Курсовая с практикой на тему Жанровое своеобразие повестей входящих в цикл вечера на хуторе близ Диканьки

Содержание:

Введение 3
Глава 1. «Вечера на хуторе близ Диканьки» как цикл романтических повестей 5
1.1. Типология романтических повестей 5
1.2. Признаки романтизма в цикле «Вечера на хуторе близ Диканьки» 10
Глава 2. Жанровое своеобразие гоголевских повестей 13
2.1. Фантастическая повесть 13
2.2. Бытовая повесть 19
2.3. Сказочная повесть 24
Заключение 27
Литература 28

Введение:

Наша курсовая работа посвящена циклу повестей Гоголя Н. В. «Вечера на хуторе близ Диканьки», который рассматривается нами с позиции их жанрового своеобразия. Данный вопрос вызывает интерес в литературоведении в двух аспектах. С одной стороны, в литературоведении и сегодня продолжаются споры о том, что понимается в литературном произведении как жанр. Применительно к гоголевским «Вечерам на хуторе близ Диканьки» это особенно спорно, т.к. автор использовал во многих повестях старинные украинские легенды, что, по сути, является творческом народным, а писатель сделал лишь обработку быличек. Хотя талант Николая Васильевича Гоголя столь масштабен, что из крохотного народного сюжетца способен сделать полноценную совершенно авторскую повесть.
С другой стороны, в цикле повестей «Вечеров на хуторе близ Диканьки» много различного рода вкраплений из народного фольклора, что не всегда позволяет четко определить жанровую принадлежность того или иного произведения. Именно с этих позиций был определена тема данной курсовой работы.
Объектом нашего исследования выступают тексты повестей Гоголя Н. В., входящие в цикл «Вечера на хуторе близ Диканьки», а предметом исследования – процесс определения жанрового своеобразия гоголевских повестей.
Цель работы – изучить жанровое своеобразие повестей входящих в цикл «Вечера на хуторе близ Диканьки».
В связи с намеченной целью необходимо решить следующие задачи:
1) Рассмотреть типологию романтических повестей,
2) Выделить признаки романтизма в цикле «Вечера на хуторе близ Диканьки»,
3) Изучить жанровые особенности повестей Гоголя Н. В., входящих в цикл «Вечера на хуторе близ Диканьки»,
4) Выявить признаки романтического двоемирия в повестях цикла как жанровую специфику повестей цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки».
Необходимость решения поставленных задач обусловила структуру нашей работы. Она состоит из введения, двух глав основной части, заключения, списка литературы, которая была использована при подготовке и написании настоящей курсовой работы.
Методологической основной исследования явились работы Бахтина М., Белинского В. Г., Виноградова В.В., Кануновой Ф.З., Лотмана Ю.М., Манна Ю.В.
Методы исследования: описательный, сопоставительный, аналитический.

Заключение:

Гоголь – романтик хорошо знает, что светлый мир, нарисованный им, – это сказка, красивая мечта народа, воплощенная далеко не так прекрасно, как она изображена в книге. В действительности талантливый народ угнетен, лишен свободы. Писатель видит своих врагов посрамленными только в мечте, но не в действительности. Вот почему в приподнятый тон “Вечеров…” врываются грустные ноты.
В каждой повести Гоголь дает почувствовать, что над народом стоит темная и страшная сила власти. Примером этому являются слова:
“ …заседатель с дьявольски сплетенною плетью, от которого ни одна ведьма на свете не ускользнет, он знает наперечет, сколько у каждой бабы свинья мечет поросенков и сколько лежит полотна…”
А в “Майской ночи, или Утопленнице” каждый из чиновников может простого человека “заковать в кандалы и наказать примерно. Пусть знают, что значит власть. От кого же и голова поставлен, как не от царя?”
Таковы реальные условия жизни народа. Но в “Вечерах…” Гоголь говорит об этом глухо, намеками. Пока он творит поэтическую сказку, уводя читателей в мир прекрасной мечты, показывая, что такой должна быть жизнь человека. В этом проявляется ещё одна черта романтизма: двоемирие
Гоголь в “ Вечерах…” нарисовал прекрасную сказку о том, какой должна быть жизнь и какими должны быть люди, он верил в свое высокое предназначение, в свою великую миссию: с помощью своего творчества исправить общество, сделать жизнь лучше, но реальность груба, уродлива. Гоголь понял, что ему не удастся исправить этот мир, он стал замкнутым, изводил себя религиозными постами, впал в уныние и, действительно, превратился в черного меланхолика.

Фрагмент текста работы:

Глава 1. «Вечера на хуторе близ Диканьки» как цикл романтических повестей
1.1. Типология романтических повестей

Как отправную точку жанровой типологии малой романтической прозы в отечественном литературоведении принято брать тематическую классификацию. Тема (историческая, фантастическая, светская, бытовая, искусство и художник) в таком случае рассматривается как ключевой показатель только лишь при учете единой романтической природы повестей. Она же, в свою очередь, плотно связана с лироэпическими жанрами романтической литературы – думой, балладой, поэмой. Это совершенно естественно, если вспомнить, что для литературного процесса 1830-х годов отличительно доминирование поэтических жанров. Проза в этих условиях, при неразвитости своей собственной жанровой системы, была принуждена ориентироваться на поэзию. Почти все авторы повестей переносили в прозу личный поэтический опыт.
На историческую повесть декабристов, к примеру, бесспорное воздействие оказал жанр Думы Рылеева. Первоосновы историзма, разработанные Рылеевым, несомненно, были учтены в исторических повестях А. Бестужева. К ним относятся:
• историческая персона, наделенная чертами исключительности, чей внутренний мир очень сближен с авторским;
• исторические аллюзии в написании нравов минувшего времени, что призвано «намекнуть» читателю на современность;
• лиризация авторского рассказа, сближение исповедальной манеры речи писателя и главного героя;
• приемы психологизма (портрет, пейзаж), пришедшие в историческую повесть из арсенала элегического романтизма и др.
Первые шаги российской фантастической повести, бесспорно, не смогли бы состояться, не имей Отечественная поэзия к тому историческому периоду за плечами богатейший жизненный опыт романтической баллады. Конкретно в ней была разработана эстетика «чудесного» и композиционно-стилевые формы ее выражения, что и «позаимствовала» фантастическая повесть А. Погорельского и В. Одоевского. К ним относятся:
• ощущение главным героем существования на ее отлете от всего обыденного;
• странные формы поведения главного героя, призванные показать иррациональность его внутреннего мира;
• конфликт героя лицом к лицу с миром потусторонним, приготовленное всем ходом его «земной» жизни;
• в высочайшей степени противоречивое переживание данного контакта с иным миром, с инобытием, на протяжении которого внутренняя свобода героя вступает в неразрешимый, традиционно, конфликт с окружающими условиями внешней несвободы (среда, кодекс признанных приличий, давление человек семьи рода и т. п.);
• гибель героя, неспособного одолеть (прежде всего в себе самом) конфликт между «конечным» и «бесконечным», «плотью» и «духом». За отправную точку жанровой типологии малой романтической прозы в отечественном литературоведении принято брать тематическую классификацию. Тема (историческая, фантастическая, светская, бытовая, искусство и художник) в таком случае рассматривается как ключевой показатель только лишь при учете единой романтической природы повестей. Она же, в свою очередь, плотно связана с лироэпическими жанрами романтической литературы – думой, балладой, поэмой. Это совершенно естественно, если вспомнить, что для литературного процесса 1830-х годов отличительно доминирование поэтических жанров. Проза в этих условиях, при неразвитости своей собственной жанровой системы, была принуждена ориентироваться на поэзию. Почти все авторы повестей переносили в прозу личный поэтический опыт.
На историческую повесть декабристов, к примеру, бесспорное воздействие оказал жанр Думы Рылеева. Первоосновы историзма, разработанные Рылеевым, несомненно, были учтены в исторических повестях А. Бестужева. К ним относятся:
• историческая персона, наделенная чертами исключительности, чей внутренний мир очень сближен с авторским;
• исторические аллюзии в написании нравов минувшего времени, что призвано «намекнуть» читателю на современность;
• лиризация авторского рассказа, сближение исповедальной манеры речи писателя и главного героя;
• приемы психологизма (портрет, пейзаж), пришедшие в историческую повесть из арсенала элегического романтизма и др.
Первые шаги российской фантастической повести, бесспорно, не смогли бы состояться, не имей Отечественная поэзия к тому историческому периоду за плечами богатейший жизненный опыт романтической баллады. Конкретно в ней была разработана эстетика «чудесного» и композиционно-стилевые формы ее выражения, что и «позаимствовала» фантастическая повесть А. Погорельского и В. Одоевского. К ним относятся:
• ощущение главным героем существования на ее отлете от всего обыденного;
• странные формы поведения главного героя, призванные показать иррациональность его внутреннего мира;
• конфликт героя лицом к лицу с миром потусторонним, приготовленное всем ходом его «земной» жизни;
• в высочайшей степени противоречивое переживание данного контакта с иным миром, с инобытием, на протяжении которого внутренняя свобода героя вступает в неразрешимый, традиционно, конфликт с окружающими условиями внешней несвободы (среда, кодекс признанных приличий, давление человек семьи рода и т. п.);
• гибель героя, неспособного одолеть (прежде всего в себе самом) конфликт между «конечным» и «бесконечным», «плотью» и «духом».
В жанре фантастической повести опять-таки значительно достаточно мощное действие лирического стиля на форму авторского рассказа, начиная с лексики и заканчивая эмоционально-ассоциативными приемами организации сюжета.
Светская повесть как жанр вряд ли бы состоялась, если б к моменту выхода в свет первых опытов в данном роде не было поэм Баратынского «Эда» и «Бал», перенесших на почву светского обихода структуру конфликта романтической поэмы. В соответствии с данной традицией ключевым сюжетообразующим конфликтом светских повестей А. Бестужева-Марлинского, В. Одоевского, М. Лермонтова, Н. Павлова выступает любовный: свободное чувство главных персонажей сталкивается с косным социальным мнением «света». Сами составляющие сюжета светской повести получают тесную привязку к максимально отличительным формам светского обихода. Завязка конфликта нередко происходит на балу, маскараде или в период театрального разъезда (изображение «массовых» сцен светской жизни отличительно для нравоописательной установки повестей). Формирование действия часто соотнесено с мотивом светской молвы, сплетен, пересудов, в целом с обостренным вниманием писателей повестей и к нетипичным формам социальной психологии. Кульминация и развязка конфликта происходят, изначально, в период дуэли, что выдвигает ее на 1-ый план в структуре конфликта. Это та точка, в какой частный, амурный конфликт трансформируется в конфликт публичный и, значит, теряет собственную локальную природу. В итоге светская повесть ввела в «оборот» и фундаментально разработала большое количество новых социальных типов, что раньше были представлены, в основном, в жанре «легкой» светской комедии. Среди них – амплуа главных героев-любовников и обманутого мужа; амплуа светских клеветников и завистников; амплуа героев-дуэлянтов и бретеров. Авторы светских повестей смогли существенно углубить психологический анализ данных комедийных типов, сделать «амплуа» в достаточно сложный и противоречивый тип социальной психологии. Особо это касается разработки женских типов: героини как потерпевшие светской молвы; героини, открыто бросающей вызов светским условностям; героини как законодательницы светского мнения; роковой красотки, проворно плетущей светские интриги, и др.
Бытовая повесть получает существенно меньшее развитие в отечественной прозе начала XIX в., чем другие жанры. Это обусловлено тем, что она связана сначала с бытописанием, с изображением обстановки, отличительным для объективных и полусправедливых повестей, для нравоописательной прозы, а еще для басни. Но поскольку быт быть может различным, к примеру светским, то под бытовой повестью традиционно понимают ту, в какой повествование касается низших сословий социума – селян, солдат, разночинцев, мещан, торговцев и пр. В прочих случаях изображение быта исследуется в роли его функций в романтической прозе. Тем не менее, бытовая повесть обладает рядом структурных отличительных черт, к которым относятся:
• конфликт «простого» человека из низших слоев общества с человеком (или средой) более высокого статуса: противопоставление патриархального мира цивилизованному;
• при всем этом патриархальный мир оценивается позитивно, а цивилизованный – отрицательно;
• герой, традиционно, терпит личное крушение в семье, в собственном стремлении к познаниям, в искусстве.
Стиль бытовой повести зачастую дидактичен.
Особенную разновидность представляют романтические повести «о гении», о художниках, музыкантах, писателях и т. д. Их особенности:
• в центре – наделенный талантом («гением») художник;
• его талант сродни безумию или граничит с безумием;
• вследствие этого художник для обычных людей неизбежно персона исключительная и обязательно «странная»;
• зачастую автору видится в нем идеал личности, хотя судьбы «гениев-безумцев» имеют все шансы сложиться по-разному.
Сюжеты и мотивы романтических повестей не были замкнутыми и включались в различные жанры. Структурные и стилевые признаки повестей смешивались, создавая разнообразную картину отечественной романтической прозы.
Романтическая повесть активно перерабатывала сюжетно-композиционные элементы, восходящие к разным литературным жанрам. Но перерабатывала творчески, наполняя их новым содержанием, создавая более дифференцированную в историческом, философском, общественно-бытовом смысле галерею образов – героев и персонажей. Именно поэтому тема в каждой новой разновидности повести и может считаться жанрообразующим признаком. Она «погружала» традиционные жанровые компоненты в новый материал действительности, в результате чего они вступали между собой в новые системные связи и отношения, порождая новое качество смысла.

1.2. Признаки романтизма в цикле «Вечера на хуторе близ Диканьки»

В творчестве Н.В. Гоголя особенность раскрытия малороссийской темы как текста, создаваемого в контексте романтической традиции и русской культуры в целом, проявляется в выборе специфического жанра — жанра вечеров.
Центральное место в произведениях этого жанра принадлежит образу ночи (вечеров), который, как правило, определяет сюжетную структуру, хронотоп произведения. Ночь в философско-романтическом плане — олицетворение мироздания, время постижения тайны природы и человеческого бытия. В рамках «вечеров» обозначается интерес к необычному, экзотичному, свойственному романтическому сознанию.
Романтическое двоемирие «Вечеров на хуторе близ Диканьки» проявляется в комическом, фольклорно — архаическом и духовно-поэтическом начале. Поэтическое начало при этом сопряжено со стилистикой, свойственной литературе первой половины XIX века, а фольклорно — архаический план и формирует народную экзотику в текстах автора.
Украинская фольклорно-праздничная и ярмарочная жизнь, отлично знакомая Гоголю, организует большинство произведений в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» — повести «Сорочинская ярмарка», «Майская ночь», «Ночь перед Рождеством», «Вечер накануне Ивана Купала». Тематика праздника и вольно-веселая праздничная атмосфера определяют сюжет, систему образов и тон этих произведений. Праздник, связанные с ним поверья, его особая атмосфера вольности и веселья выводят жизнь из ее обычной колеи и делают невозможное возможным, превращают обыденный мир в чудесный, необычный. Именно поэтому реальное (малороссы) может соседствовать с фантастическим, сказочным (черти, колдуны, русалки), и эта близость не выглядит странной, всё гармонично в гоголевских «Вечерах: «Схвативши хворостину, отвесил он (Вакула) ему (черту) три удара, и бедный черт припустил бежать, как мужик, которого только что выпарил заседатель» [9, 161], «Его (Вакулу) забавляло до крайности, как черт чихал и кашлял, когда он снимал с шеи кипарисный крестик и подносил к нему» [9, 151], «Ведьма сама почувствовала, что холодно, несмотря на то, что была одета тепло; и поэтому, поднявши руки кверху, отставила ногу и , приведши себя в такое положение, как человек, летящий на коньках, спустилась по воздуху, будто по ледяной покатой трубе, и прямо в трубу» [9, 151].
Любопытны для читателя и описания народных украинских костюмов, в которые Гоголь «одевает» своих героев, они также создают особый мир, экзотичный для русского человека: «Если бы она (Оксана) ходила не в плахте и запаске, а в каком-нибудь капоте, то разогнала бы всех своих девок» [9, 151].
Выражением малороссийской культуры является и язык, с помощью которого во многом формируется самобытность произведения.
В «Вечерах» Гоголя активно используются украинизмы (разновидность экзотизмов), которые придают повестям цикла не только реалистическую достоверность, но и народный малоросский характер.
Приведем примеры украинизмов, разграничив их по категориям:
1. Названия предметов быта: кухоль, домовина, макитра;
2. Названия видов одежды: очипок, плахта, свитка, стрички;
3. Слова, называющие продукты питания и напитки: пампушки, путря, цибуля;
4. Наименования должностей, званий, профессий, рода занятий: пасичник, чумаки;
5. Сооружения: поветка, комора, ятка, хата;
6. Слова-обращения: хлопец, дивичина;
7. Некоторые собственные имена, создающие местный национальный колорит: Солопий, Голопупенко, Левко, Пацюк, Шпонька.
Атмосферу «народности» создают и многочисленные пословицы, устойчивые выражения: «Из одного гнезда обе птицы», «Хоть тресни, ни зерна, не спустишь», «Пьян как сапожник» и др.
Романтическая экзотика в малоросских произведениях Н.В. Гоголя создается благодаря тому, что автор щедро раскрывает тему ярмарки, карнавала, использует фольклорные элементы (песни, пословицы). Большой вклад в содержание украинской экзотики вносят бытоописания, картины костюмов героев, их лексика. Все эти элементы способствуют появлению в повестях невозможного и сверхъестественного и погружают нас в загадочный и яркий мир Малороссии 30-х гг. XIX века. Сама внешняя необычность быта и нравов, занятий и костюмов, языка и портретов как бы обусловливает возможность чудесных происшествий в таком непривычном и оригинальном мире.