Реферат на тему Стигматизация и её проявления в современном обществе

Содержание:

Введение:

«Стигма» с древнегреческого означает «метка», «клеймо»,
«отметина».

В социологическом дискурсе мы будем понимать данный термин
как указывающий на постыдный статус индивида[1]
или как ситуацию, когда индивид считается неспособным к полноценной социальной
жизни[2].

Таким образом, стигматизация представляет собой некий
процесс, возможно даже неосознанный, потому что подразумевает под собой некое
специфическое чувство, результатом которого является какой-то общественный ярлык,
который выделяет индивида из того, что мы считаем нормальным, в негативную
сторону, причем вывод обычно делается на основании каких-то внешне выраженных
признаков.

Исторически стигма отсылает нас к клейму преступника или
раба, причем раба, как правило, совершившего какой-либо проступок. Отсылки к
этому можно заметить, например, у Некрасова, ««клейменный, да не раб», в
русской литературе нам, аналогично, встречались прозвища по типу «Меченый».

Также в памяти всплывает отрывок из «Цитадели» Антуан де
Сент-Экзюпери про нищих: «Они гордились друг перед другом своими язвами,
бахвалились дневным подаянием, и тот, кому досталось больше других, возвышался
в собственных глазах как верховный жрец при самой прекрасной из кумирен. Только
из тщеславия приходили мои нищие к моему целителю, предвкушая, как поразит его
обилие их зловонных язв. Защищая место под солнцем, они трясли изъязвленными
обрубками, попечение о себе почитали почестями, примочки – поклонением. Но,
выздоровев, ощущали себя ненужными, не питая собой болезнь, – бесполезными, и
во что бы то ни стало стремились вернуть себе свои язвы. И вновь сочась гноем,
самодовольные и никчемные, выстраивались они с плошками вдоль караванных дорог,
обирая путников во имя своего зловонного бога». [1] [3], введение. [2] предисловие Гоффмана

Заключение:

Можно сказать, что стигматизация явно уступает давлению
сомнительной современной толерантной общественной морали (и вправду, на кострах
в общем случае не жгут ведьм, чернокожих по умолчанию не считают рабами,
погромы еврейских кварталов не то чтобы частое явление) и в целом общество
становится гораздо более общим и глобальным, что, в свою очередь означает
гораздо более широкое, мы бы даже сказали невероятно более широкое понятие «нормальности»,
т.е. можно рискнуть, утверждая, что доля стигматизированных неуклонно
снижается. Навстречу этому ведут различные движения, насчитывающие многолетнюю
историю, вроде оформленных организаций, как упоминаемая Гоффманом Лига, так и
просто, скажем, «бодипозитива». Вместе с этим, учитывая гораздо более слабые
внутриобщественные связи, когда никакой значительной эмоции при взаимодействии
не наступает, (а, следовательно, и не приходится и говорить об испытываемой
впоследствии браваде или застенчивости), можно было бы считать, что постепенно
стигматизация сходит на нет, и движение к этому общества вполне успешно.
Однако, нам хотелось бы, вопреки этому, сделать еще более смелое утверждение: сам
принцип построения общества предполагает некоторое разделение, даже более того,
разделение внутри группы чуть ли не является необходимым условием ее
существования, то есть выходит так, что не имея стигматизированных, общество
может находить их как один из аспектов собственного разделения, и с
исчезновением старых оснований с развитием науки и общества, будут найдены
новые, если, конечно, не будут произведены какие-то качественные изменения.

Фрагмент текста работы:

Теория
стигматизации И. Гоффмана

Исходя из положения, что общество устанавливает возможные
категории людей и соответствующий им нормальные, «естественные» качества и
наблюдения, а также то, что мы, исходя из первого впечатления относим людей к
определенной категории и определяем свойственные человеку качества, «социальную
идентичность», как объединение «социального статуса» и личных качеств.

На основании опыта мы составляем ожидания, называемыми
нормативными, однако не осознаем их про себя, пока не сталкиваемся с какой-то
проблемой их применения, Гоффман, очень удачно, на наш взгляд, описывает его
как «…вменение, осуществляемое  в  потенциальной 
ретроспективе».[1]И
вот тут-то мы можем найти некоторое проблемное качество, негативно выделяющее
человека из приписываемой ему категории, и таким образом он становится в нашим
глазах неполноценным или даже дефектным, это и называется стигматизацией. Таким
образом, стигма по данному определению – это особый тип отношения между
качеством и стереотипом[2],
причем качество это постыдное.

Далее автор типологизирует:

· Стигма как телесное уродство и физическое
отклонение;

· Стигма как недостатки индивидуального характера
(неконтролируемые или неестественные страсти, подлые или косные убеждения,
бесчестность);

· Родовая стигма расы, национальности и религии.

А остальные люди полагаются «нормальными». Здесь также
разделяется уже свершившийся позор и позор возможный, как основания для разных
реакций.

Нельзя не отметить и тот факт, что в некоторых случаях
основания автора (перечисляются: умственные расстройства, тюремное заключение,
отсутствие постоянной занятости, попытки самоубийства, политический радикализм,
алкоголь, наркотики, гомосексуализм), кажутся нам достаточно сомнительными, что
означает, что общество меняется: можно отметить радикальные политические
пристрастия на Украине, постоянные ЛГБ –выступления, норма отсутствия
постоянной занятости среди молодого поколения, множество девушек, пишущих о
том, что резали себя или совершали другие действия направленные на причинение
себе боли или даже попытки самоубийства. И даже более, в некоторых случаях сами
такие основания кажутся нам довольно косными или требующими очень
специфического общества для Америки того времени: возьмем, например, какого-либо
человека, ведущего уединенный частный образ жизни, может быть он уже обеспечен
средствами, может быть что-то еще, но очевидно, что такой человек не имеет
постоянной занятости. Нам совершенно неясно, как отсюда должна следовать
стигматизация, и, особенно, ее внутреннее понимание.

Переходя к этому самому внутреннему пониманию, Гоффман
отмечает, что ранее были достаточно закрытые общества (преступные группы,
цыганские общины, ортодоксальные евреи), внутри которых представления об
идентичности словно бы защищают от общей негативной оценки, но в современной
ему Америке такие отношения уходили в прошлое, т.е. стигматизированный ощущает
себя стигматизированным и должен приспосабливать свое поведение к этому факту.

Таким образом, основной проблемой ситуации стигматизации
называется проблема «принятия», которая заключается в том, что человек не
получает того отношения, которое предполагают аспекты его социальной
идентичности, и вынужден признавать то, что некоторые его качества
обуславливают этот факт.

В результате, такой индивид может пытаться исправить
ситуацию прямой попыткой исправления своего порока, если это возможно, к
примеру, с помощью пластической операции, косвенной – когда занимается тем,
что, кажется невыполнимым для него. Помимо этого, стигматизация может
использоваться для получения вторичных выгод: оправдание любых своих неудач или
как восприятие особого знака, позволяющего что-то осознать, или понять, что
особенно характерно для некоторых религий, например в христианстве «стигматами»
называют раны Христа, и воспринимались как символ особенной веры, особой
отметки.

В общем, стигматизированный не может быть уверен в
том, как его воспринимают, и его обычные действия могут быть восприняты не как
обычные. Если инвалид плохо справляется с чем-то – то это выделяет его, и
наоборот, если уверенно и легко, а может, даже и лучше обычного здорового
человека, то это тоже обращает на себя внимание. И с другой стороны, мы сами,
нормальные, можем либо искусственно делать вид, что все нормально, либо
наоборот, стыдливо избегать контакта.

Таким образом, выходит, что ситуации смешанного
взаимодействия оказываются, как говорит Гоффман, «неопределенно-неловкими» с обеих
сторон, то есть либо стигматизированные слишком застенчив, либо бравирует тем
«смотрите каков я» и обостренное осознание себя и другого приводит к «патологической
неловкости взаимодействия».

Выделяя дружелюбно настроенных, т.е. как бы противостоящих
стигматизированию, автор определяет две категории: в первую очередь,
разумеется, люди с такой же проблемой: имея общую связь, опыт, моральную
поддержку, индивиды оказываются связанными друг с другом и в своем замкнутом
обществе выступают как нормальные, с другой стороны здесь существует тяжесть постоянного
напоминания. Постепенно, из таких замкнутых обществ выдвигаются особенно
заметные люди, считающие, что не могут избежать роли представителей этой
группы, и стигма может становиться даже профессией. Весьма интересным
показалось нам здесь замечание о том, что «слабость стигмы можно измерять тем,
насколько заметен её представитель».

Ко второй категории относятся «понимающие», для чего Гоффман
считает необходимым для нормального пережить «нечто, задевающее его душу и
сердце». Такими людьми выступают в первую очередь те, кто работает в сфере
помощи стигматизируемым или вообще сталкивается с влиянием общества на них, а
во вторую – те, кто связан со стигматизируемым непосредственно, причем
достаточно очевидно, что часть такого маргинального образа достается и этому
человеку, и даже более: можно быть прекрасной еврейкой из романа, родившись
такой, а можно и того хуже, будучи «добрым христианином» жениться на ней по
своему выбору. Здесь возможно обрести излишнее с точки зрения «нормальных»
морализаторство и слишком сильную готовность помочь и взять на себя любое
бремя, а также опасения со стороны стигматизированного о возможности потери – ведь
вокруг так много «нормальных».

Теория
стигматизации Г. Зиммеля

Сразу же с заглавия раздела возникает очевидный вопрос: если
понятие начинает детально рассматриваться в работах Гоффмана, и сама теория
принадлежит ему, то что нам следует говорит о Георге Зиммеле, который умер еще
до рождения Гоффмана?

В своих работах Зиммель рассматривает социальную дифференциацию
и, можно полагать, что его рассмотрение «чужого» и «бедняка», могло послужить
некоей основой для появления названной теории. Вводится также понятие
«социальной дистанции», т.к. связи бедняка и чужака с обществом очень слабы,
хотя и могут быть необходимы, когда, например, чужак – торговец товаром первой
необходимости. Связи этого последнего ранее лежали в другом обществе, и хоть он
и близок текущему обществу физически, социально он от него далек.

Далее мы будем говорить, ссылаясь на статью А.Ф. Филлипова
из [2]. Так как отношения между индивидами во взаимодействии «являются
отношениями знания друг о друге», то негативным ответом будет сокрытие знания
или даже «социальное ограничение». Таким образом, может существовать статус,
который «включает индивида в общество», потому что тот противопоставляется
обществу. Так происходит с бедными, которые как бы не включены в общество на
общих основаниях, но предполагается, что следует оказывать им помощь и
поддержку. В результате бедняк взаимодействует с группой, но как бы не является
ее частью, что в общем-то вполне позволяет усматривать стигматизацию.
Аналогично и с чужаком, который «не тот, кто приходит сегодня, чтобы уйти
завтра. Он приходит сегодня, чтобы остаться назавтра». Он приносит с собой
объективность и взгляд со стороны, а также свободен от условностей группы,
таким образом он подозрителен и кажется, даже противостоящим имеющимся порядку,
в то время, как сам он, допустим, может просто поддерживать свой, таким образом,
он может и в «действительности становиться на сторону “прогресса” против
господствующих обычаев и традиций». Даже сам социолог выступает чужаком и это
может наталкивать на мысль об избранности или об изгое, смотрящим со стороны и
желающим быть включенным в общество.

Подводя итог, здесь в обществе есть некие инородные
элементы, не стигматизированные, но объективные, свободные от текущих
общественных конвенций и выступающие из относительно единой по сравнению с этим
индивидом общности, причем в негативном ключе бедности или инородности.

Проявления
стигматизации в современном российском обществе

С одной стороны, влияние указанных у Гоффмана факторов в
мире неуклонно снижается, можно заметить, что «стигматизированные», синоним
довольно презрительного понятия «меньшинства», активно борются за свои права – хорошим
индикатором этого процесса выступают специфические шутки про «белого
цисгендерного гетеросексуального мужчину».

В этом контексте, как мы полагаем, в первую очередь следует
отметить свое собственное поведение, ибо сказано «начни с себя», а, будучи
субъектом наблюдения за обществом, мы, одновременно, можем выступать и объектом
– как его представитель. Несмотря на несколько специфический характер нашего
внутреннего ощущения «стигматизации», мы определенно относим к подобного рода
индивидам инвалидов, и стремимся максимально избегать с ними контактов. Будучи
подвержены болезненным состояниям, мы смогли составить себе некое представление
о непрекращающейся болезненной дисфункции, без надежды на выздоровление, и не
хотели бы, чтобы к нам испытывали жалость, или излишнее внимание. Испытывая
неловкость от возможного контакта, мы стараемся всячески избегать его, понимая,
что так или иначе, лишние взгляды тут явно ни к чему, и еще один явно не
прибавит комфорта.

В целом, в мире, как нам кажется, ситуация становится такой,
что в общем людям становятся все более и более безразличны другие люди, а,
значит, и их стигматизация с одной стороны, а, с другой стороны, движения
против дискриминации (а стигматизирование именно предполагает дискриминацию: «…по
определению мы полагаем, что человек со стигмой – не вполне человек. На
основании этого предположения мы применяем различные виды дискриминации»[3])
весьма активны и затрагивают многие стороны нашей жизни, как пример – движение BLM[4],
которое привело к тому, что, скажем, футболисты различных стран опускались на
одно колено.

В российском обществе первую тенденцию можно заметить, видя
отсутствие интереса к политике и о том, как изменяются, например, соседские
отношения, если при советской истории России вполне нормально было знать всех
соседей по дому, то сейчас это, скорее, исключение.

Однако, в общем следует отметить негативное отношение к
гомосексуальности (в некоторой мере этому подвержены и мы сами, в основном
из-за ответной агрессии людей нетрадиционной ориентации на общественное
отношение; примерно таким образом складываются и группы «воинствующих атеистов»).
Упомянем также характерное «закрывание глаз» на существование ветеранов (о
которых вспоминают только в памятные даты), пенсионеров и вообще стариков, ну,
и конечно же, инвалидов. Даже по проектировке городов, городских пространств
можно заметить, что люди с ограничениями подвижности зачастую не считаются
нормальными и их интеграция в общество не предполагается, хотя и здесь есть
некоторые изменения.

Отдельно заметим агрессивное отношениях к стигматизированным
в школах, выражающееся в дискриминации и так называемом буллинге: обидные клички,
порча вещей, физические нападения кражи. В [4] описывается даже случай
помещения в психиатрическую больницу исключительно на основании отрицательного
общественного отношения. [1] там же [2] предварительные замечания [3] Гоффман, предварительные
замечания. [4] Black Lives Matter, с англ.: Жизни чёрных
важны».