Курсовая с практикой на тему Символические образы в пьесе братьев Карамазовых « Изображая жертву»

Содержание:

Введение 3
Глава 1. Особенности пьесы братьев Пресняковых «Изображая жертву» 5
1.1. Идейно-нравственные особенности пьесы 5
1.2. Интертекстуальность пьесы как фактор определения символики образов 9
Глава 2. Система образов пьесы «Изображая жертву» и их символизм 13
2.1. Система персонажей 13
2.2. Символические образы в пьесе 18
Заключение 28
Литература 30

Введение:

Актуальность. Современная русская новая драма — это целое движение, в котором взаимодействуют современные писатели, режиссеры и актеры. Как в зеркале, в ней отражаются социальные и нравственные проблемы времени, смешное взаимодействует с серьезным, комическое достигается через ироническое осмысление абсурда бытия.
Ярким примером новой драмы являются пьесы Олега и Владимира Пресняковых. Их творчество в последнее десятилетие привнесло в культурную среду не только страны, но и всего мира немало новшеств. Интерес к ним как к драматургам не угасает, а даже разгорается с большей силой [1], [12], [17], [19].
Одним из самых ярких проявлений их творчества является пьеса «Изображая жертву», которая является современной и раскрывает актуальные проблемы общества.
Интерес к молодежной теме в пьесе объясняется профессиональным образованием драматургов: Олег Пресняков — филолог (отсюда и интертекстуальная глубина их пьес), Владимир — ученый, кандидат педагогических наук, поэтому тема психологии современного поколения очень близка обоим авторам.
«Изображая жертву» — это история молодого человека Вали, который, как говорилось ранее, имеет уникальную профессию. У него недавно погиб отец при странном стечении обстоятельств: отравился за ужином. Вскоре у матери появляются новые отношения — с братом погибшего, дядей Петей. Это настораживает Валю, назревает семейный конфликт, который строится по образцу трагедии У. Шекспира «Гамлет». Гамлетовское страдание — потеря отца — пронизывает весь текст и организует сюжет драмы.
Произведение «Изображая жертву» недостаточно изучено критиками, что придает работе актуальность и черты новаторства. Пьеса братьев Пресняковых является ярким примером современного движения «новая драма» и вызывает неподдельный интерес, как в России, так и за рубежом.
Материал и методика исследований. Теоретический анализ научной литературы по теме статьи позволил определить методологические основы и концептуальные идеи исследования. Такие методы, как литературоведческий, сравнительно-сопоставительный, историко-литературный анализ и пр., использованы в ходе целостного анализа текста.
Цель работы – изучить символические образы в пьесе братьев Пресняковых «Изображая жертву».
Объект исследования – текст пьесы братьев Пресняковых «Изображая жертву».
Предмет исследования – процесс изображения символических образов в пьесе братьев Пресняковых «Изображая жертву».
Задачи работы:
— раскрыть идейно-нравственные особенности пьесы,
— рассмотреть интертекстуальность пьесы как фактор определения символики образов,
— изучить символические образы в пьесе.
Структура работы. Курсовая работа состоит из введения, две главы основной части, заключение, список литературы.

Заключение:

Главный герой пьесы Пресняковых «Изображая жертву» отмечен печатью потустороннего мира. Он изображает жертвы (фактически трупы) во время следственных экспериментов и в результате сам едва ли не становится «живым трупом».
Из пяти «альтер эго» Вали, а именно так называют в пьесе главного героя, двое — мужчины (лишь один из которых Конь-Кинев присутствует во всех вариантах пьесы) и три — женщины, пострадавшие от ревнивых, разгневанных, уставших от супружества или запутанных личных отношений, мужчин. Может показаться, что женщине отведена лишь роль жертвы, а «изображать жертву» — значит превращаться в женщину. Однако на самом деле все не столь однозначно.
Уже в первом эпизоде пьесы явившийся из потустороннего мира Валин отец прямо говорит, что в его смерти виноваты жена и брат. Мать Вали предстает в образе жестокой тиранки, требующей от сына покорности, а свое могущество и всесилие она (подобно другим женским персонажам Пресняковых) видит в возможности контролировать главные акты человеческой жизни — рождение и смерть.
Однако герой и сам добровольно соглашается на роль жертвы, стремится оказаться в «зависимом» положении: он просит «подружку» подушить его, чтобы «загасить» проявление либидо. Отношения с женщиной здесь очень напоминают погружение в воду: отсутствие воздуха маркирует переход в пограничное, «трансовое» состояние — по сути, имитацию смерти. Отдаваясь во власть женщины, мужчина как бы сам перекрывает себе кислород, превращает себя в жертву, лишает жизни.
Своего рода границей, порталом между миром живых и миром мертвых, выступает в пьесе водная стихия. Неслучайно отец главного героя, пришелец с «того света», предстает в образе моряка «в черном длинном пальто, клёшах, в бескозырке с якорем и большим зеленым рюкзаком за плечами». В бассейне, в воде, погибает так и не сумевшая сделать выбор между братьями Закировыми легкомысленная, недальновидная Яна, пожелавшая, вероятно, одновременно воспользоваться покровительством обоих.
Очевидно, что героиня (как и другие женские персонажи Пресняковых) сама — своим поведением — провоцирует мужчину на преступление. Эта логика открыто озвучена в пьесе «Терроризм»: «…это … такой замкнутый круг, когда мы сами, сами подкидываем себе то, что нас потом и убивает … получается что … мы сами себя убиваем?..». Вода не только посредник, «мост» между мирами, но и субстанция пугающего Валю преображения.
Соприкосновение с водой для героя столь же нежелательно и опасно, как взаимодействие с миром женщин — и то и другое равносильно гибели, потому что женская природа, призванная порождать, давать новую жизнь, в пьесе оказывается не «созидающей», а убивающей, лишающей жизни.
Стремясь освободиться от тотальной власти матери, власти женщины, Валя избирает уже опробованный ею (женский) способ — отравление и убивает жизнь, которую так боится.
В финале пьесы отравленные Валей герои переодеваются в матросскую форму и под звуки песни об английском моряке и красивой японке отправляются в свое последнее путешествие.

Фрагмент текста работы:

Глава 1. Особенности пьесы братьев Пресняковых «Изображая жертву»
1.1. Идейно-нравственные особенности пьесы

Современная отечественная драматургия характеризуется широким спектром используемых техник и методик, новыми драматургическими школами, течениями, площадками для реализации конкретных текстов и их постановок.
Появляются новые имена: крайне популярным становится сегодня творчество братьев Олега и Владимира Пресняковых (пьесы драматургов ставятся в России и за рубежом, пишутся различного рода критические статьи и заметки, работы литературоведческого толка).
В критике и литературоведении пьесы драматургов часто причисляют к ставшему сегодня популярным направлению вербатим-драматургии, и это неудивительно: авторы поднимают остросоциальные, актуальные проблемы, сюжетика их пьес злободневна.
Однако, говоря о реалистичности затрагиваемых драматургами тем и мотивов, критика отмечает и то, что в реалистическую картину не укладывается: своего рода гиперреализм, граничащий с абсурдизмом, гиперболизацию отдельно взятых элементов. Абсурдизации – полной или частичной – так или иначе подвергаются все уровни текста драмы.
Перед нами герой, деятельность которого в целом сводится к игре, к выстраиванию действий в соответствии с определёнными правилами: на работе – в соответствии с указаниями обвиняемого, дома (с родителями, родственниками, девушкой) – в соответствии с той ролью, которую он играет в указанный момент времени: «Он имитирует жизнь, изображает “сына” для матери, “любовника” для невесты, “племянника” для дяди, “сотрудника” для капитана» [21].
Получается, что перед нами не герой в привычном смысле этого слова, а персонаж. Образ Вали лишён психологизма, он похож на оболочку, функцию, набор качеств, присущих лицу определённого пола и социального статуса. Роли его, в первую очередь, социальные: каждый из актов пьесы становится площадкой для иллюстрации одного из амплуа. Что примечательно, образ Вали отмечается разнород¬ностью: каждый из актов характеризует его с какой-то новой стороны.
Образ не статичен, но и не динамичен; можно сказать, что движению образа способствует смена характеристик, но не развитие последней в одном из направлений. Не является дополнительной характеристикой и имя, данное герою: оно опустошено (не мужское, не женское; не взрослое, не детское), но это и естественно, поскольку главное в Вале – социальное, его функция, роль. Функционализм отмечает и имена окружающих Валю персонажей: в пьесе есть Мать, Девушка, Капитан, сержант Сева, Прапорщица, Работник бассейна – женщина и др.
Абсурдистские элементы встречаются и на других уровнях текстового пространства. Так, текст пьесы построен по принципу следственного эксперимента: каждое из действий (актов) представляет собой разыгрывание сцены совершённого одним из персонажей преступления. Что примечательно, мотив преступления (убийства, преднамеренного или непреднамеренного) проходит через всё действие пьесы, связывая акты друг с другом и замыкая композицию в конце: пьеса начинается с полусна-полубреда Вали, к которому приходит дух его отца, и с разговора с матерью, из которого мы узнаём, что отец молодого человека умер, отравившись ужином.
Массовым убийством Валей всех остальных членов семьи (опять же – за ужином) пьеса заканчивается. Действие строится по принципу маятника (сцена «семейной» жизни – следственный эксперимент), итогом его развития становится попытка объединения (замыкания в кольцо) двух параллельно идущих линий.
Кольцевая композиция (как отличительная черта пьесы) свойственна и другим работам бр. Пресняковых: то же наблюдаем в «Приходе тела», «Половом покрытии», «Терроризме», частично – в пьесе «Перед потопом». Движение по кругу как демонстрация симуляционного движения отличает и работы многих современных зарубежных авторов (в первую очередь – Марка Равенхилла). И у тех, и у других (учитывая разность используемых техник) данная черта работает на углубление, усугубление драматизма, безвыходности ситуации.
Отличительной особенностью пьесы «Изображая жертву» будет исключительная фрагментированность сюжета: перед нами истории внутри историй, сюжеты внутри сюжетов. Валя, главный герой пьесы, оказывается здесь лицом подопытным, изображающим жертву. И если мотив игры как таковой (обнажение игровой составляющей) отсылает нас к драме постмодернистской, то мотив кукольности, марионеточности, скорее, связывает данную пьесу с антидрамой: персонаж не просто играет роль, но чётко выполняет действия, диктуемые ему кем-либо.
«Внутренняя театрализованность присуща всем пьесам Пресняковых. Они замысловато играют с текстами и сюжетами, их персонажи с удовольствием примеряют на себя разные роли. Братья Саша и Николай в пьесе “Половое покрытие” играют в друзей-студентов. А Николай параллельно еще и играет в смерть своего брата Саши.
Валя из пьесы “Изображая жертву” с удовольствием пробует побыть Воландом, соблазняя Сержанта Севу на должностное преступление – отпустить преступника» [17].
Схожими оказываются и принципы построения системы ремарок: «Ремарки пишутся изысканно, иногда вычурно. Драматурги играют с точками зрения, периодически вставляя в ремарки слова вроде “видимо” и “вероятно”, убедительно делая вид, что они не знают, о чем на самом деле думают их персонажи» [19].

«Вероятностность» наряду с субъективностью в характеристике объекта или события становится главной чертой ремарок пьес драматургов; стилевой же доминантой системы ремарок оказывается комизм.
Несмотря на то, что на всех уровнях текста мы имеем дело с разного рода абсурдистскими элементами, пьеса в целом выглядит предельно реалистичной. Работает на это, в первую очередь, используемая в качестве приёма манера построения текста: текст, выстраиваемый как следственный эксперимент, создаёт иллюзию документальности, точности в описании событий.
Однако этот же принцип работы с текстом характеризует и драму абсурдистскую: наиболее частотным в ней оказывается мотив игры (отсюда – масочность и кукольность героев, их марионеточность). Получается, что в пьесе «Изображая жертву» авторы, сгущая признак, увеличивая его до предела, гиперболизируя, используют общие для драмы середины прошлого и начала нынешнего столетий приёмы.
Театр абсурда, как известно, с одной стороны, становится законо-мерным итогом развития драмы начала 20 столетия, с другой – оказывается переходным этапом от драмы модернистской к драме постмодернистской. Отсюда и характеристика драмы абсурда как драмы алогичной, но не лишённой смысла, а обратной уже имеющемуся смыслу.
Постмодернистская драма (и вербатим-драма как её часть) такого рода алогичность, абсурдность принимает, но не как единствен¬ную данность, а как один из возможных вариантов: документализм вербатим-драмы зачастую приобретает те же черты и работает на развитие тех же тем и мотивов, что и драма абсурдистская.

1.2. Интертекстуальность пьесы как фактор определения символики образов

В пьесе описывается жизнь молодого человека Валентина, который после окончания университета начинает работать в органах правопорядка. Но он далеко не следователь и не оперативный сотрудник, смело можно сказать, что у него не самая заурядная и обыденная должность: он актер, который изображает жертв убийств во время следственных экспериментов. Особенность его деятельности отражает даже заглавие произведения, с помощью чего и создается своеобразная игра с читателем — эффект неоправданных ожиданий.
Писатели проводят читателей / зрителей по самым разным моментам жизни Валентина от мест преступлений, на которых он вживается в роль, до интимных сцен, описывающих его личную жизнь.
На первый план в пьесе выходит интертекстуальность как основная черта произведения. Уже на первых страницах можно увидеть известные образы пьесы Уильяма Шекспира «Гамлет, принц Датский»: к главному герою Валентину приходит призрак его отца, чья речь построена в виде небольшого стихотворного отрывка, напоминающего монолог тени отца Гамлета.
Соответственно, главный герой сразу же приобретает определенную характеристику героя с внутренним душевным разладом, человека новой эпохи, отличного от окружающих его людей. Таким образом, остальные персонажи помещаются читателем в контекст пьесы У. Шекспира.
М. Н. Липовецкий в статье о бр. Пресняковых писал, что герои их пьесы переживают кризис идентичности, они не определили себя в пространстве, не определили себя как личность, поэтому часто страдают от проблемы самоидентификации.
«Персонажи бр. Пресняковых раздваиваются и образуют внутри себя как бы две параллельные вселенные, между которыми, а точнее сказать, в пространстве которых они существуют. Один мир совпадает с реальным, в котором всё продиктовано рутиной повседневных ритуалов, второй — нереален и, условно, возникает как реакция на первый, которая реализует себя в более или менее сознательном бегстве от собственной судьбы. Раздвоенное сознание героев диктует основной ракурс их поведения, нелогичность и несвязность поступков персонажей, расщепленность их речи» [12].
На первый взгляд кажется, что именно Валентин должен быть более всех подвержен слому личности и дроблению её на множество отдельных частей, на тех, кого он изображает во время следственных экспериментов. Но параллель Гамлет — Валентин и попытки главного героя познать другое пространство (надевание масок умерших людей, удушение шарфом), с помощью которого возможно узнать, кто он, заставляют читателя выделять его из общей массы героев, безликих и типизированных, играющих определенные роли как в социальном плане, так и в метафизическом.
Взаимодействие же персонажей между собой происходит только с помощью насилия, как физического, так и речевого. Это видно, если обратиться к макроуровням текста, в которых мы находим, что множественные сцены насилия, из которых состоит пьеса, сводятся к одной единой проблеме, доминирующей в «новой драме», — кризису личности [20].
Данную проблему помогает раскрыть также система лейтмотивов, которая является её главной структурообразующей частью, выстраивая связь между сценами, что способствует целостному восприятию пьесы. При анализе был выявлен основополагающий мотив — мотив насилия. Данный мотив рефреном проходит через все сцены произведения, начиная с первой, где к Валентину приходит его отец, отравленный матерью, до последней, в которой главный герой убивает троих человек.
Нами было также отмечено, что, кроме отсылок к произведению У. Шекспира, в тексте присутствуют аллюзии на произведения Ф. М. Достоевского и Дж. Сэлинджера. Сцена, в которой Валентин уговаривает сержанта отпустить преступника Закирова, отсылает к знаменитому монологу Родиона Раскольникова в романе «Преступление и наказание».
Герои задаются тем же вопросом: «Тварь я дрожащая или право имею?», но речь уже не идет о какой-либо избранности героя, а о том, что каждый имеет право руководствоваться лишь своими желаниями и выгодой, которую может принести тот или иной поступок, не важно — плохой или хороший.
Трансформация происходит потому, что в мире всеобщего равнодушного отношения людей друг другу каждый считает себя избранным и каждый считает, что может идти по головам, совершая поступки лишь себе во благо. Тем самым авторы стремятся показать изменения, произошедшие не только в окружающем мире, но и в сознании людей, то, что людьми движет желание, которое порождает насилие, как это произошло и в романе Ф. М. Достоевского, и в то же время в контексте пьесы помогает выделить главного героя.
Валентин одновременно выступает в роли того, кто подговаривает совершить преступление, и в роли того, кто спасает от неправомерного поступка.
Яркая деталь в образе Валентина, кепка, отсылающая к произведению Дж. Сэлинджера «Над пропастью во ржи», подтверждает его непохожесть на остальных, потому что Валя, как и Холден Колфилд, не желает расставаться с детством, не хочет взрослеть и становится похожим на тех взрослых, которые его окружают.
К тому же главный герой пьесы, как и главный герой романа, видит душевную черствость, витающую в воздухе, отчего в конце произведения он также бросает своеобразный вызов, убивая своих родных, что являет собой наивысшую точку тех выходок, которые совершал Холден Колфилд.
Таким образом, ключевой характеристикой поэтики пьесы является интертекстуальность, благодаря которой не связанные между собой на первый взгляд сцены складываются в художественное целое.
Используемые мотивы при этом не только помогают выстроить узнаваемую схему композиции, но и создают характеристику героев и внетекстовую игру с читателем, которая также является основной особенностью творчества братьев Пресняковых.
Братья Пресняковы не только транслируют в своих произведениях основные принципы такого феномена рубежа веков, как «новая драма», но и разрабатывают свой собственный принцип отображения действительности, расширяют круг проблем, которые поднимают авторы «новой драмы», эффективно используют такие техники, как документальное изображение окружающего мира, а также выводят перформативность пьес «новой драмы» на новый уровень.