Статья на тему Цифровые права , как новый объект гражданских прав.

Фрагмент текста работы:

Цифровые
права, как новый объект гражданских прав

Цифровая революция и обусловленное ею
дальнейшее развитие информационных технологий привели к значительным изменениям
в жизни общества. В рамках формируемого в XXI веке информационного общества
общесоциальную значимость приобретает необходимость защиты специфической
категории прав, а именно, цифровых прав, занимающих, на сегодняшний день особое
место в российской правовой системе.

На данный момент можно говорить о начале
четвертой промышленной революции в большинстве государств мира, так называемой
Индустрии 4.0, которая представляет собой эпоху слияния всех достижений
технологического прогресса в единые киберфизические системы, объединяющие в
себе различные сферы общественной жизни, средства производства, сферу
обслуживания человеческих потребностей.

Четвертая промышленная революция породит за
собой смену парадигм в обществе, цифровизацию промышленности, финансов, окажет
значительное влияние на права человека и взаимодействие человека с обществом,
процессы поиска, получения, передачи, производства и распространения
информации.

Созданная в рамках промышленной революции
система будет являться важнейшим инструментом управления социумом.

Обусловленная технологическим прогрессом,
экономической целесообразностью и привлекательностью повышения качества жизни
четвертая промышленная революция несет в себе огромные риски.

В современном мире технологии предлагают нам
огромный простор для расширения человеческих возможностей. Появление и развитие
информационно телекоммуникационной сети «Интернет» предоставило людям возможность
реализации цифровых прав в ходе информационного обмена в режиме реального
времени с использованием различных технических устройств. Технологический
прогресс в данном случае оказывает как положительное влияние на доступность
реализации цифровых прав, так и увеличивает риски ущемления прав граждан,
приводит к негативным последствиям, к примеру, в виде доступа
несовершеннолетних к просмотру запрещенной для их возраста информации,
упрощению процессов распространения недостоверной информации, пропагандирования
населения, вербовке людей в экстремистские организации.

Существует риск того, что инструменты,
технологии четвертой промышленной революции приведут к появлению новых способов
слежки за людьми, увеличению средств контроля за жизнью каждого человека, что
противоречит концепции открытого общества и нарушает целый спектр прав и
свобод, главным образом право человека на неприкосновенность частной жизни.

В последнее время термин «цифровые права» в
контексте цифрового общества и цифровой экономики используется довольно часто,
можно сказать, что это тенденция нашего времени. Однако в содержании этой
концепции нет единства. Таким образом, одним из распространенных толкований
категории «цифровые права» является их понимание как вид прав человека, который
состоит из права людей создавать и использовать цифровые произведения, доступ
компьютеры и сети связи и др. Цифровые права также понимаются как универсальные
права человека, адаптированные к условиям информационного общества, в
частности, право на неприкосновенность частной жизни, право на обмен
информацией, право на свободу выражение в сети, право доступа к электронной
сети. Фактически, понятия «права на общение» или «права на информацию»
используются как синонимы для термина «цифровые права», но между ними нет четкого
различия.

Однако, следует отметить, что в рамках
настоящей статьи цифровые права будут пониматься нами как узко-специальная
гражданско-правовая категория. Данное замечание позволит избежать потенциальной
терминологической путаницы.

Право как регулятор общественных отношений
должно объективно идти в ногу с развитием этих отношений, реагировать на новые
возникающие отношения и изменяющиеся традиционные отношения. Серьезным вызовом
для законодателя в этом отношении являются современные цифровые технологии,
которые с конца двадцатого века молниеносно меняют все современное общество.
Экономика, которая претерпела значительные изменения с момента появления
Всемирной паутины, не является исключением. Электронная коммерция, электронная торговля,
платежи через Интернет уже прочно вошли в нашу жизнь. Появление криптовалют, затем
токенов, стало новым фактором, который с каждым годом все больше влияет на
экономические отношения.

В последние годы, когда многие страны активно
регулировали рынок криптовалют и ICO (США, Швейцария, Япония, Беларусь и т. д.)
В соответствии с национальным законодательством, российское государство
оставалось в стороне от данного процесса, кроме того, оно продемонстрировал
свое негативное отношение к анализируемым экономическим явлениям. Однако с
каждым годом становилось все более очевидным, что такая политика приведет лишь
к увеличению отставания Российской Федерации по сравнению с другими
государствами. В результате лидеры страны, тем не менее, обрели определенное
понимание необходимости развития, в частности посредством адекватного правового
регулирования того, что обычно называют «цифровой экономикой» (Указ Президента
РФ от 09.05.2017 № 203 «О Стратегии развития информационного общества в
Российской Федерации на 2017-2030 годы»[1];
Распоряжение Правительства РФ от 28.07.2017 № 1632-р «Об утверждении программы
"Цифровая экономика Российской Федерации"»[2] и
др.). При применении этих программных документов также были внесены изменения в
гражданское право, в результате чего перечень объектов гражданских прав,
предусмотренных в 128 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее также –
ГК РФ), был расширен за счет включения так называемых цифровых прав[3].

В соответствии со статьей 141.1 ГК РФ,
цифровыми правами признаются названные в таком качестве
в законе обязательственные и иные права, содержание и условия
осуществления которых определяются в соответствии
с правилами информационной системы, отвечающей установленным законом
признакам. Осуществление, распоряжение, в том числе передача, залог,
обременение цифрового права другими способами или ограничение распоряжения
цифровым правом возможны только в информационной системе без обращения к
третьему лицу.

Надо отметить, что в первоначальной редакции
законопроекта определение цифровых прав отличалась довольно существенно.
Согласно ч. 1 ст. 141.1 ГК РФ проекта федерального закона № 424632-7 «О
внесении изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса
Российской Федерации», внесенного в Государственную Думу, «в случаях,
предусмотренных законом, права на объекты гражданских прав, за исключением
нематериальных благ, могут быть удостоверены совокупностью электронных данных
(цифровым кодом или обозначением), существующей в информационной системе,
отвечающей установленным законом признакам децентрализованной информационной
системы, при условии, что информационные технологии и технические средства этой
информационной системы обеспечивают лицу, имеющему уникальный доступ к этому
цифровому коду или обозначению, возможность в любой момент ознакомиться с
описанием соответствующего объекта гражданских прав. Указанные цифровой код или
обозначение признаются цифровым правом»[4].

Здесь важно то, что в конечном итоге
законодатель отказался связывать цифровые права исключительно с
децентрализованными информационными системами (децентрализованными регистрами).
Такое узкое понимание цифровых прав, которое, следовательно, могло быть
отнесено только к правам, зарегистрированным в реестрах, поддерживаемых с
помощью технологий блокчейна, с самого начала подвергалось резкой критике.К
примеру, в Экспертном заключении по проекту Федерального закона № 424632-7 «О
внесении изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской
Федерации» отмечалось, что проект необоснованно ограничивает концепцию
цифрового права, связывая его существование только с распределенным реестром.
Права в электронном виде могут необязательно существовать только в блокчейне.
Более того, они уже существуют в этой форме и активно внедряются миллионами
людей. Это легко проверить, связавшись с балансом на вашей учетной записи
мобильного телефона. Подход, принятый проектом, нарушает принцип
технологической нейтральности, дискриминируя все другие технологии, способные
регистрировать права в электронном виде [5].

Отчасти эта позиция может быть воспринята как
положительная. Действительно, технология блокчейна, как и любая технология,
очевидно, имеет срок службы. Возможно, он будет существовать и будет активно
использоваться в течение десятилетий, даже столетий, а может быть, только в
течение нескольких лет, и его заменит более совершенная модель. И, конечно же,
в таком фундаментальном документе, как Гражданский кодекс Российской Федерации,
в частности в его основных положениях, методологически не слишком правильно
использовать конструкции, которые могут устареть за относительно короткое
время.

Однако что мы получили в результате?
Определение цифровых прав содержится в ст. 141.1 Гражданского кодекса
Российской Федерации, потенциально настолько обширное, что в него могут быть
включены практически все права, записанные в цифровой форме. Например, в
вышеупомянутом экспертном заключении это совершенно верно в отношении баланса
мобильного телефона. Однако также можно рассматривать баллы, набранные клиентом
банка и записанные в информационной системе этого банка (например, бонусы
«Спасибо» от Сбербанка), в качестве цифровых прав.

При желании цифровые бонусы также могут
называться различными бонусами, которые может требовать участник компьютерных
сетевых игр. Можно привести и другие примеры, и очевидно, что с развитием
цифровых технологий и их растущим вторжением в нашу жизнь число этих примеров
будет только увеличиваться.

В принципе, само по себе на концептуальном
уровне все это может быть и не так уж и плохо. Эти объекты, как и многие другие
ценности в виртуальном мире, давно нуждаются в детальном регулировании.

В то же время, даже оставляя в стороне
терминологию, мы задаем себе еще один вопрос: цифровые права вообще являются
правами в полном смысле этого слова и тем более новыми объектами гражданских
прав?

Чтобы ответить на него, нужно обратиться к
сути так называемых криптоактивов. Конечно, в этой области нет единых точных
определений, однако некоторые позиции все еще можно признать устоявшимися в
практике и науке.

Под цифровыми правами законодатель понимает
обязательственные и иные права на различные виды цифровых активов. Речь идет об
узкоспециализированном, цивилистическом определении.

Представляется, что для них свойственны
следующие особенности:

1) Реализуются в информационном обществе. В
данном случае следует уточнить хронологические рамки. Информационным является общество
XXI

века. На Всемирном саммите ООН в декабре 2003 года в
Женеве и в июне 2005 года в Тунисе в качестве одной из главных задач XXI века
регламентировалась необходимость построения информационного общества[6].

2) Преимущественным инструментом реализации
является сеть «Интернет».

3) Для технологического прогресса применительно
к данному комплексу прав свойственен двойственный характер, с одной стороны он
упрощает реализацию информационных прав и свобод, с другой создает новые риски
их нарушения и ущемления как со стороны государства, так и со стороны частных компаний.

Цифровая валюта (криптовалюта) являются
альтернативной формой денег, распространяемых, хранящихся и создаваемых в сети,
но без физической, телесной формы[7].
Она также может быть определен как тип цифрового финансового актива,
создаваемого и учитываемого в распределенном цифровом реестре транзакций
участниками этого регистра в соответствии с правилами ведения реестра цифровых
транзакций[8] .

Токен — это единица счета в криптовалютах или
уникальный символ в системе блокчейна. Сегодня специалисты выделяют три
основных типа цифровых токенов: 1) токены приложений; 2) кредитные токены; 3)
биржевые токены (токены-акции)[9]. С
технологической точки зрения токен является одним из миниатюрных блоков системы
блокчейнов, который можно использовать для защиты различных прав в этой
системе.

Таким образом, криптовалюты и токены, по
сути, служат средством установления платы или даже претензий за определенные
преимущества в конкретном децентрализованном реестре. Например, токен может
дать право получать определенные товары, произведенные в рамках реализации
проекта ICO, или получать выгоды от этого проекта. С этой точки зрения, он не
очень отличается от несертифицированного титула. Фактически, начало и быстрое
развитие ICO сами по себе являются, в некоторой степени, следствием довольно
сложной процедуры проведения IPO.

Любая криптовалюта предлагает еще меньше
прав. Владелец токена имеет как минимум право требовать что-то от обязанных лиц
— организаторов ICO. Криптовалюта не предоставляет такие права, никто не обязан
в отношении нее, никто не должен принимать это как средство платежа.
Фактически, это, следовательно, не валюта в классическом смысле, а функция
продукта, который может иметь больший или меньший спрос (отчасти из-за этой
криптовалюты и такой высокой волатильности).

В любом случае, по нашему мнению,
криптовалюты и токены не являются принципиально новыми объектами с точки зрения
регулирования гражданского права (действительно, сложно рассмотреть блок в
реестре децентрализованный блокчейн как новый юридический объект, то есть, по
сути, просто строка символов). И права, которые они предлагают, принципиально
не отличаются от других прав, которые хорошо известны законодателям, в том
числе и российским. Эта особенность проявляется только в способах фиксации этих
прав, которые действительно очень специфичны в отношении использования
распределенных реестров.

Абсолютно точно было сказано в официальном
отзыве Правительства РФ на проект федерального закона № 424632-7 «О внесении
изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской
Федерации»: «Исходя из определения понятия цифровых прав, представляется, что
такие права фактически являются способом оформления традиционных имущественных
прав разной природы (вещные права, обязательственные права, корпоративные
права, исключительные права), а также их фиксации и перехода от одного
владельца к другому. Однако данные права могут существовать в электронной
форме, не создавая при этом новый вид объектов гражданских прав»[10] .
В этом отношении криптовалюта и токен в основном ничем не отличаются от
ксюмбаллона, известного человечеству на протяжении тысячелетий (объект с
условными знаками, по которым два человека узнают друг друга, например, по двум
половинкам щепы или разломанная монетка, концы которой должны сходиться).

Современное динамичное развитие общественных
отношений, сопровождаемое техническим прогрессом, приводит к колоссальным
изменениям человеческой жизни.

Развитие информационных технологий в эпоху
глобализации, которое вызвало структурные изменения в мировой экономике и
породило новые типы социальных отношений, привело к появлению криптовалюты (от
греч. κρυφή — «скрытый») — относительно новый и перспективный цифровой актив,
обладающий рядом исключительных свойств, которые особенно востребованы при
быстром изменении режима обращения товарных денег. В условиях
финансово-экономических кризисов, приводящих к падению уровня доверия населения
к банкам и государственным валютам, криптовалюта (существует как минимум тысяча
ее типов, наиболее известными из которых являются Bitcoin, Ethereum, Litecoin, Dash, Ripple, Waves и
т. l.) как альтернативные способы оплаты, обмена
и накопления стала объектом большого интереса со стороны граждан, бизнеса и
государства, что предопределяет актуальность исследования рассматриваемого
явления.