Курсовая с практикой на тему Понятие региональной политической культуры

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ. 3

1.   РЕГИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ
КУЛЬТУРА КАК ОБЪЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ.. 4

1.1.   Понятие и феномен
политической культуры.. 4

1.2.   Понятие и феномен
региональной политической культуры.. 13

2.   РЕГИОНАЛЬНЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ
КУЛЬТУРЫ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ  20

2.1.   Региональные политические
культуры в Европе. 20

2.2.   Региональные политические
культуры в России. 26

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. 29

СПИСОК
ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.. 32

Введение:

Актуальность темы исследования обусловлена тем, сегодня
особенно важным фактором развития региона являются новые аспекты культуры, то
есть не столько исторические традиции и фольклор, сколько политическая
культура. Уже в середине ХХ века. наметилась тенденция к увеличению роли
политической культуры как ключа к объяснению явлений в политической,
социальной, экономической и духовной сферах.

В рамках национальной политической культуры различают
общий, региональный и местный уровни. Национальная политическая культура
соответствует общему уровню, региональная политическая культура аналогична
региональному расслоению общества; местный уровень отражает политическую
субкультуру. Он возникает, когда политические установки и системы ценностей
какой-либо группы общества заметно отклоняются от «среднего по стране»
показателя. Пример такой субкультуры в России — политическая культура
казачества.

Объектом исследования является политическая культура.

Предметом исследования — региональная политическая
культура, рассматриваемая в совокупности ее основных проявлений:
этиологического, пространственно-временного, структурно-функционального и
сравнительного.

Степень разработанности проблемы – междисциплинарный
подход к решению проблемы и интегративный характер исследовательских задач
потребовали обобщения современных идей, присущих разным научным направлениям.

Цель исследования состоит в комплексном междисциплинарном
анализе региональной политической культуры, характера и механизмов её
воздействия на региональный социум (на политическом, социально-экономическом и
социально-психологическом уровне).

Для достижения поставленной цели необходимо решить
следующие задачи:

1. Объяснить, почему политическая культура не может быть
универсальной, единой для всех времен и народов.

2. Рассказать об основных типах политических субкультур и
охарактеризовать основные типологические модели политической культуры

3. Перечислить структурные элементы политической культуры
и назовите основные критерии высокой политической культуры.

4. Объяснить, как действует механизм формирования,
сохранения, распространения политической культуры и ее усвоения участниками
политического процесса.

Теоретические и методологические положения, относящиеся к
области философии культуры, социокультурологии, социальной и политической
антропологии и разработанные А.О. Вороноев Б, Библер С, Л. Гумилев, Н.Я.
Данилевский, Н. Злобин, Ю.А. Жданов, Б. Ерасов, Л. Коган, П. Козловский, В.
Лавриненко, Ю.М. Лотман, В. Межуев, П. Милюков, А. Тойнби и другие, позволили
изучать региональную политическую культуру в русле общецивилизационных
процессов, в тесной связи с эволюцией национальной культуры.

Структура. Курсовая работа состоит из введения, двух
глав, заключения, использованных источников и литературы.

Заключение:

Содержание политических культур в значительной степени
уникально для каждого конкретного общества. Поэтому исследования различных
политических культур имеют тенденцию подчеркивать разные темы, и окончательная
проверка полезности теории политической культуры будет зависеть от ее ценности
для сравнительного и обобщенного анализа. Уже появились многообещающие
новаторские достижения в сравнительном анализе, в котором сходные качества
политических культур были соотнесены с общим типом политической системы.
Например, Алмонд и Верба (1963) определили «гражданскую культуру», которая
лежит в основе демократических политических систем.

Казалось бы возможным также выделить некоторые
универсальные измерения политических культур с точки зрения определенных
качеств, присущих как политическим системам, так и процессам формирования
личности. Натан Лейтес (1951; 1953) продемонстрировал ценность
характерологического анализа политического поведения элиты. Кажется вероятным,
что дальнейшие исследования покажут, что политические культуры имеют тенденцию
проявлять определяемые синдромы, которые связаны либо с признанными моделями
развития личности, либо с общими моделями исторического развития, либо с
обоими. На этой стадии познания можно только предложить определенные
универсальные проблемы или темы, с которыми все политические культуры должны
иметь дело так или иначе.

В данной статье мы проанализировали политические
бизнес-циклы в регионах России. В частности, мы проверяли наличие
оппортунистических и партийных циклов. Мы также изучили, сосредоточены ли
оппортунистические циклы на конкретных инструментах политики и группах избирателей.
Кроме того, мы проверили, сильнее ли стимулы к циклической политике, когда
избиратели иррациональны или не информированы, губернаторы не накопили
специфический для региона человеческий капитал или электоральная конкуренция
высока.

Наконец, мы изучили, увеличивают ли предвыборные
улучшения шансы губернаторов на переизбрание. Ежемесячные панельные данные по
регионам позволили нам контролировать как региональные характеристики, так и
макроэкономические шоки. Мы не находим свидетельств партизанских циклов в
регионах России. Различия в политике коммунистических и демократических
правителей противоречат их идеологическим различиям.

Однако такой вывод сделан на основании информации об
очень небольшом числе регионов. Мы обнаружили убедительные доказательства того,
что: — Оппортунистические политические циклы имели место в регионах России с
1996 года. В предвыборный период губернаторы регионов увеличивают
государственные расходы, в частности, расходы на социальные программы,
здравоохранение, образование и промышленные субсидии, и сокращают бюджетная
задолженность по заработной плате.

После выборов государственные расходы падают и наступает
относительно длительный спад. — Предвыборные улучшения в большинстве политик
являются довольно долгосрочными (начинаются за девять месяцев до выборов), но
наиболее значительные изменения происходят непосредственно перед выборами. —
Циклы в реальных инструментах политики сопровождаются интенсивной поддержкой
СМИ. — Важнейшие инструменты — это задолженность по заработной плате, расходы
регионов на социальные программы и СМИ. У них самая большая амплитуда.
Губернаторы нацелены на самых бедных избирателей. — Масштаб предвыборных
улучшений увеличивает популярность действующих губернаторов и вероятность их
переизбрания. — Амплитуда циклов уменьшается с увеличением рациональности
избирателей и информационной симметрии. Эти результаты показывают, что зрелость
демократии является очень важным фактором, определяющим возможности для
эффективного использования политических циклов. Это объясняет, почему
предыдущие проверки теории, проводившиеся в основном на данных из развитых
стран, не обнаружили доказательств наличия циклов. Политические циклы обходятся
дорого, поскольку они приводят к относительно длительной рецессии и неэффективности
государственных расходов.

Но издержки, вызванные искажениями в политике и
результатах, — это только вершина айсберга политических бизнес-циклов.
Поскольку основные инструменты циклической политики увеличивают популярность,
циклы имеют значение для губернаторов. Это означает, что губернаторы могут
манипулировать мнением избирателей, используя очень краткосрочную политику, и,
таким образом, они в значительной степени не подотчетны в долгосрочной
перспективе. Напротив, наличие циклов само по себе подтверждает, что некоторое
электоральное давление на губернаторов России сохраняется, что является хорошей
новостью, учитывая высокий уровень захвата избирательных институтов в регионах.

Фрагмент текста работы:

1. РЕГИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА КАК ОБЪЕКТ
ИССЛЕДОВАНИЯ 1.1. Понятие и феномен политической культуры Политическая культура — это совокупность взглядов,
убеждений и настроений, которые придают порядок и смысл политическому процессу
и обеспечивают основные предположения и правила, которые управляют поведением в
политической системе. Он включает в себя как политические идеалы, так и рабочие
нормы государства. Таким образом, политическая культура является проявлением в
совокупности психологических и субъективных аспектов политики. Политическая
культура является продуктом как коллективной истории политической системы, так
и историй жизни членов этой системы, и, таким образом, она коренится в равной
степени в общественных событиях и личном опыте[1].

Политическая культура — это недавний термин, который
стремится сделать более явным и систематическим понимание, связанное с такими
давними концепциями, как политическая идеология, национальный этос и дух,
национальная политическая психология и фундаментальные ценности народа.
Политическая культура, охватывающая политические ориентации как лидеров, так и
граждан, является более всеобъемлющей, чем такие термины, как политический
стиль или операционный кодекс, которые сосредоточены на поведении элиты. С
другой стороны, этот термин является более политическим и, следовательно, более
ограничительным, чем такие понятия, как общественное мнение и национальный
характер[2].

Концепцию политической культуры можно рассматривать как
естественную эволюцию в развитии поведенческого подхода в политическом анализе,
поскольку она представляет собой попытку применить к проблемам совокупного или
системного анализа те виды идей и знаний, которые были первоначально разработаны
путем изучения политическое поведение отдельных лиц и небольших групп.

В частности, концепция политической культуры была
разработана в ответ на необходимость преодоления растущего разрыва в
поведенческом подходе между уровнем микроанализа, основанного на
психологических интерпретациях политического поведения индивида, и уровнем
макроанализа, основанного на переменные, общие для политической социологии. В
этом смысле концепция представляет собой попытку интегрировать психологию и
социологию, чтобы иметь возможность применять к динамическому политическому
анализу как революционные открытия современной глубинной психологии, так и
недавние достижения социологических методов измерения отношения в массовых
обществах. В рамках политической науки акцент на политической культуре
сигнализирует о стремлении применить по существу поведенческую форму анализа к
изучению таких традиционных проблем, как политическая идеология, легитимность,
суверенитет, государственность и верховенство закона[3].

Интеллектуальное любопытство по поводу корней
национальных различий в политике восходит к сочинениям Геродота, и, возможно,
ни одно недавнее исследование не позволило достичь богатства понимания таких
классических исследований национального темперамента, как исследования Токвиля,
Брайса и Эмерсона[4].

Но динамичная интеллектуальная традиция, вдохновившая
исследования политической культуры, почти полностью проистекает из исследований
национального характера и психокультурного анализа 1930-х и 1940-х годов.
Бенедикт (1934; 1946), Мид (1942; 1953), Горер (1948; 1953; 1955), Фромм (1941)
и Клайнберг (1950) — все стремились использовать результаты психоанализа и
культурной антропологии для обеспечения более глубокого понимания национального
политическое поведение. Основным возражением против этих исследований было то,
что они не признали, что политическая сфера представляет собой отдельную
субкультуру со своими собственными правилами поведения и отдельными процессами
социализации. Практика перехода непосредственно от этапа обучения детей к уровню
принятия решений на национальном уровне означала, что важнейшие промежуточные
процессы игнорировались[5].

Понятие политической культуры стремится сохранить
психологические тонкости ранних исследований национального характера, уделяя
должное внимание отличительным чертам политической сферы и промежуточным этапам
развития личности между детством и вступлением во взрослую политическую жизнь.
Это достигается путем представления двух стадий социализации; первая — это
приобщение к общей культуре, а вторая — более частная и обычно более явная
социализация в политической жизни. В некоторых формах анализа полезно выделить
дополнительную стадию, политическую вербовку на особые роли в политическом
процессе. Эти этапы не обязательно являются последовательными; явная
политическая социализация может произойти на очень раннем этапе, когда индивид
все еще социализируется в своей общей культуре[6].

В основе анализа политических культур лежит исследование
взаимосвязей между различными стадиями социализации, а также между окончательным
процессом политической социализации и доминирующими моделями поведения в
политической культуре. В некоторых системах существует фундаментальное
соответствие между содержанием различных процессов социализации и существующей
политической культурой. Подобные совпадения исторически существовали в
традиционных политических культурах Японии, Египта, Эфиопии и Турции. В таких
системах ценности и установки, усвоенные во время общего процесса социализации,
согласуются и подкрепляются установками и ценностями, подчеркнутыми в процессе
более явной политической социализации; а комбинированные процессы социализации,
в свою очередь, имеют тенденцию поддерживать и укреплять текущую политическую
культуру. В таких условиях есть перспектива дальнейшего существования
последовательной и относительно стабильной политической культуры[7].

Однако также возможно различать различные виды
напряженности и нестабильности в политических культурах в соответствии с типами
противоречий и несоответствий в процессах социализации и между этими процессами
и требованиями политической системы. Наиболее яркие примеры таких противоречий
можно найти в революционных системах, в которых политическая культура элиты
либо сформирована в высшей степени явной и не связанной с культурой идеологией,
либо является продуктом экзогенного исторического опыта, такого как
колониализм.

В некоторых обществах первичный процесс социализации
имеет тенденцию давать людям сильно оптимистичный взгляд на жизнь и глубокое
чувство базового доверия к человеческим отношениям, в то время как более
поздние этапы политической социализации подчеркивают цинизм и подозрительность
к политическим акторам. В результате политическая культура характеризуется
критическим и презрительным взглядом на существующие политические практики, но
также окрашена сильной утопической верой в то, что реформа может в итоге
исправить существующую ситуацию[8].

Таким образом, цинизм уравновешивается ожиданием того,
что реформы заслуживают внимания. Похоже, это был характер цинизма, который
вдохновил традицию разоблачения грязи в американской политике. Похоже, такая же
динамика работает и в политической культуре Филиппин. В других обществах
недоверию к современным политическим институтам и персонажам предшествует более
ранний процесс социализации, который внушает чувство фундаментального недоверия
и подозрительности, в результате чего люди мало верят в реформистские решения и
чувствуют, что политическое улучшение требует катастрофических изменений. Бирма
является примером этого процесса[9].

Проблемы преемственности и прерывности также требуют
анализа отношений между социализацией и политической культурой. Исторические
события в политической системе могут потребовать изменений в политической
культуре, несовместимых ни с прошлыми, ни с нынешними процессами социализации.
Во всех динамичных политических системах возможна напряженность, потому что
процесс социализации не может меняться так же быстро, как политический процесс.
Эта проблема становится особенно острой, когда происходит внезапное изменение
международного статуса общества, например, когда колония обретает
независимость. Один из основных источников нестабильности и неэффективности во
многих новых развивающихся странах лежит как раз в различиях между акцентом на
процессы социализации, которые привели к возникновению различных слоев
современного общества, и отношениями, необходимыми для управления национальным
политическим процессом[10].

В формировании политической культуры процесс политической
социализации оперирует различными социализирующими агентами. Некоторые из этих
агентов, такие как семья, имеют тенденцию проявляться на ранних этапах процесса
социализации, и, таким образом, их влияние наиболее тесно связано с
характеристиками личности, фундаментальными для политической культуры. Другие
социализирующие агенты, такие как средства массовой информации и политические
партии, имеют тенденцию становиться критическими на более поздних этапах и,
таким образом, в первую очередь участвуют во влиянии на более когнитивные
аспекты политической культуры.

Многие современные исследования различных политических
культур направлены на определение относительной важности различных типов
социализирующих агентов в формировании различных аспектов политической культуры
и, таким образом, в оценке связей между социологической структурой общества и
политическим процессом. Семья, например, согласно Хайману (1959), особенно
сильна в Соединенных Штатах в определении партийной лояльности, в то время как
формальное образование, согласно Алмонду и Верба (1963), является наиболее
важным для формирования приверженности демократическим ценностям. Изучая
переходные политические системы слаборазвитых стран, стало очевидно, что сильно
политизированный характер этих обществ часто является результатом доминирующей
роли партийности по сравнению с беспартийными или конституционными агентами
социализации. Примечательно, что тенденция к однопартийным системам в Африке к
югу от Сахары тесно связана с тем фактом, что националистические партии были
единственным сильным агентом для социализации большей части новых политически
сознательных масс[11].

Когда беспартийные или политически нейтральные
социализирующие агенты слабы, социальная жизнь имеет тенденцию становиться
сильно политизированной, и такие фундаментальные конституционные институты, как
беспристрастная бюрократия и верховенство закона, вряд ли будут цениться.
Исследования процесса построения нации в обществах, в которых средства массовой
информации слабы и не могут обеспечить объективное представление о национальных
событиях, предполагают, что конституционное развитие не может быть легко
институционализировано в таких условиях. Эта взаимосвязь между процессом
социализации и последующей политической культурой объясняет некоторые основные
трудности в создании национальных институтов в странах, где популярное
политическое сознание было вдохновлено сильно пристрастными и идеологически
ориентированными движениями за независимость.

Во всех обществах неизбежно существуют некоторые различия
между политическими ориентациями тех, кто несет ответственность за решения, и
тех, кто является только наблюдателями или участвующими гражданами. Таким
образом, национальная политическая культура состоит как из элитарной
субкультуры, так и из массовой субкультуры, и отношения между ними являются еще
одним решающим фактором, определяющим эффективность политической системы.
Отношения определяют такие важные вопросы, как основа легитимности
правительства, свобода и ограничения руководства, пределы политической
мобилизации и возможности для упорядоченной передачи власти[12].

Массовые субкультуры редко бывают однородными, поскольку
обычно существуют значительные различия между политически внимательными слоями
общества и элементами, мало заинтересованными в политике. В некоторых случаях
массовая политическая культура весьма неоднородна, и существуют резкие различия
в зависимости от региона, социального и экономического класса или этнической
общности. В таких случаях характер взаимоотношений между различными
субкультурами становится решающим фактором в описании массовой политической
культуры.

При анализе того, в какой степени элитные и массовые
субкультуры содержат дополнительные наборы ценностей, полезно различать те
системы, в которых вербовке в элитную субкультуру обычно предшествует
социализация в массовую субкультуру, и те системы, в которых каналы
социализации ограничены. полностью отдельно. В большинстве стабильных
современных демократических обществ общая модель заключается в том, что
индивиды социализируются в массовой культуре перед тем, как быть привлечены к
ведущим политическим ролям, и, таким образом, элита, несмотря на получение
узкоспециализированных навыков и политических знаний, все же может ценить
базовые ценности. граждан в целом. Из этого, конечно, не следует, что во всех
случаях люди, вышедшие из массовой субкультуры, будут продолжать сочувствовать
своему фону или отзываться на него; действительно, в переходных обществах
лидеры часто испытывают глубокое негодование по поводу того, что, по их мнению,
является отсталым отношением тех, с кем они когда-то были связаны[13].

В самых традиционных и многих переходных системах те,
кому суждено занять руководящие должности, как правило, имеют совершенно разные
направления карьеры, получают совершенно разные формы образования и имеют
совершенно иной социальный опыт, чем у массы их последователей. Даже во многих
переходных обществах сама основа легитимности лидеров зиждется на широко
распространенном убеждении, что они — мужчины, изначально отделенные от других
при рождении.

Основная проблема динамики политических культур связана с
неравномерным изменением моделей социализации двух субкультур. Серьезные
трудности для политической системы могут возникнуть, когда правители
обнаруживают, что массовая субкультура больше не реагирует на традиционные
модели лидерства, но что у них самих мало навыков в более современных способах
правления. Или же может возникнуть противоположная проблема, когда элитная
субкультура была существенно изменена новыми моделями элитной социализации, но
массовая культура остается в значительной степени неизменной. В таких условиях
лидеры могут нетерпеливо относиться к переменам и, демонстрируя недостаточное
понимание и даже откровенное презрение к основным качествам массовой культуры,
могут вызвать негодование у населения, которое может почувствовать, что их
лидеры утратили чувство приличия правления. [1]
Комаров
С. А. Общая теория государства и права. СПб., 2004. – 715с. [2]
Тремаскина
Н.В. Сравнительный анализ политических систем современных стран // Studium.
2019. № 4-3 (41). С. 58. [3]
Тимошенко
В.И. Становление партии и партийной системы современной России // PolitBook.
2017. № 3. С. 184-193. [4]
Баженов
В.В. Роль личности в политической системе российского общества // Теория
государства и права. 2017. № 4. С. 18-22. [5]
Колядин
А.М. Политическая система как интегрированное выражение политики и власти //
Юридическая наука: история и современность. 2019. № 8. С. 173-183. [6]
Папаяни
Ф.А. Политические идеологии современного мира // Ученые записки Крымского
федерального университета имени В.И. Вернадского. Философия. Политология.
Культурология. 2017. Т. 3 (69). № 1. С. 80-90. [7]
Колядин
А.М. Политическая система как интегрированное выражение политики и власти //
Юридическая наука: история и современность. 2019. № 8. С. 173-183. [8]
Кукушкин
О. В. Поиск эффективной модели взаимодействия государства и институтов
гражданского общества // Социально-политические науки. – 2018. – № 2. С. 62–64. [9]
Комаров
С. А. Общая теория государства и права. СПб., 2004. – 715с. [10]
Тимошенко
В.И. Становление партии и партийной системы современной России // PolitBook.
2017. № 3. С. 184-193. [11]
Леонова
О.Г. Типология региональной политической культуры России //
Социально-гуманитарные знания. 2009. №5. URL:
https://cyberleninka.ru/article/n/tipologiya-regionalnoy-politicheskoy-kultury-rossii
(дата обращения: 10.05.2021). [12]
Куксин
И.Н. Теоретико – методологические вопросы взаимосвязи правовой и политической
систем общества // Вестник Московского городского педагогического университета.
Серия: Юридические науки. 2019. № 1 (25). С. 41-45. [13]
Папаяни
Ф.А. Политические идеологии современного мира // Ученые записки Крымского
федерального университета имени В.И. Вернадского. Философия. Политология.
Культурология. 2017. Т. 3 (69). № 1. С. 80-90.