Магистерский диплом (ВКР) на тему Определение права, применимого к договорам поставки между хозяйствующими субъектами стран России, Китая и Латвии.

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ.. 3

ГЛАВА 1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПРОБЛЕМЫ. ОТНОШЕНИЯ.. 9

РОССИИ, ЛАТВИИ И КИТАЯ В СФЕРЕ ВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛИ.. 9

1.1. Критерии выбора применимого права в международном
частном праве. 9

1.2. Торговые отношения стран России, Китая и Латвии на
современном этапе. Законодательство стран в сфере внешней торговли. 11

ГЛАВА 2. ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ДОГОВОРОВ ПОСТАВКИ
ХОЗЯЙСТВУЮЩИХ СУБЪЕКТОВ РОССИИ, КИТАЯ И ЛАТВИИ.. 26

2.1. Источники правового регулирования договоров поставки. 26

2.2. Внешнеторговый договор поставки в России, Китае и
Латвии. 32

ГЛАВА
3. СПОСОБЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ
ПРАВА, ПРИМЕНИМОГО К.. 45

ВНЕШНЕТОРГОВЫМ
ДОГОВОРАМ ПОСТАВКИ.. 45

3.1. Порядок определения применимого в отношении договора
поставки права государственным судом   45

3.2. Порядок определения права международным коммерческим
арбитражем.. 50

3.3. Определение применимого права в соответствии с
императивными нормами. 62

3.4. Определение применимого права по соглашению сторон.
Форма и содержание соглашения сторон о применимом праве. 64

3.5. Определение обязательственного статута договора при
отсутствии соглашения сторон. 68

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.. 74

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ.. 80

Введение:

Современный мир совершенно невозможно представить без
международной торговли, развитие Интернет-технологий и многочисленных программ
для удаленной работы практически стерли расстояния между странами и основным
мотивом сотрудничества стала прежде экономическая выгода.

Россия, Китай и Латвия некогда имели общую коммунистическую
реальность, что означало много общего в подходах, в том, числе, к торговой
деятельности.

Сегодня все изменилось — Китай продолжает строить
«светлое будущее», Латвия вступила в Европейский Союз и ее по пути с Россией во
многом разошлись.

Необходимо отметить, что многие страны постсоветского
пространства вступили с Россией в интегративные объединения, что способствовала
созданию единой правовой, таможенной и экономической  базы, что максимально облегчило торговлю между
странами.

Латвия пошла своим путем и, несмотря, на наличие
национального законодательства, в вопросах внешней торговли пользуется
правилами, установленными в Европейском Союзе.

Прозападная позиция Прибалтики, в контексте украинского
кризиса, в корне изменила отношения стран Литвы, Латвии и Эстонии с Россией.

Государства Восточной Европы, следуя внешнеполитической
линии руководства ЕС и США, за последние шесть лет разрушили
политико-экономические связи с РФ.

Политическое решение Москвы убрало инструмент регуляции и
диалога, но не лишило бизнес инфраструктуры, не ликвидировало компании, не
оставило предпринимательскую деятельность.

Россия до сих пор является для прибалтов важным
экономическим партнером, что показывает официальная статистика «Российского
экспортного центра».

Товарооборот с Эстонией в 2019 году составил 2,9 млрд долларов, с Латвией 5,5 млрд, а с Литвой свыше 4 миллиардов.

Более того, Литовская республика имеет самый большой
показатель экспорта в Россию среди всех прибалтийских стран. За 2019 году в РФ
было реализовано товаров на 572,5 миллионов евро.

Это наглядно показывает, как прибалтийский бизнес,
несмотря на санкции и русофобскую риторику властей, зарабатывает деньги в
России.

При этом в расчет не взяты инвестиционные проекты, как
российских предпринимателей в Прибалтике, так и прибалтийских в РФ.

Активное развитие железнодорожного сообщения между
странами Средней Азии, Китаем и европейскими государствами открывает для России
и Латвии новые возможности сотрудничества и развития международного транзита.

Как для России, так и для Латвии, сфера международного
транзита занимает особое место в хозяйственной деятельности страны.

Безусловно, развитие российской портовой инфраструктуры в
регионе Балтийского моря, а также использование собственных мощностей и
загрузка собственной инфраструктуры является благоприятной стратегией для
России.

Однако, несмотря на некоторые политические разногласия,
между Латвией и Россией имеются точки соприкосновения и области, сотрудничество
в которых является экономически выгодным и для России, и для Латвии.

Такой областью и является сотрудничество в рамках
фактически нового – международного транспортного коридора «Латвия – Россия –
Средняя Азия – Китай». Основными преимуществами от данного сотрудничества для
России являются возможности использовать в полной мере свой транзитный
потенциал и наращивать наиболее востребованные иностранными заказчиками формы
экспорта железнодорожных услуг.

С целью увеличения объёмов перевозок грузов
международного транзита, и иных видов экспорта транспортных услуг, Россия может
предпринять попытки диверсифицировать структуру грузопотоков.

Сегодня в структуре российского транзита преобладают
сырьевые грузы и, в меньшей степени, присутствует готовая продукция, а именно
транспортные средства, машины и оборудование. Поэтому формирование новых
устойчивых сообщений при участии транспортной системы Латвии может
способствовать привлечению грузопотоков из новых промышленных районов Китая.

Также возможно привлечение европейских грузов в Китай. В
частности, китайская сторона неоднократно акцентировала свою заинтересованность
в поставках древесины и пиломатериалов железнодорожным транспортом из
Скандинавии в Китай.

Также можно отметить ряд факторов, которые упрощают
сотрудничество между Россией и Латвией в сфере международных железнодорожных
перевозок. В первую очередь, это единая правовая система. Россия и Латвия
являются участниками Соглашения о международном железнодорожном грузовом
сообщении (СМГС).

Во-вторых, существенным фактором для обеспечения
беспрепятственной перевозки грузов является географическая близость стран и
единая ширина железнодорожной колеи – 1520 мм: и Латвия, и Россия вовлечены в
единое транспортно-технологическое пространство.

В-третьих, быстрому достижению выгодных договоренностей
способствуют длительные и давно сложившиеся деловые отношения между латвийскими
и российскими компаниями и предпринимателями. Вместо заключения.

Строго говоря, международного транспортного коридора
«Латвия – Россия – Средняя Азия – Китай» пока не существует, и он не входит ни
в сеть панъевропейских (Критских) коридоров, ни в систему Трансазиатских
транспортных коридоров АЛТИД, созданную под эгидой ЭСКАТО.

Однако предпринимаемые Латвией усилия для интеграции
страны в глобальные международные транспортные системы заслуживают более
детального рассмотрения и тщательной экономической проработки.

Для России этот проект может быть также интересен.
Перенос практически всех международных транспортных потоков в Балтийском
регионе на российские порты Финского залива создал безальтернативные маршруты
доставки и увеличил стоимость доставки за счёт монопольно высоких цен обработки
грузопотоков в этих портах.

При этом порты Латвии теряют в последние годы примерно по
10% объёмов переработки грузов в год. Если цены перевозчиков и транспортной
инфраструктуры Латвии будут конкурентоспособны, то от этого выиграют обе
стороны, и российская, и латвийская.

Учитывая тот факт, что на данный момент предпринимаются
реальные действия для организации регулярного сообщения между Китаем и Латвией,
в ближайшее время можно будет более основательно судить и делать выводы о
рентабельности и актуальности нового международного транспортного коридора
«Латвия – Россия – Средняя Азия – Китай».

На данном этапе проект взаимовыгоден всем странам-участницам
и имеет хорошие перспективы для его дальнейшего развития.

Основная проблема все также состоит в политической
обстановке, несмотря на перспективность рассматриваемого направления, Россия
сокращает транзит через Латвию с перспективой полного отказа от него за счет
использования собственных территорий.

Китай открыт для расширения сотрудничества с Латвией во
всех сферах, в частности, готов увеличить импорт товаров латвийского
производства.

Но это государство не хочет, чтобы двусторонние
латвийско-китайские отношения развивались за счет латвийско-российских или
китайско-российских отношений.

Китайский рынок открыт для товаров из Латвии — как для произведенных здесь продуктов питания, так и товаров других
категорий, например, машиностроительной продукции, станков или текстиля.

Это даже несмотря на то, что Китай является самым крупным
производителем текстиля в мире. В настоящее время ведется работа над тем, чтобы
нарастить импорт латвийских товаров в Китай. Дело в том, что на данный момент в
торговых отношениях Китая и Латвии имеется дисбаланс: Китай поставляет в Латвию
гораздо больше продукции, чем Латвия в Китай, 1,3 млрд против 100,2 млн
долларов».

Посол КНР в Латвии видит значительные перспективы для
латвийских производителей в деле проникновения на китайский рынок. Он указал на
недозагрузку латвийских производственных мощностей и колоссальную емкость
оптовой и розничной торговли Китая.

При этом Китай подчеркивает, что развитие отношений Китая
с Латвией ни в коем случае не означает, что они направлены против России. Позиция
Китая — быть в хороших отношениях со всеми своими соседями.

Торгово-экономические отношения России с Китаем требуют
полного анализа различных аспектов сфер деятельности по причине происходящих
трансформаций в мировой экономики. Сложные политические отношения между США и
Китаем, несовпадение интересов в экономических вопросах, вспышка коронавирусной
инфекции COVID-19, все это может непосредственно повлиять на непростое развитие
глобальной экономики в 2020 году в системе мирохозяственных связей.

Отношения между Россией и Китаем строятся исключительно
на политических и экономических интересах. Для России Китай – это крупнейший
торговый партнер. Согласно статистическим данным Главного таможенного
управления Китая за 2019 год товарооборот между двумя странами увеличился на
3,4% и достиг огромных масштабов для внешнеторгового оборота и составил 110,76
млрд. долларов

Китай является самым крупным импортером в российскую
экономику. И то, что происходит в Китае непосредственно положительно или
отрицательно может сказаться на нашей экономике.

Так как Китай не принимает участие в кампании
антироссийский санкций, Россия не готова резко изменить свою направленность в
отношении Китая. Экономическая зависимость строится на высоком уровне.

В целом, сегодня нет серьезных разногласий в двусторонних
отношениях по стратегическим вопросам. Это говорит о тесном и эффективном
взаимодействии между двумя странами.

Основная часть интересов России и Китая во взаимном
сотрудничестве сводится к следующему:

1. Китай для России — это огромный потенциальный
энергетический рынок, который может нарушить монополию европейских
потребителей. Прогресс в этой области очевиден: несмотря на огромные
потребности в финансировании инфраструктуры проекта, механизмы для реализации
таких проектов разрабатываются, и соответствующие соглашения были заключены.

2. Китай является крупнейшим в мире потребителем
продукции военно-промышленного комплекса России. Существует также ряд
трудностей и противоречий в этой области. Китай указывает на срочную
необходимость закупки готовой продукции и технологий для дальнейшего
внутреннего производства на своей территории. Это значительно снижает потенциал
будущих поставок, но в то же время дает российской оборонной промышленности
постоянный стимул непрерывно продвигать разработки следующего поколения.

3. Кредиты российским банкам и крупным корпорациям уже
частично предоставляются китайскими банками, и этот процесс только усиливается,
что снизит отношения с Западом в этом направлении.

4. Различные товары народного потребления и
производственные мощности в Китае представляют большой интерес для России. Этот
интерес вызван активным развитием Китая во всех сферах в течение последнего
десятилетия: страна имеет обширное внутреннее производство, включая
производство передового технологического оборудования.

5. Россия для Китая — это полноценный способ решения всех
основных логистических проблем в западном направлении. Китай нуждается в России
в роли добровольного партнера, который мог бы быть полностью удовлетворен
результатами сотрудничества. Россия может использовать свои собственные ресурсы
для полного удовлетворения потребностей Китая в ближневосточной нефти.
Отношения между Россией и Китаем строятся исключительно на политических и
экономических интересах.

Для России Китай – это крупнейший торговый партнер.
Согласно статистическим данным Главного таможенного управления Китая за 2019
год товарооборот между двумя странами увеличился на 3,4% и достиг огромных
масштабов для внешнеторгового оборота и составил 110,76 млрд. долларов. Китай
является основным торговым партнером России.

Среди партнеров КНР РФ занимает 11-е место по объему
торговли и первое место по росту товарооборота. Товарооборот России и Китая за
период 2017-2019 гг. составил 237,4 млрд. долл.

Импорт России из Китая в 2019 г. составил 54 126 997 521
долл., увеличившись на 3,66% (1 909 004 361 долл.) по сравнению с 2018 г.
Сальдо торгового баланса России с Китаем в 2019 г. сложилось положительное в
размере 2 664 579 843 долл. По сравнению с 2018 г. положительное сальдо
уменьшилось на 30,75% (1 182 924 233 долл.).

Доля Китая во внешнеторговом обороте России в 2019 г.
составила 16,6405% против 15,7362% в 2018 г. По доле в российском товарообороте
в 2019 г. Китай занял 1 место (в 2018 г. – также 1 место). Доля Китая в
экспорте России в 2019 г. составила 13,4330% против 12,4600% в 2018 г. По доле
в российском экспорте в 2019 г. Китай занял 1 место (в 2018 г. – также 1
место). Доля Китая в импорте России в 2019 г. составила 22,2032% против
21,9264% в 2018 г. По доле в российском импорте в 2019 г. Китай занял 1 место (в
2018 г. – также 1 место).

События в Китае вокруг коронавирусной инфекции не могли
положительно сказаться на двусторонних отношениях, это, прежде всего, отрасли
туризма и сферы услуг, а также рынок капитала. В первый квартал 2020 г.
увеличение торгового оборота происходил, как правило, посредством реализации
сырьевых ресурсов и энергоносителей.

Также наблюдается тенденция, при которой китайская
сторона сокращает поставки по причине приостановке деятельности целого ряда
компания, а Россия, в свою оч ередь, из-за сокращения спроса на потребления в
Китае из-за пандемии. Россия и Китай долгое время предпринимала попытки вывести
экономическое сотрудничество на относительно новый уровень.

Так 2019 год характеризуется наиболее успешным, торговый
оборот между странами достиг своего максимума, отмечается высокий прогресс в
стратегически важных проектах.

 Однако цифры
китайско-российского сотрудничества свидетельствуют об определенных трудностях,
так мы наблюдаем незначительную долю российских товаров во внешней торговле
Китая (только 2%), и высокая сырьевая направленность российского экспорта в
экономику Китая (объем минерального сырья составляет около 76%).

Так очевидно, что для Китая, Россия по-прежнему является
сырьевым источником, и эту тенденцию изменить при сложившейся ситуации будет
очень сложно. Что касается товаров, полученных из Китая, то это оргтехника,
промышленное оборудование, текстильные изделия и обувь. Проведенный анализ
структуры торговли между Китаем и Россией демонстрирует падение конкурентных
преимуществ российского производства над китайским, это еще раз подтверждает
опасение увеличение зависимости России от Китая.

Состояние правового обеспечения внешнеэкономической деятельности зависит не
только от содержания правовых актов, принятых в этой области, но и в немалой
степени от практики их применения при разрешении споров государственными
арбитражными судами и международными коммерческими арбитражами.

В последние годы наблюдается усиление роли международного арбитража в
повышении эффективности внешнеэкономических связей, что, в частности,
подтверждается проведенной в нашей стране реформой законодательства о
третейских судах.

Федеральные законы от 29 декабря 2015 г. N 382-ФЗ "Об
арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации" и от 29
декабря 2015 г. N 409-ФЗ "О
внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации и
признании утратившим силу пункта 3 части 1 статьи 6 Федерального закона "О
саморегулируемых организациях" в связи с принятием Федерального закона
"Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации"
предусматривают особый правовой статус международного коммерческого арбитража
на территории России. В законодательство были внесены изменения, учитывающие
тенденции развития международного коммерческого арбитража, отвечающие
требованиям современной мировой экономики.

Актуальность темы также обусловлена появлением таких важных международных
актов, как Регламент ЕС Европейского парламента и совета N 593/2008 от 17 июня
2008 г. о праве, подлежащем применению к договорным обязательствам (Рим 1) и
Принципы о выборе права, применимого к международным коммерческим договорам,
2015 г. (Гаагские принципы).

Проблемы, возникающие в ходе разрешения внешнеэкономических споров, весьма
многообразны. При этом первостепенное значение имеет определение подлежащего
применению права к отношениям, вытекающим из международных экономических
сделок.

Целью выпускной квалификационной работы является комплексный анализ определения
права, применимого к договорам поставки между хозяйствующими субъектами стран
России, Китая и Латвии.

Для достижения
поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

— рассмотреть критерии
выбора применимого права в международном частном праве,

— проанализировать
торговые отношения стран России, Китая и Латвии на современном этапе,
законодательство стран в сфере внешней торговли,

— изучить источники
правового регулирования договоров поставки,

— исследовать внешнеторговые
договоры поставки в России, Китае и Латвии,

— рассмотреть порядок
определения применимого в отношении договора поставки права государственным
судом,

— изучить порядок
определения права международным коммерческим арбитражем,

— исследовать определение
применимого права в соответствии с императивными нормами.

— рассмотреть определение
применимого права по соглашению сторон,

— проанализировать определение
обязательственного статута договора при отсутствии соглашения сторон.

Объектом исследования работы являются общественные отношения,
складывающиеся в сфере определения права, применимого к договорам поставки
между хозяйствующими субъектами стран России, Китая и Латвии.

Предметом – нормативно-правовые акты, научная и учебная
литература, отражающие различные аспекты определения права, применимого к
договорам поставки между хозяйствующими субъектами стран России, Китая и
Латвии.

Методологической основой исследования являются общенаучный
диалектический метод познания и вытекающие из него частнонаучные методы:
исторический, системно-структурный, социологический, технико- юридический,
лингвистический, сравнительного правоведения, нормативно-логический, аналитический,
синтеза и др.

Теоретическую базу работы
составили труды таких ученых как Асосков А.В., Афонцев С.А., Бардина М.П., Вилкова
Н. Г., Гармоза А.П., Дмитриева Г.К, Жильцов А.Н, Канашевский В.А., Карсакова
Н.А., Комаров А.С., Красноярова Н.И., Кудинов О.А., Лунц Л.А., Мажорина М.В.,
Мережко А., Нырова Н.Н., Рамберг Я., Рамзайцев Д.Д., Розенберг М. Г.,
Стригунова Д.П., Толстых В.Л., Тригубович Н.В., Фомичев В.И., Шершеневич Г.Ф., Berger K., Blackaby N, Partasides C, Redfern A., Hunter M., Blessing M., Boltzmann H.M., Goldman B., Giuliano M., Lagarde P., Juenger Friedrich K., Lando O., Toth O., Wortmann B. и др.

Правовую базу исследования
составили Гражданский кодекс Российской Федерации, федеральные законы,
постановления Правительства РФ, указы Президента РФ, законодательство Китая и
Латвии в рассматриваемой сфере.

Эмпирической основой
послужили: электронные ресурсы сети
Интернет, справочные правовые системы «Консультант Плюс» и «Гарант».

Структура выпускной
квалификационной работы определяется целью и задачами исследования,
необходимостью логического расположения материала.

Работа включает введение, три
главы, состоящие из девяти параграфов, заключение и список использованных
источников и литературы.

Заключение:

Подводя итог, можно
сделать следующие выводы.

С
быстрым развитием экономической глобализации, Россия и Китай взаимодействуют в
инвестиционной сфере и привлекают китайские инвестиций в строительство
инфраструктурных объектов, создают совместные предприятия в различных отраслях
промышленности. В области китайско-российской торговли издавна существует
проблема отсутствия общепринятых норм международной торговли, в результате чего
китайские и российские бизнесмены ранее нередко действовали в соответствии с
прагматичными «правилами игры», известными под общим названием «серая
растаможка».

После вступления России в ВТО все вышеперечисленные меры были в дальнейшем
оптимизированы и совершенствованы. Единые для всех правила ВТО —
это значимый вклад, который внесла рыночная экономика в развитие человеческой
цивилизации. С момента официального вступления Китая в ВТО уже прошло 10 лет;
за это время китайские бизнесмены усвоили соответствующие правила международной
торговли в рамках организации и умеют правильно применять их на практике. После
присоединения России к ВТО торговые барьеры российской стороны были практически
отменены и ликвидированы в соответствии с принципом недискриминации. Помимо
некоторых основных уже отлаженных сегментов рынка, назрела необходимость в
разработке следующих:

•Продукция пищевой промышленности. Например, молоко. В этом
сегменте рынка российские производители с успехом могли бы предложить традиционную
для России молочную продукцию: пастеризованное молоко, сухое молоко, сгущённое
с сахаром, а также весьма редкие для Китая молочные продукты: йогурт, сметана, творог, сливочное масло, мороженое.

•Сельско-хозяйсвенная
продукция. Поставки продовольствия, в денежном выражении, также пока составляют
несущественную долю российского экспорта в КНР (Китайская Народная Республика),
однако, здесь для них открываются серьезные перспективы. Связано это с усилившимся
приростом населения страны, активной урбанизацией и увеличением благосостояния
китайцев. Совокупность этих и других факторов указывает на то, что в КНР
потребность в продуктах будет только возрастать.

•
Продукция химического производства. Китай является крупнейшим потребителем
каучука. Промышленность страны использует 23,5% общемировых объёмов каучуков,
при этом испытывая острый дефицит данного сырья. Поэтому еще долго будет очень
востребована в КНР продукция российской химической промышленности.

•Машиностроение.
Машины и оборудование также входят в десятку самых продаваемых в КНР российских
товаров. Доля машин и оборудования пока составляет незначительную часть в
совокупном российском экспорте (около 1,2%).

По
мнению научного сотрудника Института России, Восточной Европы и Центральной
Азии Академии социальных наук КНР Цзян И, по сравнению с Китаем, вступившем в
ВТО более 10 лет, на Россию это событие оказало совершенно другое влияние. Так
как Китай в основном полагается на экспортно-ориентированные секторы
обрабатывающей промышленности в качестве важного экономического фундамента, так
что после вступления в ВТО стране естественным образом предоставляются более
удобные возможности для бизнеса на мировом рынке. Однако прошлая экономическая
структура России не такая, и до сих пор ее производство не является масштабным
с международной точки зрения, экономическая структура страны по-прежнему
главным образом зависит от энергетических ресурсов.

Вступление
России в ВТО привело к снижению барьеров при доступе на российский рынок,
поможет китайским предприятиям расширить возможности для экспорта своих
товаров. Существующие таможенные тарифы в России были относительно высокими, но
после вступления в ВТО Россия снизила их до нормативных 5%. Во-вторых, после
вступления России в ВТО произошло улучшение инвестиционного климата, что
способствовало осуществлению китайскими предприятиями торговоэкономической
деятельности в соответствии с общепринятой мировой практикой. После вступления
в ВТО Россия обязалась пересмотреть и улучшить в соответствии с правилами
Всемирной торговой организации свою правовую систему, повысила её прозрачность
и обеспечила строгое соблюдение законов в соответствии с международной практикой
и рыночными механизмами организации. Ещё вступление в ВТО окажало огромное и
глубокое влияние на общественную и экономическую жизнь России и международную
торговую структуру. Изменения произошли в доступе к российскому рынку,
инвестиционной среде, все это оказало значительное влияние на
торгово-экономическое сотрудничество между Китаем и Россией, в частности на
торгово-экономические отношения между соседними регионами двух стран.

С
точки зрения экономики, снижение цен на потребительские товары— самый
эффективный способ сдерживания инфляции. Высокая инфляция — одна из главных
проблем, которая существенно влияет на экономику России. Известно, что в силу
ограниченных возможностей российских предприятий, недостаточной их мощности
цены в России постоянно растут. Безусловно, это болезненно сказывается на
уровне жизни. С некоторых пор многие в мире стали называть Китай всемирной
фабрикой. После вступления страны в ВТО в Китае стали производить качественную
и дешевую продукцию для всего мира. После присоединения России к организации
потребительские товары китайского производства, включая бытовую технику, одежду
и сельхозпродукцию, стали поставляться в Россию в ещё больших количествах. В определенной
степени это повысило возможности и выбор для российских потребителей, что
содействовало повышению уровня жизни. Все этот полностью соответствует
политическим установкам и мерам, разработанным и выдвинутым российским
руководством по улучшению благосостояния народа и повышению уровня жизни.

Что касается качества товаров китайского
производства, то после вступления России в ВТО стороны смогли решить эту
проблему, придерживаясь общепринятых норм международной торговли. К сожалению,
в прошлом в российско-китайской торговле очень редко применялись защитные меры,
направленные на охрану безопасности отечественной торговли. Как известно, в
2015 году в отношении импортируемых из Китая товаров российская сторона 19 раз
прибегала к защитным мерам, в частности 4 раза вводила антидемпинговые меры.
После вступления в ВТО Россия смогла чаще применять антидемпинговые,
компенсационные и специальные защитные меры в целях решения проблем, связанных
с импортируемой из Китая продукцией. В рамках ВТО, ЕС и США предоставили России
статус страны с рыночной экономикой, чего они до сих пор так и не сделали в
отношении китайской экономики; в результате этого, Россия в новом статусе будет
обладать рядом сравнительных преимуществ в сфере обеспечения безопасности
отечественной торговли. После присоединения России к ВТО тенденция
продолжительного роста китайского экспорта в Россию сохранилась на фоне
снижения таможенных постепенной отмены протекционистских мер и открытия рынка услуг.

Кроме
того, после вступления России и ВТО сферы двустороннего экономического
сотрудничества, которые пока недостаточно развиты, получили импульс и
возможности динамичного развития. Например, объем пока значительно уступает
объему торговли, расширение взаимного инвестирования становится все более
актуальной проблемой. В этой сфере у сторон существует большое пространство для
взаимодействия.

Право не может быть оторвано от реалий современной жизни, поэтому говоря о
торговых отношениях России и Латвии нельзя не отметить, что, несмотря на то,
что товарооборот сохраняется на относительно высоком уровне, политическая
ситуация настойчиво диктует свои условия и приводит к тому, что Россия активно
ищет пути отказаться от транзита через Латвию.

Поскольку в данной работе нас интересовал именно договор поставки грузов,
то необходимо сказать, что объём грузоперевозок по
«Латвийской железной дороге» в прошлом году достиг минимума за 17 лет. Самое
неприятное в этой ситуации заключается в том, что падение объема грузов не
будет носить периодический характер. Это означает, что спад грузов не просто
будет происходить один-два года, а превратится в постоянную тенденцию.

В январе 2020 года грузооборот порта в Риге упал по
сравнению с аналогичным периодом прошлого года на 25%.

В январе прошлого года порт обработал 2,842 миллиона
тонн грузов, в январе нынешнего – до 2,13 миллиона тонн. Насыпных грузов в
январе 2020-го перевалено 1,265 миллионов тонн – это на 33,1% меньше, чем в
начале 2019-го года. Обработка генеральных грузов в 2020 году упала на 9,2% (до
606 тысяч тонн), наливных – на 8,5% (до 259 тысяч тонн). В структуре
грузооборота главного порта Латвии в январе 2020 года уголь занял 18,3% (в
период с января по декабрь 2019-го года – 31,6%, в январе 2019-го – 36,2%),
контейнерные грузы – 17,8%, лесоматериалы – 15,7%, нефтепродукты – 11,9%,
удобрения – 5,7%, другие грузы – 30,6%.

Существенное место в структуре грузооборота двух
крупнейших портов Латвии – Рижского и Вентспилского – занимал уголь. И больше
всего упала именно перевалка угля: в январе 2020 года через Латвию было
перевалено всего 390 тысяч тонн (против 1,028 миллиона тонн в начале 2019-го).
Таким образом, обработка угля снизилась более чем в 2,6 раза. Рига по обработке
этого вида грузов ушла по итогам 2019 года в минус на 27%, Вентспилс –
напротив, увеличил свои показатели почти на 6%. В то же время крупнейший в европейской
части РФ специализированный терминал такого типа «Ростерминалуголь» (в
Усть-Луге) нарастил перевалку на 23%. Также снизилась перевалка удобрений через
Латвию. За январь было обработано 122 тысячи тонн этого вида грузов – против
225 тысячи тонн в январе 2019 года (-45,7%).

Снижение грузооборота с Россией не стало для местной
отрасли транспорта и логистики неожиданностью.

Объёмы грузов – они и так уже низкие – в течение
девяти месяцев сократились по сравнению с прошлым годом на 12,5%. А четвертый
квартал намного хуже. Всё особенно плохо с углем. Сейчас объемы перевозки угля
настолько низкие, что они хуже даже наших самых пессимистичных прогнозов.

Ещё в начале века основной объем российской нефти шёл
на Запад через Таллин, Ригу, Вентспилс. Сегодня чёрное золото отгружается через
морские гавани Ленинградской области.

В 2018 году ими было перевалено 66 млн тонн
нефтегрузов. К 2020 году экспорт российской нефти через Прибалтику сократится
до нуля. Падают объемы перевалки угля. Отгрузка антрацита через гавани Латвии,
Литвы и Эстонии за семь месяцев 2019 года просела на двадцать процентов. После
расширения Транссиба и БАМа российский уголь и вовсе поедет на Восток – цены в
Азии сегодня выше, чем в Европе. Из Прибалтики уходят российские сухие
удобрения-в порту Усть-Луга для этого строит огромный терминал «Еврохим».

В регулировании международных экономических отношений, участниками которых
являются юридические лица и граждане разной государственной принадлежности,
подчиняющиеся в силу этого различным правопорядкам, первостепенное значение
имеет определение применимого к этим отношениям права. Автономия воли сторон
подчинить договор избранному ими правопорядку относится к числу основных
принципов современного международного частного права. Этот принцип закреплен в
законодательстве многих стран и ряде международных договоров, регламентирующих
обязательственные отношения во внешнеэкономической сфере.

Для современного этапа международного экономического сотрудничества
характерным стало появление негосударственных источников регулирования —
различного рода рекомендательных документов, разрабатываемых правительственными
и неправительственными организациями, институтами, коллективами ученых,
содержащих развернутую и детальную регламентацию договорных отношений, к
которым участники трансграничных отношений могут обращаться по своему
усмотрению. Это своды единообразных принципов и правил договорного права, типовые
общие условия, типовые контракты, международные торговые обычаи и обыкновения,
регламенты и др.

Такие документы предоставляют сторонам дополнительные возможности для
самостоятельного выбора правил, регулирующих их взаимоотношения. Необходимость
их разработки объясняется тем, что действующие в настоящее время универсальные
и региональные международные акты не могут в полной мере регулировать весь
спектр вопросов, возникающих между участниками международных сделок.

В литературе отмечалось, что конвенции в большинстве случаев фрагментарны
по своему характеру и ни одна из них не направлена на всеобъемлющую кодификацию
соответствующей области права в целом; проблема дополнительного обращения к
национальному законодательству и иным источникам продолжает оставаться
актуальной.

Тенденция развития неформального, не связывающего государства регулирования
транснациональных отношений рассматривается в литературе как существенная
особенность нашего времени. Ссылки на эти источники все чаще можно встретить в
заключаемых участниками международного коммерческого оборота трансграничных
договорах.

В связи с этим в практике международных арбитражных судов, а также в
исследованиях по международному частному праву актуальным является вопрос о
возможности обращения к неформальным регуляторам в качестве применимого права к
трансграничным договорам и о соотношении этих документов с официальными
нормативными актами (международными конвенциями, ратифицированными
государствами, и национальным правом).

В международной арбитражной практике признание свободы сторон в выборе
применимого к их договору права, включая и неформальные нормативные источники,
нашло отражение в Типовом законе ЮНСИТРАЛ о международном торговом арбитраже
1985 г., в п. 1 ст. 28 которого содержится положение о том, что арбитражный суд
разрешает спор в соответствии с такими нормами права, которые стороны избрали в
качестве применимых к существу спора. Цель состояла в том, чтобы, имея в виду
решение коллизионной проблемы, возникающей при разрешении арбитражным судом
международного спора, противопоставить таким образом правовые нормы, имеющие
неформальные источники, но которые избрали сами стороны для разрешения своего
спора, термину "право", традиционно означавшему национальное право
конкретного государства.

Данная формулировка была включена в регламенты ведущих международных
коммерческих арбитражей, воспринята она и национальным законодательством ряда
стран — Германии, Франции, Нидерландов, Швейцарии.

Аналогичная норма содержится в п. 1 ст. 28 Закона РФ от 7
июля 1993 г. N 5338-1 "О международном коммерческом арбитраже" (далее
— Закон о МКА) и была включена в Регламент Международного коммерческого
арбитражного суда при Торгово-промышленной палате Российской Федерации 2005 г.
(далее — МКАС) (п. 1 § 26
"Применимое право").

В настоящее время в результате проведенной реформы арбитражного
законодательства с 27 января 2017 г. введены в действие Правила арбитража
международных коммерческих споров, в § 23 которых
установлено, что третейский суд разрешает спор в соответствии с такими нормами
права, которые стороны избрали в качестве применимых к существу спора. При этом
любое указание на право или систему права какого-либо государства толкуется как
непосредственно отсылающее к материальному праву данного государства, а не к
его коллизионным нормам.

Дальнейшее расширение возможностей сторон в выборе применимого права
закреплено в двух принятых сравнительно недавно документах: Регламенте ЕС N
593/2008 о праве, подлежащем применению к договорным обязательствам (Рим I), и
Гаагских принципах выбора применимого права к международным коммерческим
договорам 2015 г.

В п. 13 преамбулы Регламента Рим I говорится, что Регламент не запрещает
сторонам включать посредством ссылки в свой договор негосударственное право или
международное соглашение. То есть речь здесь идет о возможности для сторон
включения в свой контракт положений неформальных регуляторов, которые
становятся частью контракта.

О возрастающей роли вненациональных источников в регулировании
трансграничных отношений, расширении автономии воли сторон свидетельствует
включение в Гаагские принципы ст. 3, согласно которой правом, выбранным
сторонами, могут быть правовые нормы, в целом признаваемые на международном,
наднациональном или региональном уровне в качестве нейтрального и
сбалансированного набора правил, если только правом государства суда не
предусмотрено иное. Таким образом, данная статья расширяет содержание термина "выбранное
сторонами право", включая в него и неформальные документы, которые входят
в более широкое понятие "нормы права".

Расширение границ действия принципа автономии воли сторон при выборе
применимого к контракту права получило теоретическое обоснование в научных
исследованиях, содержащих толкование понятия "нормы права".

Применительно к режиму международного коммерческого арбитража этот термин
трактуется многими авторами также широко: это не только нормы национального
права, но и правовые нормы, разработанные на международном уровне, содержащиеся
как в конвенциях, так и в аналогичных юридических текстах, которые еще не
приобрели обязательной силы в качестве права определенного государства.

К ним относят общие принципы права, lex mercatoria, принципы и понятия,
отраженные в международных конвенциях, или иные принципы, такие как Принципы
УНИДРУА. Однако высказываются и противоположные мнения.

Представляется, что проблема заключается не в признании целесообразности
применения названных актов (она не отрицается), а в определении правового
статуса этих документов, выделения их в качестве одного из обособленных видов
применимого права, в отношении выбора которых действует принцип автономии воли
сторон.

Наиболее часто участники внешнеэкономических отношений, а также
международные арбитражные суды при выборе неформальных источников в качестве
применимого к контрактам права обращаются к Принципам международных
коммерческих договоров (Принципы УНИДРУА), содержащим свод норм о международных
коммерческих договорах.

В преамбуле Принципов УНИДРУА сказано, что они устанавливают общие нормы
для международных коммерческих договоров, а далее указывается несколько
направлений (вариантов) их использования.

Принципы УНИДРУА прежде всего подлежат применению, если стороны
согласились, что их договор будет регулироваться этим актом.

В тех случаях, когда спор рассматривается международным коммерческим
арбитражем, воспринявшим положение ст. 28 Типового закона ЮНСИТРАЛ, Принципы
УНИДРУА, применение которых согласовано сторонами, определялись при
рассмотрении споров по существу по отдельным делам как применимое право в
отличие от рассмотрения спора арбитражным судом, где Принципы в этом случае
остаются договорными условиями, подчиненными применимому в соответствии с
нормами международного частного права национальному праву.

В практике МКАС Принципы УНИДРУА нередко используются для восполнения
отдельных вопросов, которые были предметом обсуждения при разработке Венской конвенции, но не нашли в
ней отражения. Примером может служить обращение к Принципам УНИДРУА, когда
встает вопрос о взыскании процентов за просрочку исполнения денежного
обязательства.

Предусмотрев такую возможность в ст. 78, Венская
конвенция не определяет размер этих процентов и период, в течение которого они
подлежат уплате. Арбитражные суды в таких случаях применяют п. 2 ст. 7.4.9
Принципов, в котором содержится подробное регулирование данного вопроса.

Исходя из изложенного можно сделать вывод о том, что предусмотренная в
Принципах многовариантность их применения имеет большое практическое значение
при определении правового режима осуществления международных коммерческих
сделок, она явилась одной из причин широкого признания Принципов в качестве
важного источника регулирования транснациональных коммерческих сделок.

Как дополнительный
вывод, можно резюмировать, что на сегодняшний день международная торговля
находится в достаточно сложном положении – политические распри и нестабильность
превратили ее из экономического в политический инструмент. На сегодняшний день
Россия в целях оказания давления на Латвию прекращает транзит товаров через ее
территорию, Китай является настолько мощным и самобытным торговым партнером,
что как только он начинает более активно сотрудничать с той или иной страной,
остальные государства видят в этом очередной перевес сил и ощущают прямую угрозу
для себя.

К сожалению,
международное право при такой ситуации выступает уже не как регулятор
экономических отношений, а как оформление политической воли, тем более, что
одноименный принцип «автономии воли» позволяет государствам вполне легально
реализовывать те или иные коммерческие планы, в том числе, касающиеся различных
товаров и услуг.

Российское
законодательство, вторя мировым тенденциям, также стало гораздо либеральнее в
регулировании отношений с иностранным элементом, в то же самое время,
проведенный анализ торговых отношений с Китаем показал, что многочисленные
заключенные соглашения и правовая база во многом устарели и противоречат друг
другу, что требует внесение соответствующих корректировок, также ведение
бизнеса с Китаем осложняет специфика китайского делопроизводства и особенности
менталитета, в результате чего, в уже заключенном договоре может оказаться
много подводных камней, в связи с чем, придется обращаться в суд, а это всегда
временные проволочки и дополнительные убытки.

Безусловно,
предусмотреть в договоре и отразить в нормативных актах все нюансы
предпринимательской деятельности невозможно, да и бессмысленно, ведь сама суть
коммерческой деятельности носит рисковый характер, поэтому стороны должны быть
готовы к любым возможным форс-мажорным и просто непредвиденным обстоятельствам.

Фрагмент текста работы:

ГЛАВА 1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПРОБЛЕМЫ. ОТНОШЕНИЯ

РОССИИ, ЛАТВИИ И КИТАЯ В СФЕРЕ ВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛИ 1.1. Критерии выбора применимого права в международном частном праве В процессе развития и применения отечественного законодательства менялись
подходы к выбору критерия, определяющего применимое право в случаях, когда
стороны не согласовали этот вопрос в договоре.

Основы 1961 г. (ст. 126) определяли
применимое право только в отношении внешнеторговых сделок, исходя при этом из
формального критерия, предусматривающего, что права и обязанности сторон по
внешнеторговым сделкам определяются по законам места ее совершения.

Иной критерий определения применимого права для внешнеэкономических сделок
был закреплен в Основах 1991 г. В
качестве субсидиарной коллизионной привязки в ст. 166 Основ
предусматривалось применение права страны, где учреждено, имеет место
жительства или основное место деятельности сторона, которая осуществляет
исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора. Для отдельных
видов договоров предусматривались конкретные коллизионные привязки.

ГК РФ в ст. 1211 ввел
дополнительные критерии определения применимого права, расширил содержание
коллизионных привязок по конкретным видам договорных обязательств.

Новым для российского международного частного права стал закрепленный в п. 1 ст. 1211 ГК РФ общий
коллизионный принцип, согласно которому при отсутствии соглашения сторон о
подлежащем применению праве к договору применяется право страны, с которой
договор наиболее тесно связан (proper
law of the contract). Таким образом, в ГК РФ была
установлена единая субсидиарная привязка — закон наиболее тесной связи.

Действие этой нормы распространялось практически на все гражданско-правовые
договоры, включая и внешнеэкономические сделки.

Федеральный закон от 30 сентября
2013 г. N 260-ФЗ "О внесении изменений в часть третью Гражданского кодекса
Российской Федерации" внес ряд изменений в ст. 1211 ГК РФ.
Наиболее принципиальным из них является отказ от применения в качестве единой
субсидиарной привязки при отсутствии соглашения сторон права страны, с которой
договор наиболее тесно связан. Аналогичный подход мы видим и в решении данного
вопроса в Регламенте Рим-I.

Общим для любых договоров, в которых отсутствует соглашение сторон о выборе
права, стал закрепленный в п. 1 ст. 1211 ГК РФ принцип применения права страны, где на
момент заключения договора находится место жительства или основное место
деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее
значение для содержания договора. Данная коллизионная норма подлежит
применению, если иное не предусмотрено ГК РФ или другим
законом.

В п. 2 ст. 1211 ГК РФ
содержится перечень из 18 договоров, для которых определена сторона,
осуществляющая исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора.
Так, в договоре купли-продажи ею выступает продавец, в договоре дарения —
даритель, в договоре аренды — арендатор и т.д. Для ряда договоров с учетом их
специфики предусмотрены специальные
коллизионные нормы. Они касаются договоров: строительного подряда и
подряда на выполнение проектных и изыскательских работ (п. 3), простого
товарищества (п. 4), заключенных
на аукционе, по конкурсу или на бирже (п. 5), коммерческой
концессии (п. 6), об отчуждении
исключительного права на результаты интеллектуальной деятельности или средство
индивидуализации (п. 7), лицензионного
договора (п. 8).

Необходимо обратить внимание на то, что действующий закон не отказался
полностью от применения коллизионного принципа наиболее тесной связи. Однако
теперь, согласно п. 9 ст. 1211 ГК РФ, он
имеет подчиненное значение по отношению к конкретным коллизионным нормам,
выполняет корректирующую роль и применяется, если из закона, условий или
существа договора либо совокупности обстоятельств дела следует, что в
действительности договор более тесно связан с правом иной страны, чем та,
которая указана в конкретной коллизионной норме п. п. 1 — 8 ст. 1211 ГК РФ[1].

При рассмотрении споров МКАС в ряде случаев отказывался от применения
указанных в законе коллизионных привязок, установив более тесную связь договора
с правом другой страны. Так, например, при рассмотрении одного из споров по
договору купли-продажи выяснилось, что товар, приобретенный зарубежной фирмой у
российской организации (изготовителя), был им продан другой российской
организации и отгружен изготовителем непосредственно покупателю (без вывоза
товара за пределы России). С учетом этого, а также того, что контракт был
заключен в России и расчет за товар предусматривался в рублях через российский
банк, суд признал применимым российское право, а не право страны продавца.

В другом деле при рассмотрении спора, возникшего в связи с исполнением
договора транспортной экспедиции, МКАС установил, что стороны — кипрская фирма
и казахская организация не согласовали условия о применимом праве. Решая этот
вопрос, суд признал применимым право Республики Казахстан, исходя из того, что
местом заключения договора является Республика Казахстан, а также то, что
перевозка грузов проходила по территории этой республики[2].

В качестве основной коллизионной привязки закон наиболее тесной связи
применяется при определении права, подлежащего применению к договору,
содержащему элементы различных договоров. К такому договору согласно п. 10 ст. 1211 применяется
право страны, с которой этот договор, рассматриваемый в целом, наиболее тесно
связан, если из закона, условий или существа договора либо совокупности
обстоятельств дела не вытекает, что применимое право подлежит определению для
таких элементов этого договора отдельно.

Вместе с тем для некоторых договоров в ГК РФ
предусмотрено специальное регулирование, исключающее применение закона наиболее
тесной связи. Это относится к договорам с участием потребителей, договорам о
создании юридического лица с иностранным участием, к договорам в отношении
находящихся на территории России земельных участков, участков недр,
обособленных водных объектов и иного недвижимого имущества.

3. Определение права, подлежащего применению к договорам, осложненным
иностранным элементом, ставит вопрос о сфере
действия подлежащего применению права.

Выбор закона по воле сторон касается вопросов статута обязательства — прав
и обязанностей сторон по договору. Российское законодательство до принятия
нового ГК РФ не
определяло сферу действия обязательственного статута. Новеллой, восполнившей
этот пробел, стала норма ст. 1215 ГК РФ. Она
содержит примерный перечень вопросов, определяющих сферу действия права,
подлежащего применению к договору:

— толкование договора;

— определение прав и обязанностей сторон договора;

— исполнение договора;

— последствия неисполнения или ненадлежащего его исполнения;

— прекращение договора;

— последствия его недействительности.

Действие данной статьи
распространяется только на отношения, по которым правила о применимом праве
предусмотрены в ст. ст. 1210 — 1214, 1216 ГК РФ.
Указанные правила, если иное не вытекает из закона, не затрагивают, в
частности, сферу действия права, подлежащего применению к личному закону
юридического лица (п. 2 ст. 1202), к вещным
правам (ст. 1205.1) и к отношениям
представительства (п. 5 ст. 1217.1).

Приведенный в ст. 1215 перечень
вместе с тем не исключает применение обязательственного статута и в силу прямых
указаний в других нормах ГК РФ, отсылающих
к праву страны, подлежащему применению к соответствующим отношениям. Это
относится к исковой давности (ст. 1208), уступке
требований (допустимость уступки требования, отношения между новым кредитором и
должником, условия, при которых это требование может быть предъявлено к
должнику новым кредитором, вопрос о надлежащем исполнении обязательства
должником (п. 2 ст. 1216)); основаниям
взимания, порядку исчисления и размеру процентов по денежным обязательствам (ст. 1218);
обязательствам, возникающим вследствие недобросовестного ведения переговоров о
заключении договора (ст. 1222.1).

В обязательственный статут
не входят вопросы формы сделки, вещных прав на имущество, обязательств,
возникающих из односторонних сделок, вследствие недобросовестной конкуренции,
неосновательного обогащения, представительства и доверенности на совершение
договора. Право, подлежащее применению к таким отношениям, регулируется
специальными коллизионными нормами.

Отдельными нормами регулируется и праводееспособность сторон договора:
определение личного закона юридического и физического лица. Л.А. Лунц
подчеркивал, что стороны не могут путем выбора закона избежать действия таких
императивных норм законодательства, которые относятся к личному статуту
участников сделки. Они не могут как-либо ограничить или расширить действие
норм, касающихся правоспособности или дееспособности организаций — участников
сделки.

Они не могут также избежать действия норм, регулирующих форму сделки. Такие
вопросы не подчинены обязательственному статуту и, следовательно, не подчинены
принципу автономии воли сторон[3].

Поскольку указанный перечень, как следует из редакции ст. 1215 ГК РФ, не
является исчерпывающим, в литературе было высказано мнение о возможности
отнесения к сфере действия права, подлежащего применению к договору, и других
отношений, в частности связанных с заключением договора и признанием его
действительным или недействительным, акцессорными обязательствами, переводом
долга и др. [1] Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей
(постатейный). 4-е изд. С. 539 (автор комментария — М.Г. Розенберг). [2] Дело N 130/2005. Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП
РФ за 2006 г. М., 2008. С. 277 — 281. [3] Лунц Л.А. Курс международного частного права: В 3 т. Т. 1. С. 505, 506.