Курсовая с практикой на тему Своеобразие фантастики в повестях Н.В.Гоголя

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ 3

ГЛАВА ПЕРВАЯ. ТИПОЛОГИЯ ФАНТАСТИКИ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ ПЕРВОЙ ТРЕТИ 19 ВЕКА 5

ГЛАВА ВТОРАЯ. ФАНТАСТИКА В ЦИКЛАХ Н.В. ГОГОЛЯ «ВЕЧЕРА НА ХУТОРЕ БЛИЗЬ ДИКАНЬКИ» и «МИРГОРОД». 13

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ФОЛЬКЛОРНАЯ ОСНОВА И МОТИВЫ В ПЕТЕРБУРГСКИХ ПОВЕСТЯХ Н.В. ГОГОЛЯ 19

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 25

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 27

Введение:

Актуальность исследования. Творчество Н. В. Гоголь не оставляет равнодушным ни одного читателя, будь то заядлый любитель литературы или школьник, впервые познакомившийся с творчеством великого писателя на уроке литературы. Живая поэтика языка, полные жизни образы героев, яркие характеры и безусловная гениальность автора – первый крупный русский писатель-прозаик поистине завораживает своим творчеством даже спустя столетия.

Несмотря на то, что обычно с творчеством Н.В. Гоголя связывают т расцвет реализма в русской прозе, не стоит забывать о том, что Гоголь – мастер фантасмагории. Во многих его сюжетах присутствует фантастический элемент. Создается ощущение «смещенной», «искривленной» реальности, напоминающей кривое зеркало. Это связано с гиперболой и гротеском – важнейшими элементами эстетики Н.В. Гоголя. Именно этот факт и подчеркивает несомненную актуальность данной курсовой работы.

Предметом исследования данной работы является своеобразие фантастических мотивов в художественных текстах Н.В. Гоголя, а объектом выступают циклы «Вечера на хуторе близ Диканьки» «Миргород», «Петербургские повести» Н.В. Гоголя, в которых фантастическое тесно переплетено с бытовыми и социальными явлениями повседневности.

Цель исследования – выявить своеобразие фантастики в отдельных произведениях Н.В. Гоголя. Для достижения цели были поставлены следующие задачи:

• дать представление о типологии фантастики в русской литературе первой трети 19 века;

• охарактеризовать особенности фантастического в циклах Н.В. Гоголя: «Вечера на хуторе близ Диканьки» «Миргород»:

• раскрыть фольклорную основу и мотивы в петербургских повестях Н.В. Гоголя.

Источниковедческой базой исследования явились монографические исследования, циклы «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Миргород», «Петербургские повести» Н.В. Гоголя,

Для написания работы использовались различные методы исследования такие, как сравнительный, исторический, концептуальный, психоаналитический, структурный и системно-типологический.

Практическая значимость курсовой работы состоит в возможности использования содержащихся в ней выводов для выявления своеобразия фантастики в повестях Н.В.Гоголя

Структура курсовой работы обусловлена целями и задачами её написания и включает в себя введение, три раздела, заключение и перечень использованных источников.

Заключение:

Формирование фантастической повести у Гоголя шло самобытным путем, он представляется интересным с разных точек зрения, добавляет многогранности в восприятии романа и позволяет читателю более интенсивно включаться в романное действие, в то же время и более запутывая его в коллизии.

В Петербургских повестях Гоголя идет своеобразное переплетение фантастического и реального плана, причем реальный план воплощается в известной уже ранее форме слухов. Многие критики отмечали, что повесть «Нос» — ярчайший образец гоголевской фантастики, пародия, прекрасная насмешка над всеми современными предрассудками и верой в сверхъестественные силы.

Таким образом, фантастические элементы в творчестве Н. В. Гоголя — это один из способов сатирического изображения многих пороков общества, один из способов утверждения реалистического начала в жизни.

Фантастическое у Гоголя отнюдь не внешний прием, не случайное и не наносное. Удалить фантастичное — повести распадутся не только сюжетно, но и по своему смыслу, по своей идее. Злая, посторонняя сила, неведомо, со стороны откуда-то взявшаяся, разрушает тихий, безмятежный, стародавний уклад с помощью червонцев и всяких вещей, — вот в чем этот смысл. В богатстве, в деньгах, в кладах — что-то бесовское: они манят, завлекают, искушают, толкают на страшные преступления, превращают людей в жирных скотов, в плотоядных обжор, лишают образа и подобия человеческого.

Первый гоголевский цикл «Вечера на хуторе близ Диканьки», тематически и стилистически ориентированный на народно-поэтическую сферу, осмысливает инфернальное в соответствующем ключе – в духе народных верований, генетически укорененных в язычество и языческие представления. Соответственно, центральной здесь является мысль о стихийном и неконтролируемом проникновении потусторонних сил в жизнь человека. Кроме того, в цикле создается любопытный комический эффект, связанный с важной гоголевской стилевой чертой – оборачиваемостью смыслов. Фантастический и реальный планы как бы накладываются друг на друга: страх перед чертовщиной тут же сменяется разоблачением этого страха, который становится объектом осмеяния. Чертовщина вроде бы оказывается лишь фантомом или делом рук ловких мошенников («красная свитка» в «Сорочинской ярмарке»), но в то же время идея о далеко не абсолютной безосновательности этих страхов также прочитывается вполне отчетливо.

Гоголевская фантастика построена на представлении о двух противоположных началах — добра и зла, божеского и дьявольского (как и в народном творчестве), однако собственно доброй фантастики нет, она вся переплетена с «нечистой силой». Единственное в этом отношении исключение — русалочка в «Майской ночи». Но и она — существо страдающее, она не может противостоять дьявольской силе. И только с помощью Левко русалка побеждает ведьму-мачеху.

В «Петербургских повестях» смыслообразующим становится мотив искушения и, соответственно, личного выбора человеком праведного или греховного пути. Повествование разворачивается уже в христианской системе координат, несмотря на то, что собственно христианские реалии появляются далеко не во всех произведениях цикла и обнаруживаются подчас лишь при особом читательском внимании.

Везде у Гоголя соединение местного, бытового, реального с фантастическим. Но, с другой стороны, как ни разнообразны те узоры, которые фантазия вышивает по бытовой канве, они все если не разгаданы, то будут разгаданы и узаконены в связи с народными верованиями и своеобразными попытками объяснить окружающее. Народный певец-Гоголь ничего не вымышлял. Все расцвеченное, придуманное, нагроможденное принадлежит позднейшему времени, книжному влиянию.

Фрагмент текста работы:

ГЛАВА ПЕРВАЯ. ТИПОЛОГИЯ ФАНТАСТИКИ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ ПЕРВОЙ ТРЕТИ 19 ВЕКА

В середине 20-х годов XIX в. в русскую прозу вошел необычный жанр, который позднее стали называть фантастической повестью. Новый жанр быстро завоевал успех у читателей, и это послужило залогом его расцвета. В конце 20-х и на протяжении 30-х годов русские прозаики один за другим начинают писать в «фантастическом роде». Число сочинений такого рода непрерывно множится, отдельные фантастические истории складываются в циклы, а порою в книги, во многом подобные циклам, скрепленные изнутри сюжетно-композиционными связями, или тематическими перекличками, или жанровой однородностью своих слагаемых.

Развитие русской фантастики в 20-30-е годы оказалось сложным и разветвленным процессом. Но как бы далеко ни расходились, на первый взгляд, отдельные ее течения, их общая направленность определялась стремлением наглядно и целостно воплотить новые представления о фундаментальных законах мира, скрытых за его эмпирическим обликом. Все эти течения по-разному выражали потребность в осязаемом воплощении идеалов, которые утверждала в общественном сознании русская литература. Все формы фантастики, так или иначе, способствовали художественному прогрессу. И, следовательно, включались в круг предпосылок классического русского реализма XIX в.

Фантастика была известна искусству с незапамятных времен. Сложность этого явления всегда привлекала внимание исследователей. Для составления полной библиографии работ о фантастике возникает необходимость поднять едва ли не всю многовековую толщу литературоведческих сочинений и критических работ, да еще привлечь историю эстетической и философской мысли. Это связано с тем, что любой разговор о мифе, сказке, гротеске, художественной условности невозможен без обращения к фантастике, во всяком случае, без упоминания о ней. Но, тем не менее, до сих пор нет достаточно разработанной теории фантастики как части литературного процесса. О фантастике говорилось просто как о неком дополнении к литературе и искусству, как об определенном методе и не более, а зачастую и вовсе просто как о специфическом штрихе, не имеющем ни теории, ни самостоятельности в существовании . Не случайно, что даже в начале XX века слова «фантастика» в русских словарях и энциклопедиях не присутствовало, хотя произведений с фантастическими образами и сюжетами было более чем достаточно.

И это несмотря на то, что сам термин «фантастика» появился еще в начале позапрошлого века (ввел его в обиход французский критик Шарль Нодье, автор пионерской фантастиковедческой работы — статьи «О фантастическом в литературе», 1830). Однако стоит отметить, что в эстетике вопрос взаимодействия реального и нереального поднимался и ранее. Эта проблема понималась в труде Т.О.Рогова «О чудесном» (1812), где рассматривается существование нескольких видов чудесного, однако еще не рассматривается фантастика как особенный вид литературы.

Тодоров определяет фантастический жанр в сопоставлении с аллегорией и поэзией, обобщив ряд отдельных произведений. В монографии К.Г.Фрумкина «Философия и психология фантастики» фантастика рассматривается не только как литературное явление, эта часть культуры рассматривается через призму ее идеи множественности миров и возникновения на почве человеческих потребностей и желаний. Много внимания уделено в этой работе современным произведениям фантастической литературы, практически не рассматривается фантастика романтизма.