Статья на тему Влияние социальных медиа на протестную активность в России.

Содержание:

ВЛИЯНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ МЕДИА НА ПРОТЕСТНУЮ АКТИВНОСТЬ В РОССИИ 3
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 10

Фрагмент текста работы:

ВЛИЯНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ МЕДИА НА ПРОТЕСТНУЮ АКТИВНОСТЬ В РОССИИ
Актуальность темы данной статьи обуславливается возрастающим значением новых коммуникационных и информационных технологий, трансформирующих структуры социального взаимодействия на мезо-, макро- и микроуровнях. Социальные медиа являются принципиально новой сферой конструирования, организации и воспроизводства социальных отношений. В настоящее время по посещаемости они опережают образовательные и новостные порталы, посредством социальных медиа люди могут удовлетворить собственные потребности в общении, развлечениях и информации.
Существенное воздействие социальные медиа оказывают на механизмы координации и консолидации протестных движений разных государств мира. За последние двадцать лет исследование воздействия новых коммуникационных и информационных технологий на протестную активность явилось одной из актуальнейших тем в политологии, социологии и иных социальных науках. Особому вниманию исследователей одверглись такие социальные медиа как YouTube, Twitter и Facebook, которые, с точки зрения некоторых ученых, содействуют формированию политической и гражданской активности .
Катализатором интереса к исследованию воздействия социальных медиа на протестную активность явились волны массовых протестов и демонстраций, которые захлестнули арабский мир, а в дальнейшем распространились и на другие государства мира. Результатом стало появление значительного количества работ, где социальные медиа рассматриваются как эффективный политический инструмент.
Увеличение протестной активности под воздействием социальных медиа привлекает к себе внимание не только исследователей, но и общественных и государственных деятелей. В рамках собственной программной статьи «Россия и меняющийся мир» В. В. Путин говорил о том, что социальные медиа в настоящее время нередко используются в целях «манипулирования социальным сознанием и непосредственного вмешательства во внутренние дела суверенных стран». Таким образом глава государства открыто признал, что сегодня общественное мнение опосредовано или прямо формируется с помощью социальных медиа.[4]
Отмечается рутинизация социальных медиа широкими слоями общества, они становятся необходимой и привычной составляющей жизни среднестатистического жителя мегаполиса. Идет нивелирование отличий между виртуальной и реальной коммуникацией, со временем социальные медиа оказываются в самых будничных социальных отношениях и структурах, трансформируемых ими.
Современные исследователи (3. Бауман, М. Кастельс, Е. Морозов, Г. Рейнгольд, К. Ширки и др.) отмечают амбивалентный характер влияния виртуальных социальных сетей на протестную активность населения. С одной стороны, новые информационные и коммуникационные технологии предлагают населению принципиально новые возможности для выражения своей гражданской позиции, осуществления коллективной мобилизации, актуализации проблемного поля и т.д. С другой стороны, они способствуют отчуждению пользователей от реального протестного движения, ограничиваясь только виртуальными способами взаимодействия; при этом в процессе подготовки протестных выступлений происходит деанонимизация лидеров протестного движения и, как следствие, усиление контроля за их деятельностью со стороны органов правопорядка.
Социальные медиа могут содействовать протестной активности через большое количество отдельных каналов влияния. Прежде всего, они могут предоставлять пользователям информацию, которая не попадает в подконтрольные государству традиционные средства массовой информации и которая увеличивает поддержку оппозиции. Кроме того, наличие горизонтальных потоков информации между большим количеством людей в социальных сетях способно облегчать возникновение и поддержание коллективных действий. Это может происходить как за счет упрощения координации между потенциальными участниками протеста, так и за счет усиления социального давления, связанного с участием (или неучастием) в протестах.
Исследования показывают, что пользователи социальных сетей в России действительно обладали большей информацией о нарушениях на парламентских выборах, которые послужили поводом для протестов.[5] Кроме того, теоретическая литература указывает на то, что социальные сети существенно снижают издержки координации при организации протестов.[2]
Способность социальных сетей облегчать координацию людей, присутствуя в других сферах жизни, становится особенно важной в контексте протестной активности. Участие в политических протестах является одной из форм политической активности, когда потенциальные социальные выгоды сопряжены с индивидуальными издержками. В этом плане участие в политических протестах во многом схоже, например, с голосованием на выборах. Ключевым отличием являются большие потенциальные издержки, которые, помимо прочего, еще и зависят от общего числа участников протестов. Это делает координацию между потенциальными участниками гораздо более важным фактором для возникновения протестных акций, нежели для организации повседневных коллективных действий.
Стоить отметить, что первый, информационный, канал потенциального влияния не специфичен для социальных медиа и с тем же (если не большим) успехом может быть использован независимыми СМИ. Особенностью социальных медиа является лишь их меньшая подконтрольность государству. Каналы же, связанные с социальным давлением и координацией, характерны именно для социальных, а не традиционных медиа. В отсутствие социальных сетей через эти каналы происходило прямое общение между потенциальными участниками протестов. Общение в социальных медиа отличается от общения оффлайн лишь количественно, а не качественно, так как социальные сети позволяют существенно расширить аудиторию индивидуальных сообщений. Уникальной же особенностью социальных сетей является одновременное задействование всех вышеперечисленных каналов влияния. В определенном смысле социальные СМИ представляют собой сочетание газеты и телефона «в одном флаконе».
Таким образом, реальную значимость социальных медиа в сегодняшнем политическом процессе переоценить крайне сложно. Скорее в настоящее время на пространстве России их потенциал не использован в полную силу. Хотя с приходом новых управленцев в структуру учреждений власти государства присутствует тенденция к расширению области использования онлайн-среды. В частности, первичным источником информирования общества относительно текущих дел первых лиц государства нередко являются их персональные страницы в социальных медиа: в Твиттере, в Фейсбуке и прочих. Оппозиция также не остается в стороне и всё чаще пользуется социальными медиа с целью информирования и координации собственных сторонников.
Участниками политических протестов, как правило, становятся активные и небезразличные граждане, потому использование социальных медиа в качестве защиты ими собственных интересов является вполне закономерным. Ведь потенциал, легкодоступность связи и разнородная социальная структура пользователей сети обеспечивают крепкую основу для распространения сведений. Потому виртуальные средства вносят изменения в привычные формы протеста, отодвигают их на второе место, облегчают процесс организации массовых акций.[1, c. 114]
Особенной и значимой отличительной характеристикой современного протеста выступает его технологичность, что выражается в использовании разнообразных высокотехнологичных средств для визуализации протестов с применением карнавальных приемов и ярких запоминающихся символов. Вместе с тем широко применяются средства коммуникации с целью мобилизации граждан, среди которых важнейшую роль играет сеть Интернет. Политический протест может быть выражен в разных формах: нелегальной или легальной, стихийной или спланированной, пассивной или активной, инновационной или традиционной и т. п. Непосредственно к инновационным формам можно относить виртуальный политический протест, который характеризуется высокой технологичностью и социальной значимостью во время широкого распространения электронных социальных медиа.
В арсенале граждан для проявления собственной позиции существует достаточное количество традиционных механизмов и средств: коллективные петиции, санкционированные и несанкционированные митинги и демонстрации, пикетирование, забастовки и др. Появляется вопрос, чем обуславливается переход протестных действий на виртуальное «поле боя»?
Необходимо отметить тот факт, что пользователями социальных медиа выступают, в основном, молодые люди: ведь практически 70% российской молодежи предпочитают Интернет в качестве источника информации, а 55% каждый день используют социальные медиа. Социально-политические медиа благодаря собственной способности быстро распространять сведения трансформировали политический процесс, поменяли его важнейшие характеристики. С целью выявления народного недовольства уже нет необходимости выходить на улицу, можно всего лишь произвести атаку на электронные ресурсы государственных учреждений либо персональные сайты лиц, к которым апеллирует гражданин. Подобный способ обрел широкое распространение как в нашей стране, так и за рубежом.[3]
Ярко проявлялось и использование социальных медиа, в особенности в пиковый период политического протеста на выборах президента в нашей стране 4 марта 2012 года и следующих за ними про- и антиправительственных выступлений. Так, протестующие достаточно активно пользовались социальной сетью «Твиттер».[6, c. 24]
Во-первых, «Твиттер» реализовывал огромное количество функций как одновременно, так и на различных этапах мобилизации, включая:
1. обобщение сведений, мемов и идей, которые были связаны с мобилизационными действиями;
2. распространение обобщенных сведений, мемов и идей среди расширенной аудитории;
3. эффект эха, который способствует укреплению внутригрупповой солидарности и приверженности обобщенным мемам.
Во-вторых, у противостоящих политических «лагерей» отмечалось существенное расхождение социальной структуры:
1. оппозиционные сети выступают сравнительно более разрозненными и многообразными, нежели проправительственные; помимо того, они тесно связываются со СМИ, отличающимися существенным присутствием в «Твиттере», что частично определило преобладание оппозиции в «Твиттере» в этот период;
2. проправительственные сети отличаются сравнительно более высокой концентрацией, более активной коммуникацией по определенным каналам, а также делают значительный акцент на формальном распределении ролей, нежели на неформальном участии.
В-третьих, в продолжение всего рассматриваемого периода важнейшую роль в «Твиттере» играли профессиональные журналисты и СМИ, профессиональные блогеры и стабильные гражданские группы, НПО и политические организации, в то время как воздействие «неформальных» «Твиттеров» либо «случайных» твитов видится минимальным.
Итак, мы можем заключить, что коммуникационные особенности современных социальных медиа формируют закономерности для того, чтобы идентифицировать формирование протестного имиджа в качестве социального процесса. Возможности открытых дискуссий для широкой аудитории, феномен господства слабых связей, призыв к формам осуществления ценностей свободы — факторы, которые создают предпосылки для активизации политического Интернет-участия, а в дальнейшем – побуждение к массовым общественным действиям, нацеленным на перемены широкого масштаба.
В заключение данной статьи отметим, что социальные медиа становятся не просто источником независимой информации, который мог бы с успехом заменяться довольно популярными традиционными СМИ. Возникновение социальных медиа повлекло качественные изменения в механизмах распространения сведений между конкретными пользователями, одним из результатом которого явилось снижение издержек коллективных действий. Притом политические протесты выступают только одной из форм коллективных действий, и мы можем ожидать похожих эффектов распространения социальных медиа и на прочие формы коллективных действий.