Реферат для аспирантуры на тему Роль истории повседневности в изучении исторических проблем.

Содержание:

Тема: Роль истории повседневности в
изучении исторических проблем Содержание
Введение. 2
1. Повседневность – как предмет исторического знания. 4
2. «История повседневности» — как научная теория. 15
3. Пример применения моделей истории повседневности:
Взаимодействие советских региональных органов власти с населением в период
1977-1991 г.г. 22
Заключение. 30
Список использованной литературы.. 32

Введение:

Актуальность
темы.
Методологические вопросы исследования повседневной истории на нынешнем этапе в
современной российской историографии находятся на стадии определения и
становления, поскольку до сих пор продолжается процесс ее научно-теоретического
обоснования как новейшего направления. Авторы работ о повседневной жизни пользуются
самыми разнообразными теоретико-методологическими подходами и
исследовательскими методиками, спектр которых колеблется от реанимации
человековедческих традиций российской исторической школы конца XIX — первой
четверти ХХ в. к заимствованию опыта европейских социальных историков последней
трети ХХ — начала ХХI в. такая ситуация вполне объяснима.

Российским исследователям повседневности приходится
одновременно решать несколько задач. Прежде всего следует преодолеть
последствия абсолютизации формационного подхода, когда такие важные аспекты
функционирования общества, как манер жизни, ментальность, нормы поведения,
способы выживания и адаптации и т.п., отвергались, переосмыслить суть
исторических процессов, характер и направленность эволюции общества. Для этого
предстоит качественно преподнести общетеоретический уровень подготовки
историков по направлению перехода к нормам и требованиям европейской
историографии, которые она произвела на протяжении ХХ в.

Степень
изученности темы.
Казалось бы, научный опыт, приобретенный зарубежными историками повседневности
(французскими, немецкими, американскими, российскими и т.д.), отечественным
историкам можно было бы непосредственно следовать и применить их теоретико-методологические
подходы к воспроизводству повседневных реалий. Впрочем, простой экстраполяции
не удается осуществить (и вряд ли), поскольку в каждой из национальных школ,
согласились признание повседневности как объекта исторического анализа,
предметные очертания и методология истории повседневности имеют свои
особенности. Они обусловлены рядом факторов: общим развитием той или иной национальной
историографии, состоянием ее современных достижений; наличием научно-исследовательских
традиций, школ и центров; общим уровнем развития общества и состоянием его
мировоззренческих, гражданских и гуманитарных запросов; обеспеченностью
научно-интеллектуальными силами, в том числе наличием личности, способной на
роль лидера, основателя, организатора, вдохновителя направления, как таковыми
были Ф. Бродель во Франции, Х. Медик — в ФРГ, Ш. Фицпатрик — в США, А. Гуревич
— в России и т.д.).

Кроме того, в России становления
методологии повседневности замедленное объективными причинами. Написание из
новейших позиций истории России в условиях независимости заставило
отечественных историков снова отдать предпочтение политической истории, истории
элит, идей, идеологий, общественных институтов, нации и т. смутное в этом
смысле ежедневная не предоставлялось в научной востребованности, следовательно,
посредственность повседневности оставалась и в дальнейшем вне
исследовательского интереса и анализом, ее теоретизирования долгое время не
было актуализировано.

Цель
исследования
– изучить роль истории повседневности в изучении исторических проблем.

Для достижения поставленной цели
необходимо решить следующие задачи:

1. Определить повседневность – как предмет
исторического знания.

2. Изучить «историю повседневности» — как
научную теорию.

3. Рассмотреть примеры применения моделей
истории повседневности: Взаимодействие советских региональных органов власти с
населением в период 1977-1991 г.г.

Заключение:

благодаря междисциплинарным контактам
новейшей зарубежной и отечественной исторической методологии с передовой
гуманитаристикой, в частности с философией, социологией, этнологией,
культурологией, лингвистикой. Реализация социокультурного подхода, сердцевиной
которого является человековедческих идея, которая требует опыта и
инструментария таких исторических дисциплин, как краеведение, биографистика,
просопография, а также осмысление познавательных возможностей новейших
исследовательских направлений (устной истории, истории частной жизни,
интеллектуальной, гендерной истории и т.п.).

Материально-предметная сторона
повседневности в значительной мере детерминировала человеческую жизнь и вызвала
большое влияние на внутренний мир субъекта. Если повышенный интерес наблюдателя
к материально-бытовой стороны не содержит попытки объяснить мотивы бытового
поведения, исходя из их собственного понимания окружающего мира, то при таком
понимании повседневности можно впасть в «бытовой детерминизм», который может
быть не менее опасным любой другой вид детерминизма (классовый, экономический и
т.д.).

Главным для исследователя повседневности
должно быть постижения повседневных забот, тревог, надежд людей изучаемой
эпохи. Необходимо увидеть их мир «изнутри», понять смысл или смыслы, его
наполняли. Подробности важны не сами по себе: детали одежды, особенности
поведения позволяют автору расшифровать скрытый за ними культурный код и тем
самым понять общественную позицию человека.

При этом совершенно меняется угол зрения:
это уже не взгляд стороннего наблюдателя, а попытка толковать бытовую поведение
учитывая нормы и ценности исследуемой культуры. Такой подход «возвращает» людям
прошлого свободу самовыражения, а эпохе — немалую долю загадочности, делая ее
интересной для исследователя.

С изучения повседневности неизбежно
вытекает вывод о том, что вещи так же «изобретают» человека, как и человек их,
то есть пространство организованных вещей и правил пользования этими вещами
создает, в свою очередь, пространство мысли, ее направленность и
структурированность. Итак, свидетельства очевидцев событий чаще всего идут в
разрез с официальным изображением семейной политики в РСФСР. Советская
пропаганда показывала идеальное семейную жизнь, но реалии воспринимались и
интерпретировались в советском обществе иначе. Государственный аппарат,
поставив задачу создать образ идеальной советской семьи, всячески способствовал
укреплению этого института и формированию у граждан коммунистических
нравственных ценностей. Состояла иллюзия государственной поддержки и охраны
семьи, материнства и детства, но обычно такая поддержка носила больше
декларативный и пропагандистский характер, нежели реальный. С другой стороны,
партийный аппарат сформировал политику двойной морали не только внутри
собственной структуры, но и в среде советского общества. Так, советские
граждане из-за страха быть непонятными и осужденными делали все возможное,
чтобы не выделяться и поддерживать внешне государственные нормы и указания
партии, порой, идя вопреки собственной воле и собственным идеалам.
Вмешательство партии и государства в брачно-семейные отношения не дали
ожидаемого результата. Несмотря на пропагандистскую риторику, советская семья
как социальный институт не была идеальной и не могла решить поставленные
властью задачи. Демографический кризис в СССР с годами только углублялся.
Естественный прирост населения республики в 1986 году составил 4,4% по
сравнению с 13,6% в 1960 году. Государственная поддержка семьи в целях
увеличение рождаемости оказалась неэффективной, поскольку предполагала
отношение к людям, как к инструменту для решения текущих проблем.

Фрагмент текста работы:

1.
Повседневность – как предмет исторического знания

Зато стремительная и мощная реабилитация
обыденности в гуманитаристике, что произошло на волне демократизации
общественной жизни, и признание за ней фундаментального характера, настоятельно
требует ее академического изучения. Эскалацию новейших
социально-антропологических исследований усилило разочарование в недавно
разрабатываемых тоталитарной и модернизационной концепциях советского прошлого,
которыми не удалось удовлетворить все вопросы по сути советского строя. Формационно-классовая
методология не принимала во внимание «простого человека», ее поведенческих норм
и повседневных практик, обусловленных ее культурно-исторической ментальностью
Необходимость теоретического определения методологии истории повседневности
сейчас вполне очевидной. По нашему мнению, можно условно выделить два ее блока:
внутренне-исторический и междисциплинарный.

Прежде всего, следует ответить на вопрос,
какой должна быть собственно историческая методология истории повседневности.
Здесь следует коснуться ряда аспектов:

1) каков статус истории повседневности в
локусе социальной истории, исторической антропологии, культурной истории;

2) каковы отношения истории повседневности
с макро-историей является ли она самодостаточным направлением историографии или
только методом микро-исторического анализа в макро-исторических исследованиях;

3) в чем ее цели и задачи;

4) какой инструментарий имеет история
повседневности для их достижения.

Мы исходим из того, что история повседневности
является отраслью социально-антропологических студий, поскольку ее объектом
является человек в жизненном мире обыденности в институтах общественного
организации и культурной коммуникации, соответственно, ее предмет локализуется
в пространстве социальной истории одновременно ее ядром и доминантой остается
антропологическая направленность. Человековедческий подход истории
повседневности сфокусирован на социальном взаимодействии людей в повседневных
практиках как активных субъектов культурно-исторических взаимовлияния и ни в
коем случае сводится к антропологическому типизированию в анатомично-физиологическом
смысле или этнографического бытописания. Речь идет об осмыслении обычного
уровня жизни общества в его истории, выяснения его действия и влияния в составлении
истории, а не о «Раскрашивании» социальной истории путем предоставления ей
красочной конкретности в мелочах и деталях. Путем элементарного увеличения количества
сюжетных рассказов о жизненном мир «малых» людей достичь необходимой полноты
воспроизведения истории прежних эпох невозможно.