Реферат на тему Особенности становления капитализма на Востоке в первой половине ХХ века.

Содержание:

Введение 3

Основная часть 5

Заключение 12

Список использованной литературы 13

Введение:

Когда коммунизм рухнул в Восточной Европе в 1989 году, в ходу была присказка о том, что социализм — это просто самая длинная дорога от капитализма к капитализму. Социалистический обходной путь, который по состоянию на середину 1980-х годов проделала примерно треть человечества, почти исчез к концу двадцатого века в результате декоммунизации в Восточной Европе, распада Советского Союза в 1991 году и принятия Китаем рыночных реформ после 1978 года (пусть и при однопартийном правлении). Хотя посткоммунистические общества сталкиваются с огромными экономическими, социальными и по-литическими проблемами, ни одно из них не ставит перед собой цель восстановить централизованное планирование или всеобъемлющую государственную собственность. Правительства стран мира приняли Адама Смита как никогда ранее, по крайней мере, на риторическом уровне.

Не только посткоммунистические экономики переживают глубокие институциональные изменения в конце века. Практически весь развивающийся мир отказывается от ключевых предпосылок государственного развития, принятых после обретения национальной независимости такими государственными строителями, как Насер, Сукарно, Ататюрк и Неру. Даже долгое время независимые государства Латинской Америки после Великой депрессии стали рассматривать себя как полуколониальные или «зависимые» экономики, и они тоже приняли статистические модели развития, аналогичные тем, которые применялись в постколониальных странах. В настоящее время от этих моделей отказываются, хотя жаркие споры о надлежащей роли государства в экономике продолжаются.

К концу двадцатого века почти все страны мира — даже самые бедные — приняли основные принципы современного капи- тализма, хотя лишь немногие общества сделали это без глубоких и продолжительных споров. Двадцать первый век начинается с узнаваемой международной системы, которую можно справедливо охарактеризовать как глобальный капитализм, хотя эта система чревата социальными конфликтами и политическими спорами на национальном и международном уровнях. Как и на протяжении большей части последних двух столетий, капитализм продолжает рассматриваться в большинстве стран мира, особенно в бедных странах, как система эксплуатации, а не как надежный путь к экономическому процветанию. Многие правительства обращаются к капиталистическим институтам из-за исчерпания альтернативных моделей или для того, чтобы заручиться поддержкой влиятельных государств, а не из какой-то особой убежденности в том, что рыночные реформы решат застарелые проблемы экономической отсталости.

Хотя 1989 год повсеместно приветствовался как крах марксизма, в одном смысле он представлял собой исполнение одного из самых известных предсказаний Маркса. Написав в 1848 году «Коммунистический манифест», Маркс и Энгельс изобразили только что возникшую капиталистическую систему Западной Европы как исторически беспрецедентную по своей динамичности и продуктивности, настолько динамичную и продуктивную, что весь мир станет капиталистическим, вынужденным измениться в ответ на потрясающую способность западных экономик.

 

Заключение:

Мы находимся в конце двадцатого века и в конце этой статьи, но, конечно, не в конце истории, даже экономической институциональной истории. Если мир лежит в основе глобальной экономики, мы должны помнить, что предсказания о продолжительном и неизбежном мире, к сожалению, не более гарантированы, чем в начале этого века. Мир полон горячих точек и противостояний, хотя, к счастью, в последние годы среди ведущих стран они случаются редко.

Многое также будет зависеть от того, сможет ли глобальный капитализм «поставлять товары», причем не только в США и Европе, но и во всем остальном мире. Есть некоторые положительные признаки — в основном динамизм Индии и Китая в эпоху рыночных реформ, но также много признаков опасности, особенно в Африке, а также в большей части Латинской Америки и посткоммунистических странах/

Также полезно помнить, что экономические институты развиваются вместе с технологическими изменениями. Развитие информационных и биотехнологий может привести к появлению новых социальных и экономических институтов. Действительно, можно сказать, что по мере того, как мы все больше и больше переходим к экономике, основанной на науке и знаниях, институты обучения (школы и университеты, государственные и частные центры повторного поиска, крупные многонациональные фирмы с существенной деятельностью в области исследований и разработок) будут приобретать все большее значение в наших обществах. Такие институты никогда не следовали хрестоматийной модели частной корпоративной организации.

Социальное обучение и научный прогресс всегда опирались на сложное и развивающееся взаимодействие государственных и частных институтов. Мы действительно готовы к дальнейшим институциональным инновациям в будущем.

Фрагмент текста работы:

Основная часть

Современный экономический рост и распространение знаний позволили избежать марксистского апокалипсиса, но не изменили глубинные структуры капитала и неравенства — во всяком случае, не настолько, как можно было предположить в оптимистичные десятилетия после Второй мировой войны. Когда норма прибыли на капитал превышает темпы роста производства и доходов, как это было в девятнадцатом веке и, похоже, вполне вероятно, повторится в двадцать первом, капитализм автоматически порождает произвольное и неустойчивое неравенство, которое радикально подрывает меритократические ценности, на которых основаны демократические общества [12].

Тем не менее, существуют способы, с помощью которых демократия может восстановить контроль над капитализмом и обеспечить приоритет общих интересов над частными, сохраняя при этом экономическую открытость и избегая протекционистских и националистических реакций.

Интеллектуальные и политические дебаты о распределении богатства долгое время основывались на обилии предрассудков и скудости фактов. Конечно, было бы ошибкой недооценивать важность интуитивного знания, которое каждый человек приобретает о современном уровне богатства и доходов, даже в отсутствие какой-либо теоретической базы или статистического анализа.

Кино и литература, особенно романы XIX века, полны подробной информации об относительном богатстве и уровне жизни различных социальных групп, и особенно о глубинной структуре неравенства, способах его обоснования и его влиянии на жизнь отдельных людей. Действительно, романы Джейн Остин и Оноре де Бальзака рисуют поразительные портреты распределения богатства в Великобритании и Франции между 1790 и 1830 годами. Оба писателя были близко знакомы с иерархией богатства в своих обществах. Они уловили скрытые контуры богатства и его неизбежные последствия для жизни мужчин и женщин, включая их брачные стратегии, личные надежды и разочарования. Эти и другие писатели изображали последствия неравенства с правдоподобием и вызывающей силой, с которыми не может сравниться никакой статистический или теоретический анализ. Действительно, распределение богатства — слишком важный вопрос, чтобы оставлять его на откуп экономистам, социологам, историкам и философам. Она интересует всех, и это хорошо [9].

Конкретная, физическая реальность неравенства видна невооруженным глазом и, естественно, вызывает резкие, но противоречивые политические суждения. Крестьянин и дворянин, рабочий и владелец фабрики, официант и банкир: каждый имеет свою уникальную точку обзора и видит важные аспекты того, как живут другие люди и какие отношения власти и господства существуют между социальными группами, и эти наблюдения формируют суждения каждого человека о том, что справедливо, а что нет. Следовательно, неравенство всегда будет иметь субъективное и психологическое измерение, что неизбежно порождает политические конфликты, которые не может смягчить никакой якобы научный анализ. Демократия никогда не будет вытеснена республикой экспертов — и это очень хорошо.

Тем не менее, вопрос распределения также заслуживает систематического и методичного изучения. Без точно определенных источников, методов и концепций можно увидеть все и все наоборот. Одни люди считают, что неравенство всегда увеличивается и что мир по определению всегда становится более несправедливым. Другие считают, что неравенство естественным образом уменьшается, или что гармония наступает автоматически, и что в любом случае не следует предпринимать ничего, что могло бы нарушить это счастливое равновесие. Учитывая этот диалог глухих, в котором каждый лагерь оправдывает собственную интеллектуальную лень, указывая на лень другого, существует роль исследования, которое, по крайней мере, является систематическим и методичным, если не полностью научным. Экспертный анализ никогда не положит конец жестокому политическому конфликту, который неизбежно провоцирует неравенство. Социально-научные исследования всегда были и будут предварительными и несовершенными. Оно не претендует на то, чтобы превратить экономику, социологию и историю в точные науки. Но терпеливо отыскивая факты и закономерности и спокойно анализируя экономические, социальные и политические механизмы, которые могут их объяснить, оно может стать источником информации для демократических дебатов и сосредоточить внимание на правильных вопросах [1].