Курсовая теория на тему Русский именник в историко-культурном аспекте

Содержание:

Введение 3
Глава 1. Понятие и сущность русского именника 6
1.1. Понятие именника 6
1.2. Особенности имени 6
1.3. Особенности прозвища 9
Глава 2. Именник как отражение историко-культурного развития общества 17
2.1. Отражение в именнике исторических и социальных явлений этноса 17
2.2. Современный русский именник 22
Заключение 24
Литература 29

Введение:

Пользуясь языком, мы ежедневно сталкиваемся с собственными именами, фамилиями, прозвищами. Они служат для наименования людей, географических объектов, животных, различных предметов материальной и духовной культуры. Собственные имена давно привлекали внимание ученых. Их возникновение, историю, различные преобразования, распространение, назначение изучают историки, литературоведы, психологи, этнографы, географы, но больше всех — языковеды.
Функциональное и языковое своеобразие собственных имен привело к тому, что их стали изучать в особой отрасли языкознания — ономастике (с греч. «искусство давать имена»). Имена собственные используются для обозначения широкого и разнообразного круга предметов, явлений, понятий.
Собственные имена, относящиеся к людям, называются антропонимами, а наука, которая занимается их изучением — анропонимикой (от греч. antropos — «человек» и onyma — «имя»). Наука о личных именах — безусловно, наука общественная и, безусловно, наука языковая. Русские личные имена разнообразны и многочислены. Помимо исконно русских и общеславянских, в их состав входит много заимствованных из западных и восточных языков, а также специально созданных.
Русские личные имена составляют большой лексический массив, неоднократно испытывавший искусственное вмешательство, что заставляло людей отказываться от одних имен и обращаться к другим, а это влекло за собой перестройку всей именной системы и смену культурных ориентации.
В результате многовековых контактов людей разных культур, имена переносились на огромные расстояния, заимствовались в языки иных систем, становились самыми международными словами и в то же время оставались глубоко национальными символами. Ономастика успешно развивается во многих странах мира. Литература её необъятна. Проводятся литературные конгрессы по ономастике, выпускаются различные словари. В середине нашего столетия изучение личных имен успешно шло на Украине, в Армении, республиках Прибалтики.
Начало постоянному, организованному изучению имен положила созданная в 1967 году группа ономастики при Институте этнографии Академии наук СССР. С этого времени во многих областях России работают антропонимисты, преимущественно в университетах и педагогических институтах. С 1969 года прошло пять конференций по ономастике Поволжья, на каждой из которых антропонимы занимали видное место. Самую активную научную деятельность развернули пензенцы во главе с профессором В.Д. Бондалетовым.
Основными источниками при написании данной работы послужили работы В.Д. Бондалетова, В.Д. Никонова, словари русских личных имен Н.А. Петровского, А.В. Суперанской, Словарь русской ономастической терминологии Н.В. Подольской и др.
Тема данной работы — Русский именник в историко-культурном аспекте. Следовательно, цель работы – рассмотреть русский именник в историко-культурном аспекте.
Объект исследования – имя в русском языке. Предмет исследования – процесс изменения ономастической номинации в связи с историческими, социальными и культурными событиями этноса.
Задачи работы: 1) определиться, что понимается под именником, 2) рассмотреть особенности имени, 3) изучить особенности прозвища как ономастической номинаций, определить роль прозвищ в появлении фамилий, 4) рассмотреть особенности отражения в именнике исторических и социальных явлений этноса, 5) представить современный русский именник.
Структура курсовой работы. Данная курсовая работа состоит из введения, двух глав основной части, разделенных на параграфы, заключения, списка библиографических источников, которые были использованы при подготовке и написании настоящей курсовой работы.

Заключение:

Имена собственные обратили на себя внимание уже древ-неегипетских, древнегреческих и древнеримских ученых. Как особый класс слов они были выделены стоиками (в ча¬стности, Хрисиппом), однако и позднее — в эпоху Возрож¬дения, в новое время (Т. Гоббс, Дж. Локк, Г. Лейбниц), в течение всего XIX столетия (Дж. Ст. Милль, X. Джозеф и др.) продолжалась дискуссия о них, в ходе которой было высказано немало как однозначных (принимаемых многими учеными), так и совершенно противоположных суждений.
Самой трудной задачей оказалось определить своеобразие значения имени собственного. В прошлом веке эта проблема воспринималась не столько как лингвистическая, сколько как логическая, поэтому ее исследователями были преимущественно логики и фило¬софы.
В XX в. логическую концепцию имен собственных раз¬вивал знаменитый английский логик и философ Бертран Рассел (1872—1970). По его мнению, все то, что обоз¬начается в пространстве-времени собственными именами, вполне может быть обозначено с помощью системы коорди¬нат, причем обозначено точнее, научнее. Но для повсе-дневного, в известной мере «примитивного» общения удоб¬нее собственные имена, этим и оправдано их существование в языке. Б. Рассел заметил определенное сходство собст¬венного имени с указательными местоимениями то, это, этот и под.
Датский лингвист Пауль Кристоферсен разницу между именами нарицательными и собственными видел том, что первые абстрактны, вторые конкретны. Собст¬венное имя является прямым наименованием индивида, нарицательное — непрямым. Нарицательное сначала назы¬вает класс, в который входит данный индивид, а уже по¬том — индивид.
Конкретность имени собственного не следует ставить в прямую связь с единичностью предмета. Единичность дает право предмету на свое имя. Однако одно и то же имя вполне может служить обозначением нескольких предме¬тов. Важно лишь, чтобы все они мыслились как индивиду¬альные. Так, имена Сергей, Татьяна называют в настоящее время сотни тысяч мужчин и женщин, оставаясь для каждого из них индивидуальными обозначениями.
Важной вехой в изучении имени собственного был труд английского лингвиста Алана Гардинера «Теория имен собственных» (1954). Принимая основной тезис Милля об отсутствии у имен собственных значения, А. Гардинер уточняет и развивает его трактовку. «Собственное имя — это слово или группа слов, специфическим назначением которых признается отождествление и которые выполняют, или имеют тенден¬цию выполнять, это назначение исключительно посредством различительного звука (звукового облика слова), независимо от какого-либо значения, присущего этому звуку с самого начала или приобретаемого им в результате ассо¬циации с объектом или объектами, отождествленными по¬средством этого звука» [8]. В 1973 г. вышел труд специалиста по философии языка Евгения Гродзиньского «Очерк общей теории имен собственных», в котором автор задался целью «показать подлинное место имен собственных в языке, определить их специфические свойства и отношение к другим категориям выражений, а также попытаться установить пути, которые привели к возникновению имен собственных как особой языковой категории». Основные вопросы теории имени собственного автором решаются традиционно, однако ряд его наблюдений, уточнений, интерпретаций, а также тер¬минов заслуживает внимания.
Среди имен собственных Е.Гродзиньский различает: 1) однодесигнатные (десигнат — предмет, обозначенный словом, то же, что денотат, означаемое), или идеальные, имена собственные, 2) многодесигнатные (с большим коли¬чеством носителей), 3) пустые — не имеющие десигнатов (например, имена никогда не существовавших в действи¬тельности мифологических персонажей) [11]. Автор полемизирует с точкой зрения Дж. Ст. Милля и его сторонников, которые отказывают именам собственным в обладании и значением, и коннотацией. В качестве зна¬чения слова (как нарицательного, так и собственного) рассматривается мысль, переживаемая говорящим при употреблении слова, означающего предмет. Е. Гродзиньский отмечает, что при нарицательном слове мысль о предмете охватывает «только такие свойства этого предмета, которыми обладает также любой другой десигнат этого имени нарицательного (причем это могут быть все общие свойства или только часть их); значение же имени собст¬венного — это мысль об обозначаемом этим именем пред¬мете, которая охватывает все важнейшие свойства этого предмета, известные говорящему». Если нарицательное слово не охватывает «строго индивидуальных свойств», то значение имени собственного (в том числе и многодесигнатного) включает их. «Когда мы говорим об известном нам Яне, значение, которое мы придаем имени собственному «Ян», охватывает также индивидуальные свойства этого Яна, а не только свойства, которыми обладают все лица, носящие имя Ян». В этом рассуждении нетрудно усмотреть концепцию «большего значения» О.Есперсена, М.Бреаля и других лингвистов [24].
В семидесятые годы появилось несколько теоретических работ советских ономатологов. Прежде всего это книги А.А.Белецкого «Лексикология и теория языкозна¬ния (ономастика)» (Киев, 1972), А.В.Суперанской «Общая теория имени собственного» (М., 1973), В.А.Никонова «Имя и общество» (М., 1974). В указанное время были опубликованы статьи и работы Ю.А.Карпенко «Теоретические основания разграничения собственных и нарицательных именах» (Мовознавство, 1975, № 4), А.Д.3верева «О собственных и нарицательных именах» (1976), И.И.Ковалика «О собственных и нарицательных име¬нах в украинском языке» (1977), был издан сборник «Имя нарицательное и собственное» (1978), появились исследо¬вания, посвященные теоретическим вопросам антропони¬мики, топонимики, космонимики, ктематонимики. Рас¬смотрим основные положения некоторых из указанных работ.
А.А.Белецкий основную разницу между собственными и нарицательными именами усматривает не в их структурно-языковом плане, а в функции. «Различие между собствен¬ными и нарицательными именами,— пишет он,— заклю¬чается не в морфологии и не в семантике, а в употреблении, использовании, функции обоих лексических классов… В отношении их функций собственные имена можно было бы назвать индивидуализаторами, а нарицательные — класси¬фикаторами» [35]. Имена собственные от несобственных отличаются своей «соотнесенностью не с понятиями… а с дискретными объектами действительности» (там же).
A.В.Суперанская, завершая в своей книге рассмотрение собственного имени и учений о нем, называет три отличительных признака, позволяющих, по ее мнению, разграничить имена собственные и нарицательные: «Основные отличительные признаки собственного имени заключаются в том, что: 1) оно дается индивидуальному объекту, а не классу объектов, имеющих черту, характерную для всех индивидов, входящих в этот класс; 2) именуемый с помощью имени собственного объект всегда четко определен, отграничей, очерчен; 3) имя не связано непосредственно с понятием и не имеет на уровне языка четкой и однозначной коннотации» [43]. В более поздней статье «Апеллятив — он ома» А.В.Суперанская конкретизирует различия между именами собственными и разными видами несобственных имен, рассматривая специфику их основных свойств. Для слов общей лексики основными свойствами являются — по мнению автора статьи — связь с понятием, соотношение с классом объектов, отсутствие непосредственной связи с конкретным объектом. Для слов-номенов (от лат. nоmina — «имя, название, наименование»), напротив, характерны: ослабленная связь с понятием, обозначение класса объектов,. тесная связь с именуемым предметом, составляющим infima species логического деления. Основное свойство собственных имен — отсутствие связи с понятием, тесная связь с единичным конкретным объектом.

Фрагмент текста работы:

Глава 1. Понятие и сущность русского именника
1.1. Понятие именника
Русский именник – это тематическая группа слов (имена, отчества, фамилии, прозвища и т.п.), которая развивается по своим закономерностям. Именник составляет свою систему, которая свободно принимает пополнение, но при этом всё новое перерабатывается, подчиняется нормам системы. То, что не удовлетворяет систему, или по каким-либо причинам не может быть изменено, рано или поздно выпадает из неё.
В различных исследованиях по русской антропонимике постоянно подчеркивается вопрос о дефиците фундаментальных трудов в области ономастической лексики и, особенно, в практике составления словарей русских фамилий. Необъятность материала, сложность анализа основ фамильных имен, связанная с комплексным составом русского слова, поиском конкретных путей образования той или иной фамилии действительно создают колоссальные трудности. Однако проблема усугубляется ещё и тем, что вопрос об определении самого понятия «русские фамилии» до сих пор не решен, остается дискуссионным. Отсюда отсутствие четких критериев национально-культурной принадлежности фамильных имен, принципиально важных для любого языка, приводит к неправильному отбору исследуемого материала. Так, например, словник монографии Б.О. Унбегауна [49] изобилует множеством нерусских фамилий, по существу исследователи описывают «фамилии, бытующие у русских».
С другой стороны, авторы многочисленных работ, уходя от рассмотрения конкретных критериев отбора фамильного материала, сознательно не дают определения «русские фамилии». При этом разработка методики анализа и выработка определения другими не всегда очевидны и вызывают сомнения, зависят от того, какой признак (или несколько признаков) исследователи считают главным, определяющим: формантный, этимологический, национальность исследователя, распространение, отнесенность к той или иной культуре и т. д. В.А. Никонов провозглашает формантный критерий главным при определении национально¬культурной принадлежности фамильного имени: «Практически единственно целесообразно отнести к русским фамилиям, получившие русское оформление, независимо от языкового происхождения основы» [32: 119].
Однако, хотя наличие фамильного форманта в составе фамилий характеризует их как собственно ономастические образования, часть основ русских фамилий перешла в разряд собственных имен в неизменном виде. Большое количество украинских и белорусских фамилий по форме совпадает с русскими. С помощью формантов -ов, -ев, -ский, -цкий образованы национальные фамилии у других славянских народов (ср. фамилии: болг. Тодоров, Сакаджиев, польск. Ковальский, чешск. Копецкий). Конечные элементы некоторых иноязычных фамилий созвучны русским фамильным суффиксам (нем. Бюлов, англ. Дарвин, Кронин, Чаплин). В результате влияния русской администрации XIX — начала XX вв. и первой массовой паспортизации 20-30-х годов XX в. подавляющая часть тюркоязычных и угрофинских народов была вынуждена именоваться фамилиями с русскими формантами -ов, -ев (Ахмедов, Куркоев). Таким образом, переоценка формантного критерия может привести к ложным выводам, а его изолированное использование не решает поставленной проблемы.
Учет прежде всего характера мотивирующей основы, то есть этимологический анализ фамильного имени, позволяет установить её соотнесенность с апеллятивом, словом нарицательной лексики периода фамилиообразования. Такой подход обеспечивает всесторонний анализ каждой фамилии как лексемы и учитывает наряду с лингвистическими и экстралингвистические факторы, обусловившие формирование фамилий у различных социальных слоев, конкретные пути пополнения русского фамильного именника. Результатом такого анализа стало начало выявления семантических групп апеллятивов, послуживших основами русских фамилий [2: 179-202; 3: 39-51; 5: 146-189]. Следовательно, обязательный учет и статуса апеллятива в лексике русского языка является непременным условием включения конкретной фамилии в состав русского фамильного именника.
В то же время как быть, если этимология фамилии не ясна? Некоторые слова были утрачены языками. Влияние родственных и контактирующих языков на русский в разные эпохи было различным, что в свою очередь обусловило неоднородность качественного состава, в том числе и апеллятивной лексики. Это дает повод отдельным авторам, проводя ретроспективный этимологический анализ русских фамилий, связывать характер возможного апеллятива с его национально-культурной квалификацией. Так, Н.А. Баскаков [11] относит к русским фамилиям тюркского происхождения такие фамилии, как Аксаков, Аргунов, Беклемишев, Булгаков, Салтыков, Суворов, Ушаков и др., игнорируя факт широкого распространения прозвищных имен Аксак, Аргун, Беклемиш, Булгак, Салтык, Сувор, Ушак и др. среди русских, о чем свидетельствуют многочисленные примеры именований XIV-XV вв. в словаре Н.М. Тупикова и др. источниках. При этом Н.А. Баскаков старается подтвердить свою точку зрения данными из родословных дворян носителей этих фамилий. Однако широкое распространение подобных прозвищных имен в составе именований других слоев позволяет говорить скорее не о тюркском происхождении, а о тюркском элементе в составе русской апеллятивной лексики, тем более, что этимологические данные Н.А. Баскакова не всегда бесспорны. Так, Н.А. Баскаков утверждает, что фамилия Тюменцев связана с тюркским словом (заимствованным из монгольского) со значением «большое число, количество, тьма; округ, уезд; название монеты». Однако предположительная этимология слова относится не к фамилии, которая была образована от именования отца — тюменец (по месту откуда прибыл, или прописан на службу), а к топониму Тюмень.
Что же касается характера основ многочисленных фамилий, образованных от канонических имен, привнесенных на Русь с принятием христианства, то они не влияют на определение национально-культурной принадлежности. Церковные имена органически вошли в состав национального именника. Стали русскими, национальными в результате тысячелетнего обращения в повседневной жизни, русском языке, обществе и культуре. Так, например, самая русская, самая распространенная в России XIX века фамилия Иван(ов) «сын Ивана» образована от имени Иван (Иоанн), восходящего к древнееврейскому Йоханан «бог милует» или «бог благоволит». Но имя Иван прошло весь традиционный путь адаптации иноязычного слова: освоено фонетической, грамматической системами русского языка, дало целый ряд производных — уменьшительные, ласкательные и усеченные формы. При этом фамилия Иванов была образована не от церковной (канонической) формы Иоанн, переосмысленной в русском языке как форма высокого стиля, а от народной — Иван, порожденной русской речью, национальной культурой. Как и множество нарицательных слов, приведших из других языков, таких, как зонтик, кнут, сани, ярмарка, арбуз, деньги, казак, башмак, туман и т. д., подобные имена собственные, войдя в состав русского именника, считаются принадлежностью русского языка, освоены полностью русской речью, русской культурой. «Русифицированность» указывает на определенную отнесенность фамилии к русской культуре, русскому языку, а носителя к русским, России. Поэтому мы предлагаем к «русифицированным» отнести иноязычные фамилии, по тем или иным причинам оформленные русскими стандартными (-ов/-ев, — ин) фамильными формантами, типа Шмидт(-ов), Циммерман(-ов), Фонвиз(- ин), а также фамилии на -ов, -ев, -ин тюркоязычных, угрофинских и других народов.