Курсовая с практикой на тему Синьхайская революция: победа или поражение?

Содержание:

Введение 3

1. Теоретические основы Синьхайской революции 6

1.1 Неясности в литературном дискурсе 6

1.2 Не революционный настрой революции 15

2. Анализ Синьхайской революции 22

2.1 Революция в исторической перспективе 22

2.2 Отрицание отрицания: дух революции и его воплощения 26

2.3 Социальное влияние и наследие Синьхайской революции 29

Заключение 33

Список использованной литературы 36

Введение:

Актуальность исследования. Синьхайская революция, ускорившая активное включение Китая в мировое сообщество и глобальные процессы, потребовала коренной ревизии главенствующих в китайском обществе стереотипов. Этот процесс, начатый ещё в XIX в. и проходивший в форме противоречивого диалога западной и традиционной китайской культур, потребовал сложной и болезненной адаптации для каждой втянутой в него личности. Вопрос формирования новой личности в процессе духовной трансформации общества в период расшатывания и даже крушения системы традиционных ценностей требует более серьёзного, чем ныне, внимания и изучения.

Одна из наиболее распространенных проблем, с которыми сталкиваются историки, заключается в том, что они видят в исторических личностях и событиях намерения, отличные от тех, которые они исповедовали. Эта проблема неоднократно возникала в последние годы в области исследований 1911 года. Самые харизматичные лидеры Китая в 20-м веке, а именно Сунь Ятсен, Цзян Цзеши, Мао Цзэдун и Дэн Сяопин, определяли то, что они делали, как революцию в политическом, военном, социальном, культурном или экономическом плане. Стремление «попрощаться с революцией» и переосмыслить современный Китай в свете модернизационного дискурса охватило китайский интеллектуальный ландшафт с 1990-х годов, вдохновленное влиятельной работой с таким названием, а также произведениями массовой культуры. например, сериал 2003 года « Дорога в республику». Тот же смысл пронизывает нынешний взрыв памятных конференций, коллоквиумов, докладов, фильмов и сериалов по случаю 100-летия революции 1911 года.

Парадигматический сдвиг от революционной историографии к модернизации обусловлен постреволюционной концептуализацией, сводящей революцию к инкубатору политического, кровавого, военного террора. Если мы примем более всеобъемлющий взгляд на революцию, нынешнее отрицание революции также может быть истолковано не как разрыв с революционной традицией, а как еще одна фаза в ее развитии, как это было известно Дэн Сяопином. Точно так же, несмотря на их антиреволюционный уклон, работы, которые осуждают 1911 год как революционный или ставят под сомнение его революционность, позволяют более широко понять его как событие, расширяя сферу исследования за пределы того, что считалось приемлемым в более ранней революционной историографии. В этом смысле уменьшение количества монографий, посвященных революции, может свидетельствовать о «прогрессе» в историографии 1911 года.

Целью работы является исследование проблемы определения победы или поражения в Синьхайской революции.

Задачи работы:

1. Исследовать неясности в литературном дискурсе

2. Рассмотреть не революционный настрой революции

3. Исследовать революцию в исторической перспективе

4. Проанализировать отрицание отрицания: дух революции и его воплощения

5. Проанализировать социальное влияние и наследие Синьхайской революции

Объект работы — Синьхайская революция.

Предмет работы — особенности и результаты Синьхайской революции.

Методологическую основу работы составляет метод анализа и синтеза, индукции и дедукции, обобщения, сравнения. В работе также используется систематический подход.

Степень изученности темы . Феномен Синьхайской революции (1911-1913 гг.) нашёл свое отражение в работах российских китаеведов уже в 1920-х гг. И в последующее время отечественные исследователи уделяли этим событиям определённое внимание.

Хронологические рамки включают в себя период 1911 -1913 годов, от событий предпосылок с конца 18 века до революционных процессов начала 20 века и революции, ставшей её апогеем.

Заключение:

Сторонники тезиса о городской революции, такие как Чжан Мин, утверждают, что «прибрежные города и глубинные сельские районы соответственно реагировали на революцию по-разному. Горожане в целом приветствовали его, в то время как в сельской местности ни дворяне, ни крестьяне не интересовались им. В целом 1911 год не коснулся сельской местности. Единственным исключением является полиция, отсекающая их очереди. Для жителей глубинки не было никакой разницы между этой революцией и более ранними восстаниями. Революция с этой точки зрения не имела социальных и экономических последствий за пределами городских районов. Так ли это было на самом деле?

Что касается периода после 1911 г., то политика была институционально революционизирована, но социальная революция осталась невидимой. Цянь Му проницательно заметил, что в других странах общество произвело революцию в политике, но в Китае все было наоборот. Цянь ярко назвал это «революцией власти» (在朝革命). К концу 1911 года республиканское правительство уже провозгласило ряд постановлений и законов о социальной реформе, отменяющих старые официальные титулы, запрещающих бинтование ног, опиум, проституцию, рабство, азартные игры и суеверия, вводящих солнечный календарь и т. д. . Хотя выполнение этих постановлений шло неодинаково в городской и сельской местности, обновление нравов было в глазах революционеров необходимой мерой для формирования новой «национальной души». В целом, города вышли на траекторию энергичных изменений, в то время как сельская местность погрязла в старом.

В результате революция подтвердила городские привилегии и увеличила образовательный, экономический, социальный и религиозный разрыв между городом и деревней. Разрыв между элитой и массами в революции оставался проблемой, несмотря на последующие революции. Чжу Ин указал, что новая дорогостоящая политика и огромное массовое сопротивление ей в последнее десятилетие правления Цин оттолкнули местные элиты от двора и отождествили себя с революционерами. Впоследствии и революционеры, и конституционалисты стали полагаться на местные элиты в поддержании порядка и проведении социальных реформ. За прошедшие годы сельское общество претерпело важные изменения благодаря институтам, организованным вокруг провинции, отрасли или класса, в области школьного образования и призыва на военную службу. В экономической сфере интеграция национального рынка и урбанизация, которые все еще действуют, создали новую коммерческую экономику, которая предоставляет рядовым китайцам более широкий выбор потребления. Более того, важнейший принцип «Трехнародных принципов» Суня — уравниловка в правах на землю — частично проведен гоминьданом, а более основательно — коммунистами. Но усилия продолжаются. Его самым последним проявлением является «модель Чунцина».

Революция 1911 года, или Синьхайская революция, покончила с последней имперской династией Китая, возглавляемой маньчжурами династией Цин, и привела к созданию Китайской Республики. Революция завершилась десятилетием агитации, бунтов и восстаний. Его успех ознаменовал крах китайской монархии, конец 2132 лет имперского правления и 276 лет правления династии Цин, а также начало ранней республиканской эры Китая.

Династия Цин долгое время боролась за реформирование правительства и сопротивление иностранной агрессии, но программа реформ после 1900 года была встречена консерваторами при дворе Цин как слишком радикальная, а реформаторы — как слишком медленная.

Несколько фракций, в том числе подпольные антицинские группы, революционеры в изгнании, реформаторы, которые хотели спасти монархию, модернизировав ее, и активисты по всей стране обсуждали, как свергнуть маньчжуров или нет. Горячая точка наступила 10 октября 1911 года во время Учанского восстания, вооруженного восстания членов Новой армии. Аналогичные восстания затем стихийно вспыхнули по стране, и революционеры во всех провинциях страны отреклись от династии Цин.

1 ноября 1911 года цинский суд назначил Юань Шикая (лидера могущественной армии Бэйян) премьер-министром, и он начал переговоры с революционерами.

В Нанкине революционные силы создали временное коалиционное правительство. 1 января 1912 года Национальное собрание провозгласило создание Китайской Республики во главе с Сунь Ят-сеном, лидером Тунмэнхуэй (Объединенной лиги), в качестве президента республики. Кратковременная гражданская война между Севером и Югом закончилась компромиссом.

Сунь уйдет в отставку в пользу Юань Шикая, который станет президентом нового национального правительства, если Юань сможет добиться отречения цинского императора. Указ об отречении последнего китайского императора, шестилетнего Пуи, был обнародован 12 февраля 1912 г. Юань был приведен к присяге в качестве президента 10 марта 1912 г. Неспособность Юаня укрепить законное центральное правительство перед своей смертью в 1916 г. привело к десятилетиям политического разделения и военачальничества, включая попытку имперской реставрации.

Революция названа Синьхай, потому что она произошла в 1911 году, в год Синьхайской (辛亥) стволовой ветви шестидесятилетнего цикла традиционного китайского календаря. Китайская Республика на острове Тайвань и Китайская Народная Республика на материке считают себя законными преемниками революции 1911 года и чтят идеалы революции, включая национализм, республиканизм, модернизацию Китая и национальное единство. На Тайване 10 октября отмечается как День двойной десятки, Национальный день Китайской Республики. В материковом Китае этот день отмечается как годовщина революции 1911 года.

 

Фрагмент текста работы:

1. Теоретические основы Синьхайской революции

1.1 Неясности в литературном дискурсе

Возможность осмыслить революцию 1911 года (Синьхай, 幸亥) также дает повод переосмыслить китайскую революцию в целом и саму идею революции. Неудивительно, что развертывание революции за столетие, прошедшее с тех пор, неизбежно должно окрашивать наши представления об этом событии. Менее очевидно, но столь же неизбежно, что любое историческое суждение о 1911 году должно также влечь за собой суждение о том, что произошло после. Политически деликатный характер оценок 1911 г. был недавно продемонстрирован еще раз, когда официальные лица Коммунистической партии вмешались, чтобы сорвать планы межуниверситетской дискуссии 1911 г. между аспирантами 16 крупных университетов Пекина и Тяньцзиня. Ссылки на «демократию» в планах была, возможно, главная причина. Это также отражало стремление партии предотвратить отклонение от ее собственной тщательно выверенной оценки 1911 года как важной вехи века революции, которая, тем не менее, должна уступить место победе коммунистов в 1949 году определенное значение в разгар переговоров о воссоединении с Гоминьданом на Тайване, который считает революцию 1911 года своей собственной инициативе [17].

Помимо своего значения в переговорах о политической легитимности, революция 1911 г. ставит важные исторические и концептуальные вопросы, касающиеся ее статуса как революционного события, природы социальных сил, принимавших участие в ее совершении, и того, что она может рассказать нам о идея революции, которая имела решающее значение для историографии не только Китая, но и евросовременности как глобального явления. Эти вопросы никогда не поддавались однозначным ответам — не только из-за того, что они были подчинены политическим переговорам, но и из-за оправданного научного разногласия по поводу соответствующих понятий и категорий, используемых для придания значения событию. За последние два десятилетия они еще больше осложнились регрессивным поворотом, который характерен не только для постреволюционного Китая, но и является общекультурной характеристикой глобальной современности, когда вся идея прогресса, которая вдохновляла революции на протяжении двух столетий, была поставлена под сомнение отказ от пространственной и временной телеологии евромодерна. В случае с Китаем, как и везде, в историческом сознании до сих пор доминирует универсалистское стремление к технологически обоснованной идее прогресса. Но в настоящее время сознание с такой же настойчивостью разделяет стремление сохранить прошлое, которое раньше было объектом революционного преобразования или стирания. Об этом прошлом теперь вспоминают, переименовывая революцию в «возрождение», «возрождение» или «омоложение» (复興). На исторической выставке в новом Национальном историческом музее в Пекине то, что раньше было «современной» (近代) историей, теперь предстает как «путь к возрождению» (興之路) [6].

По иронии судьбы, эти современные события могут позволить нам с большей ясностью осознать сложности революции 1911 года. Если мы сосредоточим наше внимание на том, что он представлял, а не на том, что он совершил, 1911 год окажется гораздо ближе к настоящему, чем любой из них может быть к революционным устремлениям, которые должны были доминировать в промежуточный период, хотя этот период также кажется далеким, существует больше нюансов с удалением яркого света (или, для его врагов, тьмы), отбрасываемого революцией. В самом деле, можно даже утверждать, что 1911 год был более продвинут, чем настоящее, в своих политических устремлениях. Созданные ею политические основания в конечном счете обеспечат пути к настоящему, не как к предопределенной случайности, а с политическим богатством, которого не хватает в настоящее время. Это может объяснить повышенную чувствительность к его калибровке со стороны постреволюционного руководства, которое питается увековеченной верой в неизбежность революции, которая привела его к власти, даже когда оно отказывается от социальных и политических обещаний революции.

За десятилетия преподавания современного Китая авторы почти неизменно чувствовали определенную нерешительность, произнося слова «революция 1911 года», как будто не были уверены, что события того года, в широком понимании охватывающие периоды непосредственно до и после, могут быть включены в революцию среди исторических явлений последний термин призван захватить. Не было подобных колебаний с революцией 1949 года — коммунистической революцией или даже культурной революцией. Единственной радикальной трансформацией, описание которой вызвало аналогичные колебания, была «реформа и открытие» (改革開放) после 1978 г., также описываемая многими как «революция» до того, как трагедия на площади Тяньаньмэнь уменьшила авторитет Дэн Сяопина, который после 1992 г. полномасштабная «революционная» реставрация капитализма. «Реформа и открытость», казалось, предлагали слишком мягкое описание радикальной (на этот раз радикально антиреволюционной) трансформации в действии 2[].

Сомнения в природе революции 1911 года были не только у нас, но и среди ученых Китая. В обзорном эссе, опубликованном в 1976 году, Джозеф Эшерик, выдающийся исследователь революции, писал, что «Революция 1911 года уже давно затмевается гораздо более масштабной революционной борьбой, которая последовала за ней. И вполне оправданно. Это не было большой революцией. Некоторые даже сомневаются, заслуживает ли она вообще называться «революцией». Действительно, в своем фундаментальном исследовании революции, опубликованном примерно в то же время, Эшерик пошел еще дальше, предположив, что революция 1911 г. но даже оставил Китай в худшем положении, чем при династии Цин.