Курсовая с практикой на тему Особенности взаимосвязи смысло-жизненных ориентаций и параметров саморегуляции поведения зависимой личности

Содержание:

Введение 2

Глава 1. Теоретические аспекты взаимосвязи смысложизненных ориентаций и параметров саморегуляции поведения зависимой личности 7

1.1 Смысложизненные ориентации личности 7

1.2 Саморегуляция поведения личности 15

1.3 Особенности зависимой личности 25

Глава 2. Выявление взаимосвязи смысложизненных ориентаций и параметров саморегуляции поведения зависимой личности 36

2.1 Постановка и методы исследования 36

2.2 Результаты исследования, и их интерпретация 38

Выводы 43

Заключение 45

Список использованной литературы 47

Приложение 1 51

Введение:

Феноменологическая способность человека быть субъектом собственного жизненного пути и развиваться в современном культурно-историческом пространстве позволяет ему формировать смысложизненные ориентации, определяющие мотивы и поступки человека.

Смысложизненные ориентации — это сложные социально-психологические единицы, создаваемые значимыми жизненными отношениями личности и бытия. Смысложизненные ориентации или жизненные стратегии являются одним из наиболее влиятельных компонентов интегральной индивидуальности, формирующих социогенез личности. Корреляция с индивидуальными потребностями, направленными на адекватную самореализацию, является ключевым фактором формирования постоянной установки на решение проблемы общественной и личностной значимости, хотя сущность этой проблемы меняется вместе с жизненным опытом человека. Кроме того, это способствует формированию у человека отношения к себе как к ценности и убежденности в том, что важнейшим способом утверждения ценности личности является постоянное совершение поступков и действий. Жизненные стратегии играют важную роль в направлении, ориентации и регуляции отношений между людьми и обществом.

В подростковом возрасте наблюдаются новые цели и новые социальные роли, происходит процесс дальнейшей возрастной социализации. Изменение сознания сопровождается формированием качественно новых социальных и личностных смыслов. Результатом этой трансформации является уникальная система взаимосвязанных смысложизненных ориентаций.

Преадультурный или подростковый возраст характеризуется такими центральными новообразованиями, как личностное и профессиональное самоопределение. Личностное самоопределение — это идентификация себя как личности; постоянное ощущение себя своим внутренним «я». Профессиональная идентичность — одна из форм личностного самоопределения, процесс формирования отношения к профессиональной деятельности, способ ее реализации путем согласования личностных и социально-профессиональных потребностей. В рамках личностного и профессионального самоопределения индивид начинает воспринимать себя как социальную единицу общества; смысложизненные ориентации интегрируются в систему отношений, которая является основой мировоззрения.

Таким образом, важной предпосылкой успешной самореализации личности является система смысложизненных ориентаций, согласованная с общественными целями и личностным смыслом, определяющая поведение, выбор, направление и интересы каждого отдельного индивида.

Анализ социальной зависимости личности и ее отношений занимает важное место в работах российских авторов. Например, по мнению Л. С. Выготского, личность не должна рассматриваться в отрыве от общества и его социальной среды. Л. С. Выготский даже вводит в свою культурно-историческую теорию специальное понятие «ситуация социального развития». Он считает, что индивид в условиях культуры и непосредственного общения с другими людьми присваивает культурные ценности этого общества, и эти ценности «внедряются» в сознание индивида через процесс интернализации (Выготский, 1996). Таким образом, смыслы и ценностные ориентации являются продуктами культурно-исторического процесса. Они присваиваются человеком и становятся неотъемлемой частью самосознания.

А. Леонтьев считает, что ценностное отношение к миру и социальной среде формируется благодаря деятельности. А эта установка, в свою очередь, является необходимой основой для развития личности и жизненных ориентиров. Исходя из этого, А. Леонтьев делает логический вывод о том, что формирование личности — это изменение системы отношений и иерархии смыслообразующих мотивов в процессе деятельности и взаимодействия с другими людьми и в общении. А. Леонтьев пишет: «Смысл порождается реальными отношениями, связывающими субъект и цель реальность. При этом непосредственными источниками смыслообразования являются потребности и мотивы личности» (Леонтьев, 2004). Автор пишет, что личностные смыслы носят «сверхиндивидуальный» характер и, следовательно, не представляют корыстной заинтересованности в использовании каких-либо средств или удовлетворении ситуативных потребностей и мотивов. Ориентирован на будущие цели и социально значимую деятельность, предполагающую интенциональность действий человека.

С. Рубинштейн рассматривает ценности личности и утверждает: «Ценности являются производными от отношений между миром и человеком. Они выражают все, что имеет решающее значение для человека в мире, включая творения, созданные человеком в процессе истории «. (Rubinstein., 1998Иными словами, С. Рубинштейн подчеркивает важность субъективного отношения к миру и его преобразующей деятельности. Он считает, что жизненные ориентации, являясь особыми значимыми ценностными измерениями, характеризуют субъекта как личность. «Человек утверждает, защищает и реализует в поступках, в межличностных отношениях, в делах свою духовность, нравственность, ценности истины, справедливости и добра. Субъект выполняет эти функции, включая реальное преобразование мира, адаптацию к нему, преодоление трудностей, самосознание и рефлексивные «операции», в процессе жизнедеятельности» (Рубинштейн, 1998).

Говоря о доадультурном возрасте как особом этапе онтогенеза, культивирующем и укрепляющем имеющиеся у человека смыслы, следуя идеям Э. Эриксона, мы определяем доадультурный возраст как этап обретения самоидентификации как своего «я». Это позволяет сформировать качественно новые отношения между индивидом и миром и развить индивидуальное отношение к нему (Эриксон, 1996).

По словам Л. Божович, преадультурный возраст характеризуется потребностью в самоопределении. В свою очередь, она объединит личностное, профессиональное, духовно-нравственное становление личности и позволит сформировать определенную смысловую систему, определяющую развитие личности на последующих этапах онтогенеза (Божович, 1997).

Следуя идеям Б. Братуса о смысловой сфере личности, мы определяем ее как единую систему, включающую мотивы, смысложизненные ориентации и личностные ценности, которые не разрозненны, а образуют единую структурно-динамическую организацию, способствующую созданию уникального внутреннего мира личности (Братус, 1988)..

В этой связи особый интерес представляет идея Д. Леонтьева о смысложизненных ориентациях личности как системе сознательных и избирательных отношений, определяющих направленность личности, осознание ее выбора и оценок (Леонтьев, 2007).

В. Мухина описывает период подросткового возраста и констатирует, что в этом возрасте человек сталкивается с проблемой выбора жизненных ценностей. Человек стремится сформировать внутреннее отношение к себе и другим, а также моральные ценности, то есть молодой человек воспринимает, интерпретирует и присваивает некоторые социальные ценности других (Мухина, 2012).

Обобщая рассмотренные теоретические представления, мы считаем, что смысложизненные ориентации определяют центральное положение личности, придающее смысл существованию индивида в процессе становления на всех возрастных этапах и являющееся одной из основных духовных потребностей в любом возрасте.

Цель работы: Выявить взаимосвязь смысло-жизненных ориентаций и параметров саморегуляции поведения зависимой личности.

Объект исследования: смысложизненные ориентации

Предмет исследования: взаимосвязь смысложизненных ориентаций и параметров саморегуляции.

Гипотеза исследования: есть предположение, что между смысло-жизненными ориентациями и саморегуляцией зависимой личности, есть прямая взаимосвязь.

Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд задач:

1. Изучить теоретические аспекты взаимосвязи смысложизненных ориентаций и параметров саморегуляции поведения зависимой личности;

2. Выявить взаимосвязь смысло-жизненных ориентаций и параметров саморегуляции поведения зависимой личности.

Методы исследования:

теоретические – анализ научной и научно-методологической литературы посвященной проблематике исследования,

эмпирические: анкетирование, опросный метод;

методы статистической обработки: описательная статистика.

В процессе исследования были использованы следующие методики:

«Стиль саморегуляции поведения, ССПМ»;

Тест смысложизненные ориентации (методика СЖО), Д. А. Леонтьева.

Методологической и теоретической основой работы послужили научные труды, посвященные изучению:

смысло-жизненных ориентаций личности (О.Ф. Халитов, Д.С. Пюра, Д.Ф. Даутов)

саморегуляции поведения (Н.Г. Кондратюк, А.В. Калашникова, В.В. Котлярова).

Эмпирическое исследование проводилось на базе_____________________, в нем приняли участие 60 респондентов, дифференцированные на 2 группы.

Практическая значимость работы заключается в ее актуальности, в частности полученные данные могут быть использованы в работе психологов с зависимыми личностями.

Структура работы: Работа напечатана на 55 листах компьютерного набора и включает в себя введение две главы, заключение, список использованной литературы и приложения.

 

Заключение:

Саморегулирование по сути, это вопрос изменения своих реакций, включая мысли, эмоции и действия. Преднамеренное применение контроля для изменения своей реакции логически вполне уместно для свободной воли, поскольку оно предполагает, что для человека в этой ситуации возможны по крайней мере два разных ответа, и человек проявил волю, чтобы вызвать один, а не другой. Остановка себя от реализации импульса, возможно, сама по себе является приращением (или, по крайней мере, признаком) свободы: предотвращение доминантной реакции создает возможность (то есть свободу) сделать что-то еще. Не обладая способностью к саморегуляции, существо находится во власти своих импульсов и будет пытаться реализовать их все.

Мы предполагаем, что психологическая реальность, лежащая в основе идеи свободной воли, — это то, что развилось из более простой формы (форм) агентства, найденного у простых животных. Социальные животные должны приспосабливаться к требованиям и давлению социальной группы, и поэтому некоторая степень саморегуляции в форме поведенческого торможения должна быть обнаружена у нечеловеческих социальных животных. Излишне говорить, что человеческая культура навязывает гораздо более длинные и сложные наборы правил и других стандартов, которые ограничивают и направляют поведение; таким образом, чтобы эффективно функционировать в рамках культуры, человеку нужна высокоактивная, широко эффективная способность к саморегуляции. Как один из признаков широко распространенных требований к саморегуляции, исследование выборки опыта по Hofmann, Baumeister, Förster и Vohs пришли к выводу, что типичный современный гражданин тратит 3-4 часа каждый день на сопротивление различным желаниям, а сопротивление желанию — это только одно из применений саморегуляции. Более того, Hofmann, Baumeister, et al. (2012) и Hofmann, Vohs, et al. (2012) установлено, что степень, в которой данное желание вызывало мотивационный конфликт, была в значительной степени пропорциональна тому, было ли желание совместимо с требованиями рабочего места. Это подчеркивает актуальность саморегуляции для культурной жизни. Чтобы добиться успеха на работе, люди должны регулировать свое поведение и сдерживать многие свои желания.

 

Фрагмент текста работы:

Глава 1. Теоретические аспекты взаимосвязи смысложизненных ориентаций и параметров саморегуляции поведения зависимой личности

1.1 Смысложизненные ориентации личности

Одна из частей философии смысла жизни состоит из систематической попытки определить, что люди имеют в виду, когда они думают, о теме или что они имеют в виду, говоря о “смысле жизни”. Для многих в этой области такие термины, как “важность” и “значимость”, являются синонимами “осмысленности” и поэтому недостаточно показательны, но есть те, кто проводит различие между осмысленностью и значимостью. Существует также дискуссия о том, как концепция бессмысленной жизни соотносится с идеями абсурдной жизни, бесполезно и не стоит жить [2].

Полезный способ начать прояснять, что включает в себя мышление о смысле жизни, — это указать носителя. Какую жизнь имеет в виду вопрошающий? Стандартное различие заключается в том, чтобы провести различие между смыслом “в” жизни, где человеческая личность — это то, что может иметь смысл, и смыслом “жизни в узком смысле, где человеческий вид в целом — это то, что может иметь смысл или нет. В последнее время также обсуждается вопрос о том, могут ли животные или человеческие младенцы иметь смысл в своей жизни, причем большинство отвергает эту возможность, но горстка других начинает доказывать это. Также недостаточно изучен вопрос о том, могут ли группы, такие как люди или организации, быть носителями смысла, и если да, то при каких условиях.

Большинство философов-аналитиков интересовались смыслом жизни, то есть той осмысленностью, которую может демонстрировать жизнь человека, хотя в наши дни сравнительно немногие обращаются к смыслу жизни в узком смысле. Даже те, кто считает, что Бог занимает или будет занимать центральное место в смысле жизни, в последнее время чаще обращаются к тому, как жизнь человека может быть значимой благодаря Богу, чем к тому, какой может быть человеческая раса. Хотя некоторые утверждают, что осмысленность человеческой жизни как таковая заслуживает исследования в не меньшей степени (если не больше), чем смысл жизни, подавляющее большинство исследователей вместо этого интересовались тем, имеет ли смысл их жизнь как отдельных людей (и жизнь тех, кто им небезразличен), и как они могли бы стать более значимыми.

Фокусируясь на смысле жизни, довольно часто утверждается, что концептуально это что-то хорошее само по себе или, соответственно, что-то, что дает основную причину для действий. Есть несколько человек, которые недавно предположили обратное, утверждая, что в жизни человека могут быть нейтральные или даже нежелательные виды смысла. Однако это выбросы, причем большинство аналитических философов и, по-видимому, мирян вместо этого хотят знать, когда жизнь человека демонстрирует определенную конечную ценность (или неинструментальная причина действия) [1].

Еще одно утверждение, по поводу которого существует существенный консенсус, состоит в том, что осмысленность — это не все или ничего, а вместо этого приходит в степенях, так что некоторые периоды жизни более значимы, чем другие, и что некоторые жизни в целом более значимы, чем другие. Обратите внимание, что можно последовательно придерживаться мнения, что жизнь некоторых людей менее значима (или даже в определенном смысле менее “важна”), чем жизнь других, или даже бессмысленна (неважна), и все же утверждать, что люди имеют равное положение с моральной точки зрения. Рассмотрим консеквенциалистскую мораль принцип, согласно которому каждый индивид считается единым в силу наличия способности к осмысленной жизни, или кантовский подход, согласно которому все люди обладают достоинством в силу своей способности к автономному принятию решений, где смысл является функцией осуществления этой способности. С обеих моральных точек зрения от нас может потребоваться помощь людям с относительно бессмысленной жизнью.

Еще одним относительно неоспоримым элементом концепции осмысленности в отношении отдельных людей является то, что она концептуально отличается от счастья или правильности.

Во-первых, спросить, имеет ли смысл чья-то жизнь, — это не то же самое, что спросить, приятна ли ее жизнь или она субъективно обеспечена. Жизнь в машине опыта или устройстве виртуальной реальности, несомненно, была бы счастливой, но очень немногие считают ее prima facie кандидатом на осмысленность. Действительно, ряд сказал бы, что жизнь логически может стать значимым именно потому, что пожертвовать своим благополучием, например, помочь другим в ущерб собственным интересам. Во-вторых, вопрос о том, имеет ли смысл существование человека во времени, не тождествен рассмотрению того, был ли он морально честен; существуют интуитивно понятные способы усиления смысла, которые не имеют ничего общего с правильным действием или моральной добродетелью, например, сделать научное открытие или стать отличным танцором. Теперь можно утверждать, что жизнь была бы бессмысленной, если бы или даже потому, что она была несчастной или аморальной, но это означало бы постулировать синтетическую, содержательная связь между понятиями отнюдь не указывает на то, что разговор о “осмысленности” аналитически является вопросом коннотации идей относительно счастья или правильности. Вопрос о том, что (если вообще что-то) делает жизнь человека значимой, концептуально отличается от вопросов о том, что делает жизнь счастливой или моральной, хотя может оказаться, что лучший ответ на первый вопрос апеллирует к ответу на один из последних вопросов [16].

Предположим, что разговоры о “смысле жизни” подразумевают что-то хорошее само по себе, что может прийти в разной степени и что аналитически не эквивалентно счастью или правильности, что еще это включает? Что еще мы можем сказать об этой конечной ценности по определению? Большинство современных философов-аналитиков сказали бы, что соответствующая ценность отсутствует в том, чтобы проводить время в машине опыта или жить сродни Сизифу, мифической фигуре, обреченной греческими богами катить камень в гору для вечности. Кроме того, многие сказали бы, что соответствующая ценность типизируется классической триадой “добро, истина и прекрасное” (или будет при определенных условиях). Эти термины не следует понимать буквально, они являются грубыми лозунгами для благотворных отношений (любовь, коллегиальность, мораль), интеллектуальных размышлений (мудрость, образование, открытия) и творчества (особенно искусства, но также потенциально таких вещей, как юмор или садоводство).