Курсовая теория на тему Классическая наука (17-19 вв), ее связь с философией

Содержание:

Введение 3
1. Классический век науки 4
2. Связь классической науки с философией 16
Заключение 21
Список использованной литературы 23

Введение:

Процессы становления классической науки тесно связаны с появлением науки в собственном значении этого слова. Первоначально наука возникает в форме экспериментально-математического естествознания. Период XVIII – XIX вв. считается периодом так называемой классической науки, и характеризуется в первую очередь мощным развитием физики, а также астрономии, химии и биологии.
Наука классического периода носит объективный характер в исследованиях, как единственно верный способ познания мира, т.е. исследования объекта (предмета) самого по себе.
Хронологически становление классического естествознания начинается примерно в XVI-XVII вв. и заканчивается на рубеже XIX-XX вв. Данный период можно условно разделить на 2 этапа:
1) этап механистического естествознания (до 30-х гг. XIX в.);
2) этап зарождения и формирования эволюционных идей (до конца XIX -начала XX в.).
Целью работы является изучение классической науки и ее связи с философией.
Задачи работы:
1. Охарактеризовать основные аспекты становления классического века науки
2. Исследовать связь классической науки с философией
Объект работы — классическая наука.
Предмет работы — сущность классической науки и ее связь с философией.
Методологическую основу работы составляет метод анализа и синтеза, индукции и дедукции, обобщения, сравнения.

Заключение:

Наука классического периода начинается в Европе с Ф. Бэкона, достигает наивысшего расцвета в трудах И. Ньютона и заканчивается революцией в физике в конце XIX – начале ХХ в. Стержневой научной дисциплиной классического периода была механика, которая изучала устойчивые зависимости, которые можно выразить преимущественно математическим языком. Она ориентировала исследования на поиск причин явлений, знание которых при условии соблюдения логических правил мышления обязательно должно привести к ожидаемым последствиям. Выдающуюся роль в исследовании играл эксперимент, с помощью которого можно было определить стабильность, однозначное функционирование исследуемого объекта в заранее заданных условиях. Считалось, что ради достоверности описаний и объяснений надо исключить все, что касается влияния человеческой деятельности на объект. Познание толковали как теоретическое обобщение данных наблюдения и эксперимента.
Основной чертой классической науки является то, что знание носит объективный характер, а сам путь к их накоплению и открытию – субъективный. Классическая наука имела личностно-мировоззренческую ориентацию. Для классической науки характерно сочетание теоретических и эмпирических методов исследования. Основная цель классической науки –формирование общего представления о мире и месте в нем человека.
Классическую науку (додисциплинарную (ХVII-XVIII вв.) и дисциплинарную (XIX в.), согласно состояниям ее развития) составляют идеалы, нормы научного мышления, соответствующая научная картина мира, а также философские идеи и категории, на которых она основывается. Замена любой части этих принципов составляет научную революцию, что и произошло в начале ХХ в. и привело к развитию неклассической науки.
Таким образом, в результате проведенного исследования было выявлено, что Галилей начал в науке традицию систематической ориентации на опыт в сочетании с его математическим осмыслением. Эксперимент – это опыт, который проводится планомерно, через посредство которого исследователь задает природе интересующие его вопросы.
Особое значение в философии Нового времени получили индуктивный метод, предложенный Ф. Бэконом, и дедуктивный метод Р. Декарта. Собственно индукция и дедукция как приемы мысли были известны еще со времен Сократа, Платона, Аристотеля. Более близким идейным источником для Бэкона была «островная», английская традиция, связанная с номинализмом, которая очень ярко также проявилась в эпистемологических построениях Дж. Беркли и Д. Юма. Декарт был включен в «континентальную» традицию, связанную с умеренным реализмом, который своими корнями уходит в философию Аристотеля.

Фрагмент текста работы:

1. Классический век науки
17-й век был временем сильного религиозного чувства, и нигде это чувство не было более интенсивным, чем в Великобритании. Там набожный молодой человек, Исаак Ньютон, наконец-то должен был найти путь к новому синтезу, в котором была открыта истина и Бог был сохранен.
Ньютон был и экспериментальным, и математическим гением, комбинация, которая позволила ему создать и систему Коперника, и новую механику. Его метод был сам по себе простотой: «от явлений движений для исследования сил природы, а затем от этих сил для демонстрации других явлений». Гений Ньютона руководил им в выборе исследуемых явлений и создании им фундаментального математический инструмент — исчисление (одновременно изобретенное Готфридом Лейбницем) — позволило ему представить силы, которые он вывел для расчета. Результатом стала Philosophiae Naturalis Principia Mathematica (Математические принципы естественной философии, которую обычно называют просто Принципами), появившаяся в 1687 году. Это была новая физика, которая одинаково хорошо применима к земным и небесным телам. Коперник, Кеплер и Галилей были оправданы анализом сил Ньютона. Декарт был полностью разгромлен [4].
Три закона движения Ньютона и его принцип всемирного тяготения были достаточны для регулирования нового космоса, но, как считал Ньютон, только с помощью Бога. Гравитация, он не раз намекал, была прямым божественным действием, как и все силы для порядка и жизненной силы. Абсолютное пространство, для Ньютона, было необходимо, потому что пространство было «сенсорием Бога», и божественная обитель обязательно должна быть конечной системой координат. Наконец, анализ Ньютоном взаимных возмущений планет, вызванных их индивидуальными гравитационными полями, предсказал естественный коллапс солнечной системы, если Бог не предпримет действий, чтобы исправить ситуацию.
Публикация «Принципов» знаменует собой кульминацию движения, начатого Коперником и, как таковое, всегда было символом научной революции. Были, однако, аналогичные попытки критиковать, систематизировать и систематизировать естественные знания, которые не привели к таким драматическим результатам. В том же году, что и большой том Коперника, вышла не менее важная книга по анатомии: «На ткани человеческого тела» Андреаса Везалия («На ткани человеческого тела», под названием De fabrica), критический анализ анатомии Галена, в котором Везалий привлек собственные исследования, чтобы исправить многие ошибки Галена. Везалий, как и Ньютон столетие спустя, подчеркивал явления, то есть точное описание природных фактов. Работа Везалия привела к целому ряду анатомических работ в Италии и других странах, кульминацией которых стало открытие кровообращения Уильямом Харви, («Анатомическое упражнение, касающееся движения сердца и крови»), был опубликован в 1628 году. Это были Принципы физиологии, которые установили анатомию и физиологию как самостоятельные науки. Харви показал, что органические явления могут быть изучены экспериментально и что некоторые органические процессы могут быть сведены к механическим системам. Сердце и сосудистая система могут рассматриваться как насос и система труб и могут быть поняты без обращения к духам или другим силам, невосприимчивым к анализу [5].
В других науках попытка систематизировать и критиковать не была столь успешной. В химии, например, работа средневековых и ранних современных алхимиков дала важные новые вещества и процессы, такие как минеральные кислоты и дистилляция, но затмила теорию в почти непроницаемом мистическом арго. Роберт Бойл в Англии пытался убрать часть интеллектуального подлеска, настаивая на четких описаниях, воспроизводимости экспериментов и механических концепциях химических процессов. Химия, однако, еще не созрела для революции.
Во многих областях было мало надежды свести явления к понятности, просто из-за огромного количества фактов, которые следует учитывать. Новые инструменты, такие как микроскоп и телескоп, значительно умножили миры, с которыми людям приходилось считаться. Путешествия открытий вернули поток новых ботанических и зоологических образцов, которые превзошли древние классификационные схемы. Лучшее, что можно было сделать, — это точно описать новые вещи и надеяться, что когда-нибудь они все будут согласованы друг с другом.
Растущий поток информации создает тяжелую нагрузку для старых институтов и практик. Уже было недостаточно публиковать научные результаты в дорогой книге, которую мало кто мог купить; информация должна была распространяться широко и быстро. Также изолированный гений, как Ньютон, не мог постичь мир, в котором новая информация создавалась быстрее, чем любой отдельный человек мог ее усвоить. Натуральные философы должны были быть уверены в своих данных, и для этого им требовалось независимое и критическое подтверждение своих открытий. Новые средства были созданы для достижения этих целей. Научные общества возникли, начавшись в Италии в первые годы 17-го века и достигнув кульминации в двух великих национальных научных обществах, которые отмечают зенит научной революции: Лондонское королевское общество содействия естественным знаниям, созданное королевской хартией. в 1662 г. и Парижская академия наук, образованная в 1666 г. [7]
В этих обществах и других подобных им по всему миру естествоиспытателей можно было собирать, чтобы исследовать, обсуждать и критиковать новые открытия и старые теории. Чтобы обеспечить прочную основу для этих дискуссий, общества начали публиковать научные статьи. Философские труды Королевского общества, которые начинались как частное предприятие его секретаря, были первым таким профессиональным научным журналом. Вскоре он был скопирован в «Mémoires» французской академии, которая приобрела одинаковое значение и престиж. Старая практика сокрытия новых открытий в частном жаргоне, неясном языке или даже анаграммах постепенно уступала идеалу всеобщей понятности. Были разработаны новые каноны отчетности, чтобы эксперименты и открытия могли быть воспроизведены другими. Это требовало новой точности в языке и готовности делиться экспериментальными или наблюдательными методами. Неспособность других воспроизвести результаты вызывает серьезные сомнения в первоначальных отчетах. Таким образом были созданы инструменты для массированного нападения на тайны природы.
Даже после научной революции многое еще предстоит сделать. Опять же, это был Ньютон, который показал путь. Для макроскопического мира Принципов хватило. Три закона движения Ньютона и принцип всемирного тяготения — все, что было необходимо для анализа механических связей обычных тел, а исчисление предоставило необходимые математические инструменты. Для микроскопического мира Ньютон предоставил два метода. Там, где простые законы действия уже были определены из наблюдений как соотношение объема и давления газа (закон Бойля, pv = k), Ньютон принимал силы между частицами, которые позволяли ему вывести закон. Затем он использовал эти силы для предсказания других явлений, в данном случае скорости звука в воздухе, которые можно было бы сравнить с предсказанием. Соответствие наблюдения прогнозу было принято в качестве доказательства существенной истинности теории. Во-вторых, метод Ньютона позволил открыть законы макроскопического действия, которые можно объяснить микроскопическими силами. Здесь основополагающая работа была не «Принципами», а шедевром экспериментальной физики Ньютона «Оптики», опубликованным в 1704 году, в котором он показал, как экспериментально исследовать предмет и обнаружить скрытые в нем законы. Ньютон показал, как разумное использование гипотез может открыть путь к дальнейшим экспериментальным исследованиям, пока не будет достигнута последовательная теория. Opticks должен был служить моделью в 18-м и начале 19-го века для исследования тепла, света, электричества, магнетизма и химических атомов[8].

Механика
Подобно тому, как Принципы предшествовали Оптикам, так и механика сохраняла свой приоритет среди наук в 18 веке, в процессе превращаясь из области физики в область математики. Многие физические проблемы были сведены к математическим, которые оказались поддающимися решению все более сложными аналитическими методами. Швейцарский Леонард Эйлер был одним из самых плодовитых и плодовитых работников математики и математической физики. Его разработка вариационного исчисления дала мощный инструмент для решения очень сложных проблем. Во Франции Жан Ле Ронд д’Аламбер и Жозеф-Луи Лагранж сумели полностью математизировать механику, превратив ее в аксиоматическую систему, требующую только математических манипуляций [1].
Испытанием ньютоновской механики было ее соответствие физической реальности. В начале 18 века он подвергся строгому испытанию. Картезианцы настаивали на том, что Земля, поскольку она была сжата на экваторе эфирным вихрем, вызывающим гравитацию, должна быть в некоторой степени направлена на полюса, форма, скорее похожая на форму американского футбола. Ньютоновцы, утверждая, что центробежная сила была наибольшей на экваторе, вычислили сплюснутую сферу, которая была сплющена на полюсах и выпукла на экваторе. Ньютоны оказались правильными после тщательных измерений степени меридиана в экспедициях в Лапландию и Перу. Последнее прикосновение к ньютоновскому зданию было предоставлено Пьером-Симоном, маркизом Лапласом, чья виртуозная Обитель механики (1798–1827; Небесная механика) систематизировала все, что было сделано в небесной механике под вдохновением Ньютона. Лаплас вышел за пределы Ньютона, показав, что возмущения планетных орбит, вызванные взаимодействиями планетарной гравитации, на самом деле являются периодическими, и, следовательно, солнечная система стабильна, не требуя божественного вмешательства.