Курсовая с практикой на тему Сказочные мотивы в произведениях современных тамбовских писателей для детей

Содержание:

Введение 3

Глава 1. Теоретические аспекты изучения темы исследования 6

1.1. Общая характеристика литературной сказки ХХ века 6

1.2. Место сказки в современной литературе 11

Глава 2. Анализ сказочных мотивов в произведениях современных тамбовских писателей для детей 16

2.1. Особенности произведений для детей 16

2.2. Анализ жизни и творчества современных тамбовских писателей 28

Заключение 41

Список литературы 43

Введение:

Литературная сказка представляет собой уникальный пример воспроизведения «памяти» фольклорного жанра. Сохраняя установку на чудесный вымысел, верность ключевым структурным элементам, она следует по пути наполнения традиционного сказочного канона: индивидуализация образов героев, психологическая разработка характеров, сюжет с неограниченным набором мотивов, включение в художественную систему сказки зарисовок природы, интерьера, современных для времени написания сказки реалий.

Сказка — один из основных жанров детской литературы, мир детства — «та сфера современности, в которой и народная, и литературная сказки оказываются жизненно необходимыми» [10, с. 22].

Известный фольклорист первой половины XX в. А.И. Никифоров назвал литературную сказку, написанную поэтами и писателями специально для детей, «педагогической сказкой», в которой «используются зачины, концовки, образы…, отдельные ситуации сказочных сюжетов, но педагогическая целеустановка так трансформирует все эти элементы, что они формируются в особые поэтические организмы» [11, с. 101], выразив тем самым распространенное среди педагогов и филологов мнение о специфичной направленности детской литературы, решающей только воспитательно-образовательные задачи.

Эта точка зрения объяснима восприятием ребенка «в контексте социального научения, в котором центральной фигурой был взрослый» [6, с. 62]. Во многих литературных детских сказках сущностью сюжета становилось «приведение героя к отказу от дурных наклонностей, причем моралистическая критика нередко обращалась против невинных детских слабостей, а то и самого простодушия» [7, с. 47].

Такой взгляд на любое художественное произведение «как на иллюстрацию известной общей идеи» [3, с. 241] подвергался справедливой критике Л.С. Выготского.

В первой половине прошлого века были предприняты попытки исследования уникального мира детства, исключающие категоричный «педагогический» подход к ребенку и, как следствие, к литературе для него.

В 1920-е гг. опубликованы труды выдающегося этнографа, исследователя детского фольклора Г.С. Виноградова, выделявшего у детей «особый быт, с не встречающимися у взрослых особенностями» [2, с. 710].

Критик и детский писатель К.И. Чуковский еще до революции предостерегал от заблуждения, «будто ребенок есть уменьшенная копия взрослого, будто, если взять взрослого и равномерно убавить каждое его свойство, то и получится ребенок» [19, с. 18].

Несмотря на плодотворные и перспективные попытки изучения особого детского мировидения и мифотворчества, предпринятые в 1920-е гг., в дальнейшем, вплоть до конца XX в., эти попытки не возобновлялись. Советская идеология препятствовала развитию идеи о своеобычности детского мира, его уникальной специфике, мифологии детства.

Только в конце XX в. получает теоретическое обоснование понятие «детская субкультура», которая определяется как особая культура детей, «как своеобразный субэтнос в рамках различных этносов мира» [16, с. 106]. При изучении «секретного мира детей в пространстве мира взрослых» (М.В. Осорина) особое место принадлежит исследователям детской мифологии, фольклора и этнографии.

В свете современных представлений о детской субкультуре может существенно поменяться изучение детской литературы. При таком подходе воспитательно-обучающая составляющая уже не рассматривается как главная, если не единственная (до конца XX в. именно эта позиция преобладала при анализе художественных произведений для детей), наиболее актуальными станут проблемы взаимодействия детской субкультуры и литературы. С одной стороны, детская литература всегда «формировалась и развивалась как органическая часть духовной культуры, поэтому ей присущи все основные свойства и качества художественной литературы» [3, с. 10], с другой — «специфика детской литературы в том, что она принадлежит субкультуре детства, ею порождается, ее энергией, ее духовной и эмоциональной силой, в ее поле возникает и благодаря ему живет» [1, с. 8].

«Стереотипные формулы детского поведения», «мифологическое сознание детства» [5,с.13] являются основными «устойчивыми формульными мотивами детской литературы» [14 с. 48].

Объект исследования: произведения современных тамбовских писателей для детей.

Предмет исследования: анализ сказочных мотивов в произведениях современных тамбовских писателей для детей.

Целью работы является анализ сказочных мотивов в произведениях современных тамбовских писателей для детей.

Задачи:

1. Дать общая характеристика литературной сказки ХХ века.

2. Выделить место сказки в современной литературе.

3. Проанализировать особенности произведений для детей.

4.Провести анализ жизни и творчества современных тамбовских писателей.

Структура работы: работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.

Заключение:

Современные писатели-сказочники расширяют границы жанра, обращаясь к достижениям современной прозы: сказочное всё более переплетается с повседневным, обыденным, привычное приобретает сказочные черты, а волшебное «обытовляется», развитие действия в авторской сказке определяется логикой развития характера, а не традиционным вмешательством волшебства Среди жанрообразующих признаков литературной сказки XX века следует также указать линейность в построении сюжета (совпадение сюжета и фабулы), статичность внутреннего мира героев, условность пространства и времени, неординарность, чудесность художественного мира и внеисторический характер конфликта.

Создания сказок имеет древнюю историю. Сказки появились в столь глубокой древности, что с точностью определить время их рождения очень сложно. Так же мало знаем мы и об их авторах. Скорее всего, сказки сочиняли те самые я крестьяне и пастухи, которые часто выступали в роли главных героев повествования [16,с.53].

Они же передавали сказочные истории из уст в уста, от поколения к поколению, по ходу дела изменяя их и дополняя новыми деталями. Сказки рассказывали взрослые и — вопреки нашему нынешнему представлению — не только детям, но и взрослым тоже.

Сказки учили выпутываться из непростых положений, с честью выходить из испытаний, побеждать страх — и любая сказка оканчивалась счастливым финалом. Некоторые ученые полагают, что в истоках сказки лежат первобытные обряды. Сами обряды забылись — рассказы же сохранились как кладези полезных и поучительных знаний.

Сказка для ребенка имеет большое воспитательное и познавательное значение. Это любимый жанр многих детей. И не случайно в программу начальной школы включены различные сказки.Из программы видно, что сказка занимает большое место в чтении младших школьников. Их воспитательное значение огромно. Они учат скромности, бескорыстию, вежливости, высмеивают пороки, что обусловило их сатирическую направленность [12,с.43].

Любая сказка, безусловно, отражает нравственные нормы, социально-политические проблемы и пристрастия того времени, в котором живет автор, а также своеобразие его творческой личности. Доминантой художественного мира литературной сказки следует считать авторскую позицию. Пространственно-временная организация художественного мира сказки, ее композиция, особенности системы образов, речевые характеристики обусловлены именно этой доминантой.

Фрагмент текста работы:

Глава 1. Теоретические аспекты изучения темы исследования

1.1. Общая характеристика литературной сказки ХХ века

История мировой литературной сказки начинается в ХVI веке, в русской литературе – во второй половине восемнадцатого столетия. До восемнадцатого столетия фольклорная сказка была самым гонимым жанром на Руси и хранилась в памяти народной. «Басни баять», «сказки сказывать небылые» запрещалось еще древнерусскими проповедниками и правительственными указами. Как мы писали в учебном пособии «Литературная сказка в детском чтении» (сост. Т.А. Бахор и др.), «в учебнике юношества ХVIII века рекомендуется «всяких побуждений к злочинству и всякой злой прелести бегать, яко: блудных писем, повестей, скверных басен, сказок, песений, историй, загадок, глупых пословиц и ругательных забав и издевок, ибо все сие есть мерзость перед Богом» («Юности честное зерцало»). Почти не встречается текстов народных сказок в древней рукописной литературе. Неприятие сказки, пренебрежительное отношение к ней отражает официальную (государственную) политику в сфере духовного просвещения народных масс и в ХVIII веке. В архивных делах Тайной канцелярии (при Екатерине I) встречаются записанные тексты сказок: как и в старину, их запрещалось рассказывать, следовательно, их подслушивали и о них доносили».

Одним из первых исследователей сказки является ученый-фольклорист Е.М. Мелетинский, который исследовал вопрос о природе сказки как самостоятельной формы. Он связал сказку с мифом: «Специфика первобытного мифа заключается в том, что представления об устройстве мира передаются в виде повествования о происхождении тех или иных его элементов. При этом в качестве конечных причин нынешнего состояния мира предстают события мифического времени из жизни «первопредков»…. Миф – не только мировоззрение, но и повествование». По замечанию Е.М. Мелетинского, древнейшие мифические герои участвуют в творении мира, почти каждый их шаг имеет значение в созидании мироустройства. В первобытном фольклоре миф и сказка, безусловно, имеют одну морфологическую структуру в виде цепи потерь и приобретений неких космических или социальных ценностей. Различие заключается в том, что в мифе приобретение есть обычно первоначальное возникновение, происхождение, то есть этиология в самом широком смысле, а в сказке – перераспределение каких-то благ, добываемых героем или для себя, или для своего ограниченного сообщества. Как утверждается в «Истории всемирной литературы» (под ред. И.С. Брагинского): «Если перейти от синхронии к диахронии, то есть к исторической перспективе формирования сказки, то совершенно очевидно, что превращению мифа в сказку способствуют его деритуализация,… десакрализация, демифологизация самого героя… демифологизация времени действия…переход от космического масштаба к изображению личных судеб, ослабление или уничтожение этиологизма; отрыв условной сказочной фантастики от актуальных верований, ослабление достоверности и сознательное допущение поэтического вымысла». Таким образом, фольклористы устанавливают определяющую роль мифа в формировании сказочной прозы. Этим объясняются и причины, по которым рассказывание сказок преследовалось и церковью, и официальной властью: христианский взгляд на мир отличался от мифологического и поэтому дохристианский понимался как неверный.

Важное значение имеет вопрос об отношении сказителя к рассказываемому. А.Н. Веселовский утверждал, что народ в сказке «не видит даже были, не только верования», она для него «складка». Об этом же писал А.Н. Афанасьев: «Слушатели и сказатели принимали сказку за чистую ложь, за поэтический обман, имеющий единой целью занять свободный досуг небывалыми и невозможными вымыслами. <...> Сказка же чужда всего исторического, предметом ее повествований был не человек, не его общественные тревоги и подвиги, а разнообразные явления всей обоготворенной природы. Оттого она не знает ни определенного места, ни хронологии».

О соотнесении сказочного вымысла и реальности в научной литературе единства мнений нет. Так, В.Я. Пропп в работе «Фольклор и действительность», утверждая, что сказка «поражает своей необычностью», приходит к выводу: «В этом отношении сказка никак не может быть сопоставлена с литературой реализма». «Несоответствие действительности, выдумка как таковая» составляет, по мнению ученого, жанровые особенности сказки: она не что иное, как «поэтическая фикция». В.П. Аникин, автор многих работ о народной сказке, по поводу процитированного выше высказывания В.Я. Проппа писал: «Получается, что художественное восприятие вымысла сказки со стороны рассказчиков и слушателей исключает соотнесенность выдумки с реальностью. В чем же тогда смысл сказок, смысл их выдумки? В самом вымысле? И как исследователь может соотносить сказку с действительностью, если сказочная выдумка в своей художественной сути исключает эту соотнесенность?».

Вопрос о содержании образов сказочных персонажей в научной литературе признан одним из центральных. Как нами уже отмечалось, «в фольклористике общепризнанным является положение о первичности функции и вторичности характеристик персонажа. Каждый из персонажей наделен функцией, предписанной сказочной традицией. Функция определяется совокупностью поступков, которые он совершает. Эта точка зрения ученых-фольклористов долгое время обусловливала исследовательский подход и к литературным сказкам. А.Л. Слонимский, Д.Д. Благой, С.М. Бонди положили начало в изучении сказок Пушкина как явлений литературных: художественное содержание сказочных персонажей они рассматривали с точки зрения проявления в них фольклорной традиции и творческого метода поэта».

Как утверждает В.С. Лобарева: «Необходимо классифицировать образы не только с точки зрения их функционирования, но и с точки зрения их соотношения с окружающим миром. Так, в сказках существует два типа героев. К первому типу относятся обладающие «реальной предметностью» (поп, старик, царица); ко второму – обладающие «смысловой предметностью» (золотая рыбка, золотой петушок, тридцать три богатыря). Необходимо учитывать, что художественные образы второго типа имеют в большинстве своем реально представимую форму: рыбка, петушок, дерево и т.д., но в то же время они отмечены печатью ирреальности (золотой петушок, золотая рыбка).

Таким образом, они двойственны: одновременно соотносимы и не соотносимы с реальной действительностью по своим внешним качествам. Но в них, как и в персонажах первого типа, заложено смысловое содержание. И этот смысл соотносим с реальной действительностью на основании законов порождения художественного образа. Понятно, что свести содержание этих образов к какому-то локальному смыслу невозможно, но так или иначе интерпретировать необходимо, ибо от результата интерпретации во многом зависит осмысление всей сказки. Основным методологическим принципом исследования должно стать признание связи сказочного вымысла с действительной жизнью человека. Но исследователю необходимо учитывать, что сказке в меньшей степени, чем какому другому литературному жанру, свойственна социальность, которая, естественно, содержится в определенных характеристиках героев, но не определяет смысловое содержание сказки. Эстетическая ценность сказок заключается в философском осмыслении человека и бытия. В связи с этим необходимо оговорить еще одно обстоятельство, указывающее на содержание сказки как жанра».

Так, сказочные образы в литературных сказках предельно просты, даже как бы схематичны, с другой стороны – сложны.противоречивы, не поддаются однозначному определению. Л.Я. Гинзбург в книге «О литературном герое» писала: «У каждого литературного героя есть прототип в широком смысле слова. Иногда это реальная личность, иногда это тот опыт жизни, который преломляется в любом, даже самом трансформированном произведении искусства». Это положение принципиально важно для исследования идейно-художественных особенностей сказочных персонажей. Человек, изображенный в сказке, не «абстракция». Он являет собой конкретное единство, но единство, «не сводимое к частному, единичному случаю (каким может быть человек,

скажем, в хроникальном повествовании), единство, обладающее расширяющимся символическим значением, способное поэтому представлять идею».