Эссе на тему Тема исходя из требований

Содержание:

Введение 3

Анализ произведения 3

«Саломея» К. Гута в контексте эссе «Против интерпретации» 6

Список использованной литературы 7

Введение:

Тема эссе сформулирована как «Анализ спектакля „Саломея“ Большого театра в контексте критических эссе Сьюзан Сонтаг». Сьюзан Сонтаг является одним из значимых философов XX века. Ее тексты «О фотографии», «Смотрим на чужие страдания», «Против интерпретации» по сей день используются как базис для культурологических исследований. Эссе «Заметки о кэмпе» ввело в исследовательский обиход новое понятие «кэмп», принципиально отличное от ранее бытовавшего понятия «китч». Исследовательская оптика Сонтаг сформировала многих современных ученых и писателей. В настоящей работе мы выбрали одно из ее крупнейших эссе, «Против интерпретации». С помощью его инструментария мы рассмотрим оперный спектакль «Саломея», который вышел в Большом театре (Москва).

Фрагмент текста работы:

Анализ произведения

Постановка оперы «Саломея» Рихарда Штрауса в режиссуре Клауса Гута вышла в Большом театре в феврале 2021 года. Этот спектакль стал одним из крупнейших событий сезона 2020/21, и в то же время вызвал споры в театральном мире. Премьеру признали значимой и профессионально сделанной, однако публика и критики расходились в интерпретации образов, придуманных постановочной командой.

Важно отметить, что работа Клауса Гута, режиссера, известного своими яркими визуальными метафорами и нестандартными решениями классических опер, еще до первого показа вызывала большой интерес публики. Спектакль и интервью создателей подогрели этот интерес.

«Саломея» не является широко известной в России оперой, но в мире входит в «классический» канон XX века. История иудейской царевны, которая живет в доме матери и отчима, узнает о том, что в нем содержится пророк, и хочет встретиться с незнакомцем любой ценой, а после и овладеть им, имеет множество трактовок. И в музыке Р. Штрауса, и в либретто Г. фон Гофмансталя есть множество «лакун», невыясненных мест, которые оставляют свободу понимания.

Клаус Гут в интервью указывал, что ему было важно создать историю, в которой уже выросшая Саломея — травмированный с детства человек. Ее вожделение по отношению к Иоканаану не результат развратности или злых намерений, а отражение глубокого слома, неумения выражать свои чувства не при помощи жестокости. Для выражения этой мысли действие переносится в викторианскую (как можно предположить по характерным историческим костюмам) эпоху, в богатый дом, который полон символов и, вероятно, тайн.

Сам спектакль оставляет неоднозначное впечатление. Можно сказать, что обозначенная мысль К. Гута в нем «читается» только после знакомства с дополнительными материалами. Атмосфера, выстроенная на сцене, в первую очередь дом отчима Саломеи, Ирода, производит тяжелое, гнетущее впечатление. Резко контрастирует с ним второе пространство. Подвал, в котором держат Иоканаана, несмотря на использование специального механизма, обозначающего, что это именно нижнее, подземное пространство (используется возможность поднимать пол сцены и размещать дополнительную декорацию на нижнем уровне), кажется гораздо более «свободным», чем «верхний» дом. Этот эффект достигается при помощи яркого белого цвета и стремительного перемещения декораций. Кажется, что в «подвале» даже больше воздуха, — что можно читать как символ стремления Саломеи за пределы «мира» ее родителей.

Формально спектакль устроен сразу как историческая постановка и как осовременивание. «Саломея» исторична потому, что ее действие перенесено в точно обозначенную эпоху, британский поздний XIX век, что влечет за собой шлейф значений. Современна эта постановка в силу того, что проблемы, которые в ней можно найти, свойственны именно сегодняшнему обществу. Это сочетание может сбивать с толку и вызывать трудности при «коммуникации» как с произведением, так и с конкретным спектаклем.

Важным является образ главной героини и возникающий мотив двойников. У Саломеи есть девочки-спутницы, одетые точно так же, как она. Они в разном возрасте, от совсем маленьких до подростков. Спектакль не дает прямого ответа, кем можно их считать. Девочки могут быть воображаемыми подругами героини, ее воспоминаниями, проекциями, которые создает психика для защиты. Именно в этом образе кроется основная загадка спектакля и то, почему в его контексте интересно обсудить эссе Сонтаг «Против интерпретации». Саломея, окруженная своими копиями, особенно в сцене «Танец семи покрывал», — с одной стороны, очень запоминающийся образ, с другой стороны, проблемный. Причем проблемен он именно своим возможным наполнением. В традиционно эростической сцене, которую К. Гут поставил как множество болезненных танцев всех Саломей, можно найти отсылку к современным проблем. Контекстуально сцена устроена как намек на насилие в доме Ирода — не показываемое точно, но угадываемое, например, в пластическом решении. Это можно считать отражением современной проблематики так называемой «новой этики», обсуждением насилия по отношению к детям, скрываемого сексуализированного насилия. Однако возникает вопрос: не противоречит ли подобная интерпретация оригиналу, опере Р. Штрауса?

Режиссер создает ситуацию, в которой зритель нарочно оказывается в положении человека, который, увидев чужой дом и незнакомую семью в нем, сразу подозревает самое плохое. К. Гут «рассказывает» о персонажах лишь штрихами, не делает подробного психологического разбора образов. Зритель должен поверить его мысли, что в доме Ирода Саломея могла подвергаться насилию, и заранее осудить за него. Это создает позицию ложного морального превосходства: режиссер навязывает свою точку зрения, лишая возможности выбрать свой взгляд на историю.

Спектакль К. Гута позволяет увидеть шедевр XX века, оперу «Саломея», как современное произведение, полное актуальных проблем. Но формулировка этих проблем может быть спорной, поскольку произведение, написанное в совершенно иное время и для других общественных устоев, нарочно «притягивается» к современному, узкому пониманию общественной морали и семейных отношений.

«Саломея» К. Гута в контексте эссе «Против интерпретации»

В тексте «Против интерпретации» Сьюзан Сонтаг ставит под сомнение европейскую традицию, которая во многом относится к XIX веку, — понимание искусства как определенного сообщения («искусство говорит»). В контексте рассматриваемого нами спектакля эту мысль можно рассмотреть в двух ракурсах.

Если применить ее к постановочному решению, то есть предположить, что режиссер исходил из того, что опера «сказала» ему о проблемах насилия, которые можно раскрыть на примере конкретной эпохи, викторианства, можно признать правоту Сонтаг. Интенция вписать современные проблемы, «услышать» сегодняшнее понимание мира в произведении иного времени, можно считать ошибочным. «Саломея» сама по себе не может сообщать о проблемах, которые не существовали в момент ее написания.

Однако стоит учитывать, что, «читая» спектакль, мы тоже предполагаем, что наше понимание его полностью описывает. С этой точки зрения сам процесс анализа практически невозможен — так как единственными источниками сведений окажутся непосредственно слова постановщиков, а любые зрительские понимания спектакля будут укладываться в модель «спектакль „говорит“» и, соответственно, приписывать произведению как формальной организации свои интерпретации.