Реферат на тему Метоморфозы гуманизма в медицине на примере эвтаназии

Содержание:

Введение. 3

Основная часть. 4

Заключение. 8

Список литературы.. 9

Введение:

Сейчас тема к правовому
статусу человека в обществе достаточно актуальна. Ряд международных документов
провозглашают человека высшей социальной ценностью, обязуется гарантировать его
права и свободы как основополагающие, содержащих основы справедливости и мира
во всем мире.

Принципиальным является
«право на жизнь», особенно при рассмотрении вопросов применения эвтаназии ,
когда необходимо определить каждый может в полной мере распоряжаться
собственной жизнью.

Понятие «эвтаназия»
происходит от греческого «eu» — «хороший» и «thanatos» — «смерть». Впервые этот
термин применил в XVI в. английский философ Фрэнсис Бэкон, в работе «Advancement
of Learning» указывал, что «… обязанность врача состоит не только в том,
чтобы восстановить здоровье, но и в том, чтобы облегчить страдания и муки,
которые вызываются болезнью, и это не только тогда, когда такое облегчение боли
как опасного симптома может привести к выздоровлению, но и в том случае, когда
нет никакой надежды на спасение и можно лишь сделать саму смерть более легкой и
спокойной, потому что эта эвтаназию … уже сама по себе является немалым
счастьем ».

Учитывая положение
современной морали с распространением общественного пессимизма, с одной
стороны, и бурным развитием биологии, медицины, психологии — с другой, научный
интерес к эвтаназии стремительно растет.

Разнообразие мнений
обусловило отход от понимания эвтаназии как природной безболезненной смерти,
сейчас это понятие гармонично сочетает медицинскую, религиозную,
морально-этическую и правовую стороны. Принимая во внимание такую
комплексность, доработками в этой сфере являются научные исследования как в
области юриспруденции (М. П. Чернобров, Р. А. Стефанчук, С. В. Лозинской, И. И.
Котюка, А. В. Мусиенко,), философии (Х. Л. Борхеса, А. А. Грицанов, С. С.
Аванесова), так и в области медицины (А. Е. Боброва, А. Т. Безарова) и др.

Заключение:

Подводя итоги, следует
отметить, что борьба между противниками и сторонниками эвтаназии бесконечная,
каждый раз находятся новые и новые аргументы в поддержку той или иной стороны,
однако по мнению Г.Ш. Чхартишвили, возможно цинично и прагматично, эти баталии
— не что иное, как «имущественный конфликт» через право собственности на жизнь.

Примирение между оппонентами
не произойдет до пока общество не решит, кем является человек по отношению к
своей жизни — владельцем или часовым? Если владельцем, то он имеет право
поступать по собственному усмотрению, если же часовым, то некоторое время он
конечно способен «разворовывать» собственность, однако затем настоящий хозяин
может и строго спросить …

Очевидно, что
специфичность проблемы предполагает максимальное привлечение исследователей
немедицинских специальностей с целью изучения эвтаназии как явления, главное
же, чтобы такое долгожданное для многих право на смерть не превратилось в
обязанность умереть.

Фрагмент текста работы:

Основная часть Бурный научно-технический
прогресс в области биологии и медицины, изменение среды обитания человека
вызвали множество новых проблем, которые не укладываются в традиционную
медицинскую этику и деонтологию, их круг значительно шире. Можно сказать, что
биоэтика является современным этапом развития медицинской этики. Однако такое
определение будет неполным. Биоэтика — это философское осознание новых
возможностей медицинской и биологической науки и их соотношение с правами
человека. Это также поиск путей дальнейшей гуманизации медицины, достижения
справедливости.

Важнейшие биоэтические
принципы не должны оставаться только благими намерениями. Общество в целом и
каждый человек в отдельности заинтересованы в том, чтобы соблюдение этих
принципов регулировалось законом и жестко контролировалось [5,c.90].

Потребность повсеместного
этического контроля за проведением медико-биологических исследований еще
предстоит осознать. К большому сожалению, в нашей стране биоэтике иногда
трактуют как своеобразную уздечку для врачей и биологов, как сдерживающий фактор.
Это не так. На самом деле биоэтика во многих случаях не имеет права вето,
одновременно соблюдение биоэтических принципов способствует укреплению
авторитета биологической и медицинской науки и системы здравоохранения, их
тесной связи с общественностью. К тому же, открытость ученого-экспериментатора,
врача, научных учреждений, больниц не только повышает их ответственность за
свои действия, но и защищает права и достоинство всех действующих сторон, в том
числе врачей и пациентов.

Анализ исторических источников
показывает, что явление эвтаназии присутствовало еще в Спарте, где четко были
акты убийства новорожденных больных и немощных младенцев путем оставления их в
горах за городом как пищу хищным зверям [3,c.217]. Такая же судьба ожидала и
старых, неспособных к военным действиям людей. Законодательно легализация
эвтаназии состоялась в законах XII таблиц, где было закреплено возможность
лишать жизни неполноценных новорожденных. В общем, исследуя этические указания
для врачей того времени, следует отметить, что в античный период сформировались
две модели поведения относительно эвтаназии. Первая модель такого поведения
была отражена в Кодексе Хаммурапи и базировалась на принципе талиона. В
документе речь шла не столько о совести врача, сколько о высокие профессиональные
требования к нему, в частности гарантировалась высокая вознаграждение в случае
удачного лечения или суровое наказание в случае неудачи. Действия врача,
который лишил жизни своего пациента, даже по его желанию, толковалось как
неудачное лечение. Образцом второй модели поведения является Клятва Гиппократа,
которая базировалась на чувстве моральной ответственности за свои действия,
беспрекословного уважения к человеческой жизни с момента зачатия и была
определенным гарантом безопасности пациента. В ней в частности говорилось: «…
никому, даже по желанию, не дам смертоносного яда, и никому не буду ее
рекомендовать … в чистоте и непорочности проводить свою жизнь и деятельность
…» [2].

Несколько изменилось
отношение к эвтаназии во времена зарождения христианства. Это прежде всего
связано с тем, что христианство, как философско-религиозное учение истоками
своими основывается на принципе святости жизни. Так, Святой Августин писал:
«… никогда нельзя убивать другого человека, даже если бы очень хотелось».
Такое устоявшееся видение эвтаназии продолжалась в течение всего периода
Средневековья, и только в эпоху Возрождения появились новые философские взгляды
на проблему жизни и смерти человека. Рассматривая указанную проблему, Мартин
Лютер выразил взгляды о необходимости изменений в структуре общества. Он первый
в XVI в. в одной из своих работ написал, что ребенок с физическими недостатками
является сатанинским плодом без души, поэтому ее убийство не будет считаться
преступлением. Существенным толчком в развитии эвтаназии как способа решения
проблемы жизни и смерти стали в работе Фрэнсиса Бэкона «О достоинстве и
приумножении наук» и «Новая Атлантида». Несколько иную позицию в «идеологии
смерти» занимал Герберт Маренс, который утверждал, что право на жизнь является
необычным и неотчуждаемым, а эвтаназия пример тирании в отношении лица. В свою
очередь мыслители эпохи Просвещения вообще избегали в своих трудах проблемы
смерти и эвтаназии, так как этим самым нарушался миф о всемирном прогресс. Так,
Шарль Луи Монтескье, Дидро, Жан-Жак Руссо допускали самоубийство и средне
эвтаназию как достижение удовольствия над страданием. Иммануил Кант утверждал,
что стремление к смерти больного должно толковаться как такое, что приносит
добро человечеству, которое является высшим благом, чем благо отдельной
личности. Более жестокую позицию в этом споре занимал Фридрих Ницше, который
был заядлым последователем эвтаназии. По его мнению, в мире непрестанно
происходила борьба больных (низших) со здоровыми (выше). Последние не должны
иметь контакта с первыми (они должны быть изолированными), и тем более не
опускаться до уровня, чтобы быть их врачом или санитаркой [7,c.311].

После Первой мировой
войны термин «право на смерть» прижился в немецких медицинских и юридических
кругах после публикации труда профессоров Карла Биндинга (специалиста в области
уголовного и конституционного права) и Альфреда Хохего (психиатра) под названием
«Согласие на уничтожение без стоимостного жизни» (1920 ). В работе эвтаназия
представлена ​​как «полная сочувствия ответ, в рамках контролируемого процесса,
по просьбе умоляющего о смерти». По мнению авторов, поскольку нет наказуемости
за сомагубство, то вполне реально исключить и наказуемость за эвтаназию в
случае неизлечимо больных по их желанию, психически больных и лиц, находящихся
в состоянии летаргического сна — без их согласия. Кроме того, авторами
подавались предложения о создании при осуществлении процесса эвтаназии
специальной комиссии, в состав которой входили бы главный врач, психиатр и
юрист [6]. После рассмотрения предложения и принятия комиссией положительного
ответа, разрешалось провести эвтаназию. Практическая реализация основных
положений К. Биндинга и А. Хохего была введена правительством Адольфа Гитлера.
Врачи-психиатры добровольно, без юридического оформления «отбирали» своих
пациентов. Уничтожение существ, «не стоящих жизни», которые были балластом для
Германии, произошло во имя «высшей государственной морали». В начале
умерщвления произошло путем инъекции из морфина, скополамина и синильной
кислоты. Однако, по мнению тогдашних медиков, этот метод не был результативный,
поэтому в 1940 году повсеместно начали использовать окись углерода, который
обеспечивал «наиболее гуманную форму смерти». В детских больницах, не были
оборудованы соответствующими помещениями для убийства угарным газом (прототипов
газовых камер), пациентов убивали путем голодания [1].

Немецкая эвтаназионная
программа (проект Т-4) сначала распространялась на умственно отсталых детей, а
затем перешла на трудновоспитуемых детей, а также на тех, в которых недостатком
была форма ушной раковины. Особое преследования тогда осуществлялось по
еврейской нации, представителям которой сначала отказывали в эвтаназии. Однако
со временем по ним стали применять специальное лечение, сущность которого
заключалась в массовом истязании, вместе с другими «непригодными» лицами в
концентрационных лагерях и учреждениях, определенных в рамках проекта Т-4.
Примерно подсчитано, что с помощью врачей погибло около 275-400 тыс. человек [4,c.80].

Однако реальное
количество жертв установить невозможно ввиду пренебрежение процедуры
регистрации смертельных случаев. Осуждение нацистской эвтаназии произошло не
только во время Нюрнбергского процесса, но и по сей день становится предметом
тотальной критики на страницах научных изданий.