Реферат на тему История отечественной литературы XX века
-
Оформление работы
-
Список литературы по ГОСТу
-
Соответствие методическим рекомендациям
-
И еще 16 требований ГОСТа,которые мы проверили
Введи почту и скачай архив со всеми файлами
Ссылку для скачивания пришлем
на указанный адрес электронной почты
Фрагмент текста работы:
ТВОРЧЕСТВО БОРИСА ЗАЙЦЕВА
О творчестве Бориса Зайцева было написано много. Критические работы, посвященные этому писателю можно условно разделить на три потока: дореволюционная критика, эмигрантская и современная отечественная. Исследователей интересовали как отдельные произведения, так и особенности его творческого направления, т.к. о своеобразии художественного мира Бориса Зайцева заговорили с первых его произведений и говорили вплоть до 1917 года, ставшего своеобразным водоразделом его духовной жизни.
На первый сборник произведений Бориса Зайцева «Тихие зори» откликнулись очень многие его современники, среди них были Александр Блок, Валерий Брюсов, Зинаида Гиппиус, Максим Горький и др. Отмечая яркое художественное своеобразие писателя, критики единодушно писали, что в рассказах Бориса Зайцева «нет или почти нет человека». Личность у Зайцева растворена в окружающем, отсутствует индивидуальность. Корней Чуковский высказался еще более резко: «герои Зайцева — тени человека, инвалиды, полужильцы могил» [Чуковский, с.319]. Интересно, что, начав с резкого неприятия идейных позиций героев Зайцева, Чуковский неожиданно даже для самого себя приходит выводу, что писатель угадал в них состояние души своих современников, уловил общее настроение в сложившейся тогда в России жизни. Эту мысль продолжает В. Полонский, заметив, что Борис Зайцев пытается отразить «стихию русской души» [Конорева].
В характеристиках пространства, изображенного Борисом Зайцевым, у критиков ключевыми словами становятся: «стихия» и «космос». Определение «поэт космической жизни», которым наделил Зайцева Г. Горнфельд, надолго закрепилось за писателем.
Этот «космизм» Бориса Зайцева у некоторых критиков вызывал не положительные, а, скорее отрицательные эмоции. Так, Зинаида Гиппиус выражала надежду на то, что в своих будущих произведениях Зайцев преодолеет стихию космоса, и в них появится личность: «Мистика космоса без личности — не начало человека, а конец его» [Конорева]. — писала она. Во многом, писатель оправдал надежды Гиппиус. В более поздних произведениях Бориса Зайцева стихия, хаос преодолеваются религиозным смирением. Выход из царства хаоса Зайцев находит в любви. Дореволюционная критика, размышляя на тему философской направленности творчества Бориса Зайцева, видела в нем буддийские настроения, философию пантеизма, мистицизма, стоицизма. В связи с писателем назывались имена Шопенгауэра, Спинозы, Толстого. Но почему-то никто не вспоминал о Владимире Соловьеве, которого Борис Зайцев называл своим проводником в христианство.
Рассуждая о форме произведений Бориса Зайцева, критики сходились во мнении, что у него нет содержания, только «тонкий рисунок». Ю. Айхенвальд назвал Зайцева «органистом в храме русской словесности» [Айхенвальд, с.139]. Александр Блок называл произведения Бориса Зайцева «ажурными рассказами, в которые автор впускает живую, весеннюю землю, играющую кровь и летучий воздух» [Зайцев, с.8].
В эмиграции Бориса Зайцева воспринимали как прямого наследника русской литературы, в особенности тургеневско-чеховской линии. Обзору его творчества посвящают свои исследования М. Осоргин, Ю. Трубецкой, Е. Таубер, Л. Ржевский, Г. Адамович и др. Осоргин, характеризуя путь писателя, пишет, что он «совпадает с большой традиционной дорогой русской литературы» [Конорева]. Ржевский относит произведения Зайцева к лучшим образцам не только русской, но и мировой литературы, а Адамович напишет о Борисе Зайцеве: «Если мы вправе толковать о духовном творчестве в эмиграции, то только благодаря таким писателям, как он» [Адамович, с.78].
Когда в 1972 году Бориса Зайцева не станет, в различных газетах и журналах появится множество статей, очерков, воспоминаний. Все эти отклики будет объединять одна тема: осознание того, что ушел из жизни последний представитель серебряного века, неповторимый «поэт прозы».
Особое место в высказываниях критиков всегда занимало осмысление своеобразия творчества Бориса Зайцева, его неповторимый, индивидуальный стиль, особенное настроение. Отмечали поэтически-музыкальную стихию произведений писателя, их лиризм. Ржевский даже вводит в литературный обиход понятие особой зайцевской эстетики – «эстетики лирически-примиренного душевного видения жизни» [Ржевский, с.38].
Фрагмент текста работы:
«ЛИРИЧЕСКИЙ ИРОНИК»
ЭГО-ФУТУРИЗМ ИГОРЯ СЕВЕРЯНИНА
Серебряный век – это время величайших мистификаций в русской культуре. Самым главным художественным произведением считалась собственная жизнь, которую стоит очень талантливо и ярко «сыграть». «Художник, создающий «поэму» не в искусстве своем, а в жизни, был законным явлением в ту пору» [Ходасевич, c. 39], — писал В. Ходасевич.
Творчество Игоря Северянина, начиная от взятого им псевдонима и заканчивая манерой петь свои поэзы, как нельзя лучше вписывалось в эстетику этой эпохи, о которой Анна Ахматова говорила «Петербургская кукла, актерка, Коломбина 10-х годов». Он был автором целого литературного направления – эгофутуризм, основанного на максимальной индивидуализации творчества и его подачи. Многие считали его поэтом, воспевшим мещанство, пошлость и самовосхваление, придумав даже термин «северянщина». На самом деле, всему было самое простое объяснение – ирония. Поэт иронизировал над обывателем, над эпохой, над самим собой: Я трагедию жизни / Претворю в грезофарс
Брюсов признавался, что даже он не может сразу различить, где у Северянина лирика, а где ирония. Действительно, ирония звучит в творчестве поэта столь же сильно, что и лиричность. Александр Блок называл Игоря Северянина «поэт с открытой душой». Возможно поэтому за иронией и многоуровневыми «красивостями» поэт скрывал реальную жизнь ото всех и от себя самого, потому что в этой реальной жизни была тревога, боль и общая трагедия, которую, возможно, предчувствовал в грядущей судьбе своей страны:
Твоей души очам – видений страшных клиры… / Казни меня! Пытай! Замучай! Задуши! / Но ты должна принять!.. И плен, и хохот лиры…
Сегодня, оборачиваясь в тот страшный век, становится понятно, что почувствованное Северяниным ощущение трагедии и боли гораздо важнее для понимания его творчества, чем все утверждения эгофутуризма. Он мог эпатировать общество своими «ананасами в шампанском» или утверждением себя как гения, а сам удалялся на берег моря, где «ажурная пена» или в «озерзамок»: Из меня хотели сделать торгаша, / Но торгашеству противилась душа \ Смыслу здравому учили с детских дней / Но в безразумность влюбился соловей.
Единственная тема, где Игорь Северянин был никогда не показным и не эпатирующим, — была тема природы. Для поэта природа являлась миром мечты, убежищем от повседневной, постылой, пошлой жизни с мелкими и пошлыми людьми. В своем творчестве Северянин дает очень разнообразный и глубокий портрет природы, раскрывает разные ее стороны, передает силу ее влияния на человека. В таком подходе к раскрытию темы природы Игорь Северянин, несомненно, очень сильно отличается от своих собратьев по перу.
Игорь Северянин — один из самых необычных русских поэтов начала ХХ века. Как напишет его старший современник, символист В. Я. Брюсов: «И. Северянин — истинный поэт: лирик, тонко воспринимающий природу и весь мир и умеющий несколькими чертами заставить читателя увидеть то, что он рисует, и тонкий ироник, подмечающий все смешное» [Брюсов].
Своеобразие стихов Северянина, вызывавших при жизни неоднозначное отношение как критиков, так и поэтов, можно отнести с его необычным отношением к слову, с тем, что названо «словотворчеством». В этом Северянин, как никто другой был поэтом серебряного века.
Взрыв интереса к творчеству поэта в советской культуре произошел в 1987 году, когда к 100-летию поэта появилось множество публикаций биографического и научного характера. На рубеже 20-21 веков интерес к Игорю Северянину интенсивно растет. Защищаются диссертации, пишутся работы, в которых раскрываются особенности его творчества. Среди исследователей творчества Северянина стоит назвать такие имена как В. Адамс, Ю. Бабичева, М. Гаспаров, Л. Городницкий, В. Гусев, К. Исупов, В. Кошелев, М. Шаповалов, Ж.-К. Ланн (Швейцария), Р. Круус (Эстония) и др.
Многих ученых занимали особенности словообразования Северянина. Еще в 1916 году Р. Ф. Брандт написал работу «О языке Игоря Северянина», а затем, спустя почти восемь десятков лет М. М. Игнатьева этой же теме посвящает свое исследование «Поэтический язык И. Северянина», и еще почти через десять лет Н. Максимова пишет работу на тему «Противоречие как конструктивно-семантический прием поэтического стиля Игоря Северянина», где указывает, что: «Особенностями поэтического творчества Игоря Северянина являются словообразовательные окказионализмы и употребление особого выразительного средства» [Максимова]. В 2008 году выходит статья Ю. А. Ахмедовой «Эгофутуризм Игоря Северянина», в которой подробно прослежены все лозунги эгофутуризма, выдвинутые его основателем и их претворение в его творчестве.
