Курсовая с практикой на тему Образ поэта в лирике М.Ю. Лермонтова

Содержание:

Оглавление 2
ВВЕДЕНИЕ 3
1. Образ поэта в ранней лирике Лермонтова 5
2. Воплощение образа поэта в поздней лирике Лермонтова 11
3. Роль символов в лирике Лермонтова 19
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 28
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 30

Введение:

Актуальность темы исследования. Образ поэта, творца, в определенной мере – пророка, является одним из наиболее распространенных в мировой и отечественной литературе. Представители различных видов искусств во все времена стремились представить собственную интерпретацию данного образа, пытаясь заглянуть в пределы творческой лаборатории поэта, сформулировать целостную концепцию поэтического сознания. И, естественно, роль поэта в жизни общества поддавалась осмыслению самих поэтов.
Художественное мировосприятие М. Ю. Лермонтова формировалось под влиянием принципов романтизма, выдвигающего в центр литературного осмысления фигуру одинокого мечтателя, не понятого современниками, единственного аристократа духа в мире. Соответственно, раннее творчество Лермонтова проникнуто именно романтическим видением роли поэта. В более поздний период поэт рассматривает роль художника и в социальном плане.
Цель исследования заключается в том, чтобы выявить эволюцию образа поэта в лирике М. Ю. Лермонтова. Поставленная общая цель обуславливает поэтапное решение следующих задач:
— определить круг изучаемых текстов;
— изучить литературу по теме исследования;
— рассмотреть закономерности формирования образа поэта в ранней лирике М. Ю. Лермонтова;
— выделить особенности воплощения образа поэта в лирике позднего периода творчества М. Ю. Лермонтова.
Объектом исследования является лирика М. Лермонтова.
Предмет исследования – художественные средства создания образа поэта в лирике М. Лермонтова.
Методика исследования носит комплексный характер: аналитический метод используется при выявлении основных признаков поэтики изучаемых произведений; сравнительный метод – для сопоставления характера формирования образа поэта в лирике М. Ю. Лермонтова, относящейся к разным периодам его творчества.
Практическое значение исследования заключается в возможности использования полученных результатов в школьном курсе преподавания русской литературы, специальных курсов, посвященных творчеству М. Ю. Лермонтова.
Структура исследования соответствует его целям и задачам. Работа состоит из введения, трех частей, заключения и списка использованной литературы.

Заключение:

М.Ю. Лермонтов посвятил теме поэта и поэзии значительную часть своего творчества. На самом деле одним из главных мотивов лирики Лермонтова является мотив одиночества поэта, непонятого толпой. Неприятие общества и противопоставленность лирического героя толпе лежит в самой основе творчества великого поэта. Лирический герой Лермонтова уходит от толпы и замыкается в себе, мучимый абсолютным одиночеством. Примечательно, что стихотворение Лермонтова «Пророк» начинается именно с того момента, на котором остановился А.С.Пушкин в своем «Пророке»:
С тех пор, как вечный судия мне дал всевиденье пророка…
Так, если Пушкин показал нам процесс создания Творцом пророка, то Лермонтов показывает уже результат действий этого пророка. Жизнь его лирического героя полна страданий от непонимания со стороны общественного мнения. Так, «шумный град» встречает героя Лермонтова насмешками и презрением. Причина такой трактовки пророка Лермонтовым весьма своеобразна: поэт рисует героя с чисто человеческой, бытовой точки зрения, не наделяя его, в отличие от Пушкина, сверхъественными свойствами. Поэт в своем творчестве опускает поэта-небожителя на землю: у пророка Лермонтова нет веры в людей, нет надежд, примиривших бы его с окружающими, поэтому он обречен на вечное одиночество. Таким же трагичным пафосом вечного одиночества пронизаны и другие стихотворения М. Ю. Лермонтова: «Поэт», «Смерть поэта», «Журналист, читатель и писатель» и другие. Так, стихотворение «Смерть поэта» изменило судьбу поэта, став причиной его ссылки на Кавказ. Неудивительно, что поэт подвергся изгнанию, ведь, подобно Пушкину, он осудил тех, «кто жадною толпой» стоит у трона, «свободы, гения и славы палачи».
По-другому раскрывается тема поэта и поэзии в стихотворении «Поэт». В этом произведении мы видим продолжение романтической концепции человека. Так, перед нами некая оппозиция двух типов поэтов: человека, прислуживающего своим творчеством толпе, и поэта, каким автор видит его в идеале. При этом Лермонтов подчеркивает, что первый тип «творца» встречается намного чаще. В стихотворении «Поэт» данное противостояние рассматривается в виде метафоры, возникает образ заржавевшего кинжала. Разбитое на две части стихотворение показывает участь поэта, схожую с участью старинного кинжала, бывшего некогда боевым оружием и ставшим со временем лишь трофейным украшением, висящим на стене. Использованный при этом прием параллелизма позволил создать оптимистический образ пророка, который является символом гражданской поэзии
Главной идеей стихотворения, таким образом, является вывод о том, что поэзия на заказ, угодная общественному мнению, не является истинным творчеством. При этом идеальным читателем для поэта становится читатель умный, требовательный, ищущий духовной пищи для своего ума в чьем бы то ни было творчестве. Лермонтов обвиняет поэтов-современников, променявших высокое предназначение поэта на обеспеченное существование, благодаря угодному обществу творчеству. Для самого Лермонтова творчество – это спасительное освобождение от страданий, это истинный путь к вере, несущий гармонию.

Фрагмент текста работы:

1. Образ поэта в ранней лирике Лермонтова
Исторически термин «концепт» является «связующим звеном», которое объединяет средневековый и современный этап исторического развития. Концепт обладает столь широкими временными рамками, что является причиной тому, что их необходимо каким-либо образом периодизовать.
Возможно в данном контексте условное выделение трех этапов, которые пережила в своем развитии теория концепта. Первый из данных этапов во временном плане соотносится с зарождением данного понятия. Оно, в свою очередь, имеет философское происхождение. В его формулировании приняли участие представители такого направления, как концептуалистика. Его основоположником был известный средневековый мыслитель Пьер Абеляр. Второй этап научной разработки концептологии связан с трудами таких мыслителей, как Н. А. Бердяев, М. М. Бахтин и В. С. Библер, благодаря которым в двадцатые годы минувшего столетия определение концепта обрело новую жизнь. Активизация изучения концептологии относится к последнему десятилетию двадцатого – первому десятилетию двадцать первого веков и инспирировано приобретением концептом характеристик узловой категории не только философских исследований, но и студий, проводимых в рамках антропологического направления в науке.
Концепт является полноценной составляющей теоретического арсенала различных областей гуманитаристики на рубеже двадцатого и двадцать первого столетий, что приводит к возникновению весьма острых реакций, авторами которых являются отдельные исследователи, которые ставят под сомнение саму принадлежность концепта к сфере определенной науки. Так, к примеру, в рассмотрении Жиля Делеза и Феликса Гваттари концепты являются исключительно результатом мыслетворчества, которое осуществляют философы, они же концептуальные персонажи. Поэтому данные мыслители дают как самим созданным концептам, так и иным научным направлениям, которые пользуются данным понятием, низкую оценку, расценивая их как «убогих соперников философии». Более того, Делезу и Гваттари принадлежит утверждение о том, у эпистемологии, лингвистики, психоанализа, а также информатики, маркетинга, дизайна и рекламы отсутствуют как основания, так и право посягательства на данную фундаментальную философскую единицу [14, 18]. Тем не менее, в наше время концептом выдвигаются претензии на обретение статуса явления междисциплинарного характера, что обусловлено наличием теснейшей связи между всеми областями гуманитаристики, в том числе и литературоведения и философии.
С. А. Аскольдов, впервые опубликовав свою статью «Концепт и слово» в 1928 году, положил начало концептуалистическим исследованиям в гуманитаристике. Именно эта работа характеризуется содержательность в плане заложенных в ней фундаментальных основ концепт-теории, развитие которых происходило в исследованиях данного феномена уже в конце двадцатого – в начале двадцать первого века. С. А. Аскольдов в своей статье истолковал перспективное как в филологическом плане в целом, так и в плане литературоведческом, в частности, понятие «художественный концепт», который рассматривался им в качестве «индивидуальной мыслетворческой единицы, которая заключала в себе «неопределенность возможностей». Исследователь подчеркнул, что, несмотря на то, что большинство его коллег расценивают концепт как нечто такое, что не подразумевает к себе прибавления чувств, желаний, чего-либо иррационального в целом, для художественного концепта характерной является комплексность объединения и того, и другого, т.е. в пределах этого понятия сочетаются представления, чувства, эмоции, иногда даже волевые проявления [3, 274].
С. А. Аскольдов предложил противопоставлять познавательные концепты художественным, руководствуясь принципом преобладания в каждом из них рацио / иррацио. В дальнейшем данная мысль была развернута Д. С. Лихачевым в его работах, в которых он произвел дополнение изысканий своего предшественника с помощью нескольких положений, являющихся принципиально важными.
Так, во-первых, аналогично терминам «ноосфера», который предложил для использования в научном обиходе В. И. Вернадский, а также «биосфера», автором которого выступил Э. Зюсс, Д. С. Лихачеву принадлежит заслуга определения совокупности концептов, являющихся потенциями, которые открываются как в словарном запасе отдельного человека, так и во всем языке в целом, как концептосферы [23, 6]. Впрочем, несмотря на то, что исследователем внимание было акцентировано на срезе данного явления, являющегося глобальным, а именно концептуальной совокупности, являющихся неким концентратом национальной культуры, — суждения Д. С. Лихачева имели существенную продуктивность относительно того, чтобы в дальнейшем уточнить понятие «концептосфера», в ходе формирования которого исходное значение последней как национальной, этнически узуальной, противопоставлялось более узкому значению как структуры индивидуально-авторской, уникальной, окказиональной.
Также следует подчеркнуть, что Д. С. Лихачевым было произведено выявление и характеристика источников, которые способствовали развитию. национальной концептосферы, подчеркивая, что ключевыми ее создателями и творцами являются писатели (особенно авторы стихотворных произведений), носители фольклора, представители отдельных профессий и сословий (особенно крестьяне). Таким образом, разработки исследователя Д. С. Лихачева существенно повлияли на то, что в дальнейшем были выявлены духовные приоритеты, присущие конкретному народу, основополагающим элементам его коллективного сознания, которые реализуются в материале фондов национальной литературы, которые непрерывно пополняются.
Тема творчества – одна из центральных в лирике М.Ю.Лермонтова. Герой уже ранних стихотворений, по мироощущению тождественный самому Лермонтову, размышлял о смысле жизни, о назначении поэта и поэзии.
Идеалом для него стал Байрон, английский поэт-романтик. Лермонтова увлекала бунтарская поэзия Байрона, его могучий, гордый дух. Мотивы безверия, разочарования, одиночества, вызванные конфликтом с несовершенным миром, сближали лирику Лермонтова и Байрона.
В 1830 году молодой поэт писал:
Я молод; но кипят на сердце звуки,
И Байрона достигнуть я б хотел;
У нас одна душа, одни и те же муки, —
О, если б одинаков был удел!.. [1]
Лермонтова также увлекала романтическая мечта о высоком идеале. Осмысливая творчество предшественников, Лермонтов настойчиво искал свой путь и уже в 1832 году создал один из самых выразительных поэтических манифестов – стихотворение «Нет, я не Байрон, я другой…»
От байроновского протеста против несовершенного общества он не отказывается. Однако поэт начинает осознавать, что он – сын России. Беды и страдания России становятся источником его личных переживаний:
Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый избранник,
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой [1].
Взгляды Лермонтова на поэта и поэзию в разные периоды творчества менялись. Сначала в стихах жил образ «неведомого избранника», противопоставленного толпе:
Кто может, океан угрюмый,
Твои изведать тайны? кто
Толпе мои расскажет думы?
Я – или Бог – или никто! [1]
В 1828-1832 гг поэт писал свои произведения не для печати, а для себя. Он стремился к самопознанию, хотел выработать собственную программу действий, страстно мечтал о героическом подвиге. В стихотворении «1831-го июня 11 дня» он пишет:
Мне нужно действовать, я каждый день
Бессмертным сделать бы желал, как тень
Великого героя, и понять
Я не могу, что значит отдыхать [1].
Путь поэта в ранних стихах – путь сильной, но обреченной личности. В стихотворении «Я жить хочу! хочу печали…» Лермонтов осознает неразрешимое противоречие между своими героическими порывами и их невостребованностью в окружающем мире.
По Лермонтову, жить полноценно – значит страдать, жертвовать собой:
Что без страданий жизнь поэта?
И что без бури океан? [1]
В «низкой» реальности привыкли к обычным человеческим чувствам, проявлениям. Поэт же у Лермонтова – гигант, мятежник, его переживания превращаются во всепоглощающие страсти.
Повышенная эмоциональность стихотворения, созданная обилием восклицательных и вопросительных предложений, повторами, параллелизмами, передает напряженность духовной жизни поэта:
Он хочет жить ценою муки,
Ценой томительных забот.
Он покупает неба звуки,
Он даром славы не берет [1].
Таким образом, взгляды М. Ю. Лермонтова на поэта и его миссию менялись вместе с появлением и утверждения в его лирике тенденций реализма.
Молодой Лермонтов – романтик. Он смотрит на поэта как на одинокого избранника «с гордою душой», который живет своими мечтами, своими переживаниями, недоступными «толпе»:
Что без страданий жизнь поэта?
И что без бури океан?
Он хочет жить ценою муки,
Ценой томительных забот.
Он покупает неба звуки,
Он даром славы не берет [1].
Мотив избранничества проявляется и в раннем стихотворении поэта «Нет, я не Байрон…». Здесь восемнадцатилетний Лермонтов осознает, что у него свой путь в творчестве:
Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый избранник,
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой [1].
Однако и в ранний период творчества Лермонтов порой ставит под сомнение правомерность противопоставления одинокого поэта другим людям, не наделенным таким даром:
Безумец я! Вы правы, правы!
Смешно бессмертье на земли.
Как смел желать я громкой славы,
Когда вы счастливы в пыли? [2]