Курсовая с практикой на тему Образ мусульманина в произведении Пушкина «Подражания корану»

Содержание:

Введение………………………………………………………………………………3

Глава I. Образ мусульманина в русской литературе………………………………10

1.1. Понятие
межкультурного диалога…………………………………10

1.2. Влияние
ислама на русскую культуру XIX века……………………16

Выводы по I главе………………………………………………………………22

Глава II. Образ мусульманина в творчестве А.С.
Пушкина……………………24

2.1. Образ мусульманина в творчестве А.С. Пушкина……………………24

2.2. Межкультурный диалог в произведении А.С. Пушкина
«Подражание Корану» ………………………………………………………………………31

Выводы
по II главе………………………………………………………………41

Заключение…………………………………………………………………………43

Список литературы…………………………………………………………………46

Введение:

Русская литература XIX века отличилась проникновением в нее текстов
с другим метафизическим смыслом, такие тексты способствовали другому мировосприятию
и формированию других моделей бытия. Наше внимание привлек текст «Подражание Корану»,
написанный А.С. Пушкиным, хотя он не единственный кто затронул тему Востока в данный
литературный период. В это время в Росси проявился некий массовый интерес к мусульманской
культуре, возможно, это было связано с войнами того периода, а возможно с переводами
новых текстов, пришедших в Россию.

Особенность мусульманских
текстов русской литературы заключается в том, что мусульманская философия, функционируя
в структурах произведений в качестве эстетической маски. Между тем, многие из них
имеют самое непосредственное отношение к исламу. Единый текст расслаивается как
несколько совершенно различных сообщений, такие скрытые структуры художественных
текстов используются на Средневековом Востоке, и в России XIX века.

Говоря о месте ислама
в русской романтической литературе XIX века, пронизанной, кроме того, как показала
Ф.З. Канунова, библейскими и христианскими мотивами, следует сказать, что мы имеем
в виду не столько религиозные культуры и не столько религиозные мировоззрения, сколько
параметры ментальности, стилей мышления и способов смыслопорождения, которые корреспондируют
с соответствующими религиозными системами (воспитываются, стимулируются ими или
сами порождают их особенности)[1].

Говоря о
том, чем обусловлен массовый интерес к исламу в России в первой четверти XIX века,
необходимо отметить, что это — закономерный этап, детерминированный внутренними
и внешними факторами.

К внешним
факторам следует отнести, прежде всего, аналогичный массовый интерес к мусульманскому
Востоку в странах Западной Европы, во многом определивший направление ориентальной
романтической мысли русской литературы. Эта тенденция к началу XIX века прошла долгий
эволюционный путь через все Средневековье, эпоху Возрождения и просветительство.

Европейцы относились неоднозначно к мусульманскому
миру, с одной стороны полным отрицанием культуры, с другой стороны относились к
ней с опровержением, с третьей культурно обменивались информацией, особенно текстами
о науке, философии и так далее.

Однако, следует заметить, что ислам способствовал
развитию европейской науки, выступил одной из причин
возникновения идеологии эпохи Возрождения в Европе: в соответствие с концепцией
Н.И. Конрада, выраженной в книге «Запад и Восток».[2]

Большую роль в трансплантации
мусульманского образа мысли сыграли переводы с восточных языков на западные (в основном,
на французский), предложенных XVIII веком. Они закрепили восточную топику в западной,
а следом — и в русской литературе. Однако в русскую литературу «восточное» (не всегда
осознававшееся как мусульманское) первоначально входило как «специфическая, условная
поэзия, экзотика, как материал, знакомящий читателя с изощренной литературой фантастических
приключений»[3], формирующий
ситуацию «выхода во вне».

Влияние сложившегося
в Европе образа ислама и мусульманской культуры можно представить, как «наслоение»
на уже сформированную в Средние века в русской культуре систему представлений. Генезис
русской культуры, связанный с освоением огромной территории, населенной множеством
этнических групп и народностей неславянского происхождения, обусловил особенности
мышления культуры[4].

Исследование мусульманских
мотивов в тексте русской литературы осознается нами в неразрывной связи с проблематикой
межкультурной коммуникации, как областью взаимодействия «говорящих сознаний»[5].

Художественный
текст, который мы относим к текстам с мусульманскими мотивами в русской литературы,
— часть системы, в которой каждый элемент получает дополнительные контекстуальные
значения, порожденные полем межкультурного взаимодействия. В этом аспекте исследование
мусульманского текста является предметом специальной дисциплины, названной Ю.М.
Лотманом «семиотикой культуры», которая рассматривает «взаимодействие разноустроенных
семиотических систем, внутреннюю неравномерность семиотического пространства, необходимость
культурного и семиотического полиглотизма»[6], а отдельный
текст как культурный макрокосм, который «становится значительнее самого себя и приобретает
черты модели культуры», в условиях чего он «имеет тенденцию осуществлять самостоятельное
поведение, уподобляясь автономной личности»[7].

Культуру (русскую и мусульманскую) мы рассматриваем вслед за Э. Бенвенистом
«как весьма сложный комплекс представлений, организованных в кодекс отношений и
ценностей: традиций, религии, законов, политики, этики, искусства — всего того,
чем человек, где бы он ни родился, пропитан до самых глубин своего сознания и что
направляет его поведение во всех формах деятельности».[8] Одно из
основополагающих свойств культуры (в особенности, русской культуры) заключается
в том, что, в терминологии В.Н. Топорова, она выполняет «соотнесение-сравнение»
своего и чужого. Эта ее функция, безусловно, значима, поскольку сравнение «связано
с бытием человека в знаковом пространстве культуры, которая имеет своей осью проблему
тождества и различия».[9]

Термин «межкультурная
коммуникация» употребляется нами для обозначения такого взаимодействия культур,
при котором они «вступают в диалог, и происходит их актуализация, в результате чего
проявляется общечеловеческое и специфическое каждой культуры» как семиотической
системы. Структура межкультурного коммуникативного акта в общих чертах эквивалентна
элементарной структуре любого коммуникативного акта: наличие адресата, адресанта,
контекста, кода и контакта. Однако реальное взаимодействие культур, рассматриваемое
в парадигме диалогической концепции М.М. Бахтина, есть не только и не столько передача
количества культурной информации, сколько «способ внесения той или иной коррекции»[10] в мирообраз
коммуниканта. Иными словами, сущность межкультурной коммуникации состоит в том,
чтобы трансплантировать не информацию, а способы ее построения, и следом за этим
— создавать такие условия, при которых воспринимающая культура начнет сама генерировать
«чужие» структуры, «уменьшая неопределенность путем взаимодействий в собственной
когнитивной области».[11]

На начальном периоде формирования мусульманского текста, когда происходило
накопление мусульманских элементов, перешедшее позднее в накопление структур, осуществлялась
как полная, так и редуцированная межкультурная коммуникация: при полной происходило
непосредственный диалог с мусульманами Кавказа, Сибири, Крыма, Индии и т.д., а при
редуцированной (когда имеет место не взаимовлияние, а лишь влияние одной культуры
на системность другой) — включение восточной поэтики классического периода в поэтику
русского романтизма первой трети XIX века.

Учитывая
позиции Лотмана, Топорова и Бахтина при анализе литературных фактов, можно говорить
о том, что возникновение текста с мусульманскими мотивами — глубоко значимый факт,
свидетельствующий о том, что в первой половине XIX века такое естественное свойство
культуры, как диалогичность, в русской культуре этого периода становится ведущим
творческим принципом и мировоззренческой категорией, способом преодоления культурной
замкнутости, когда творческая мысль, оперируя «чужими» категориями, осуществляет
выход «во вне» (для того, что бы взглянуть на себя глазами «другого»), наполняет
бытие более глубоким смыслом и способствует более адекватному моделированию действительности.

Однако предмет
нашего исследования требует рассматривать частный случай межкультурного взаимодействия
— межлитературные связи, т.е. «проникновение одной литературы в мир другой литературы».[12]

В терминологии
Д. Дюришина[13] , средневековая мусульманская
литература (Хафиз, Саади, поэзия бедуинов и Коран, как он воспринимался в XIX веке)
воздействовала на русскую в одностороннем порядке по принципу «внутренних контактов»,
т.е. контактов, проявившихся в различных формах межлитературной рецепции, как пассивных,
так и активных, творческих: влияние, заимствование, аллюзия, вариация, парафраза,
реминисценция, цитация, филиация, пародирование, подражание, плагиат, эпигонство,
репродукция, перевод, трансформация произведения-источника, продолжение и обновление
традиций инонациональной литературы, создание самостоятельных произведений под импульсом
произведений другой литературы и т.д.[14] Внутренние
контакты протекают как на уровне отдельных личностей (Пушкин — Саади, Ознобишин
— Хафиз), так и на жанрово-стилевом уровне (русский
романтизм и «восточный» романтизм).

Нам бы хотелось
рассмотреть межкультурную коммуникацию на примере одного из великих поэтом русской
литературы А.С. Пушкине, в частности на произведении «Подражание Корану».

Подражания Корану», впервые напечатанные
как цикл в 1826 году, заключали книгу «Стихотворения Александра Пушкина», вышедшую
в Петербурге, и были помечены 1824 годом. Сборник состоял из пяти разделов: «Элегии»,
«Разные стихотворения», «Эпиграммы и надписи», «Подражания древним», «Послания».
Причём, «Подражания Корану» были выделены особо.

Обращение поэта к восточной теме отражало
возросшее внимание европейской культуры, в том числе русской, к Востоку в конце
XIV и начале XIX веков. В России интерес к Востоку особенно
усилился в начале XIX века. В ноябре 1818 года в Санкт-Петербурге был открыт Азиатский
музей Академии наук, где хранились арабские, персидские и турецкие рукописи, что
стало надежной основой для развития русского ориентализма. «К 1920-м годам интерес
к восточной литературе в России растет. Отчасти это связано с активизацией российской
колониальной политики на Востоке и организацией нескольких отделений восточных языков
для подготовки дипломатов, чиновников и переводчиков. Именно в это время разворачивалась
деятельность выдающихся востоковедов — К. Фран, Казем-бека, А. Болдырева, О. Сеньковского.
В 1822 году Сенковский выступил со статьей «Об изучении арабского языка», которая
доказывает необходимость изучения восточных языков с точки зрения практических,
государственных потребностей».[15] Но главное
значение в повышении интереса к поэзии Востока было распространение литературных
теорий романтизма. Романтики приняли и существенно переосмыслили теорию национальных
культур, выдвинутую Гердером как взаимосвязанные звенья в прогрессивном развитии
универсальной человеческой культуры и мировой истории. В отличие от французского
классицизма, который признавал только древнее искусство (в его интерпретации), был
провозглашен принцип «универсальности литературы» и пропагандировалась необходимость
изучения литературных памятников всех времен и народов. Актуальность обращения к
«Подражаниям Корану» мотивируется и тем, что Пушкин воплощает заповеди Ислама как
общечеловеческие нравственные истины. В свете волнующих современный мир проблем
межэтнических и межконфессиональных отношений, этнокультурных связей пушкинская
трактовка избранных поэтом сур Корана обретает особое значение.

Актуальность темы исследования
обусловлена рядом поставленных перед современным литературоведением проблем. В XIX
веке в эпоху романтизма в России, в структуре этого стиля появляются тексты с мусульманскими
мотивами, свидетельствующие о массовом интересе к исламу и мусульманскому Востоку,
что и послужило причиной формирования такого рода текстов русской литературы. На
наш взгляд межкультурные связи всегда остаются актуальной темой для исследования,
так как с течением времени меняются взгляды и отношения к той или иной культуре,
культурным событиям. Происходит переоценка ценностей, что сейчас и происходит в
мире.

Предмет изучения – период русской литературы
в начале XIX века и
появление в ней восточных мотивов.

Объектом исследования является цикл А.С.
Пушкина «Подражания Корану».

Цель работы — рассмотреть особенности
межкультурного диалога литературы XIX века, в частности на произведении «Подражаний Корану» А. С. Пушкина

1. Рассмотреть нравственно-философское
содержание стихотворений «Подражание Корану», опираясь на тексты Корана, и комментарии
учёных-арабистов и наблюдения пушкинистов.

2. Рассмотреть межкультурные коммуникации
в литературе XIX века

3. Охарактеризовать межкультурные коммуникации
в произведении «Подражание Корану» А.С. Пушкину

4. Рассмотреть образ мусульманина в контексте
русской литературы и в частности в произведении А.С. Пушкина «Подражание Корану».

5. Рассмотреть понятие межкультурного
диалога. [1] Канунова Ф.З.
Нравственно-эстетические искания русского ро-мантизма и религия (1820—1840-е
годы). Новосибирск, 2001. [2] Rescher N. Nicolas of Cusa on the Qur an //
Studies in Arabic Phi-losophy. L., 1973. P. 140—144., Конрад Н.И. Запад
и Восток. М., 1966. [3] Челышев Е.П. Мир Востока и
Пушкин // Наука в России. — 1999. — №1. — С. 75 — 81 [4] Эберман В. Арабы и персы в
русской поэзии // «Восток». Кн. 3. М.-Л, 1923. С. 20. [5] Бахтин М.М. Тетралогия.
М., 1998. С. 361. [6] Лотман Ю.М. Семиотика
культуры и понятие текста // Лот-ман Ю.М Избранные статьи. Т. 1. Таллинн, 1992.
С. 129-132. [7] Бенвенист Э. Общая
лингвистика. М., 1974. С. 31. [8] Бенвенист Э. Общая
лингвистика. М., 1974. С. 31. [9] Топоров В.Н. Пространство
культуры и встречи в нем // Во-сток—Запад: Исследования. Переводы. Публикации.
М., 1988. [10] Леонтьев А. А. Основы
психолингвистики. М., 1999. – 272 с. [11] Гудков Д.Б. Теория и
практика межкультурной коммуникации. М., 2003. – 21 с. [12] Конрад Н И. Запад и
Восток. М., 1966. – 337 с. [13] Дюришин Д. Теория
сравнительного изучения литературы. М., 1979. [14] Аминева В.Р. Типология
контактов как способ систематизации межлитературного процесса // Русская и
сопоставительная филология: Системно-функциональный аспект: Материалы итоговой
научной конференции 2003 г. Казань, 2003. С. 204 – 209. [15] Свирин Н.Г. «Подражания
Корану» Пушкина. // Звезда 1936 – № 8 – С. 221 – 242.

Заключение:

В рамках единой российской культуры, которая складывалась
в результате активного взаимодействия различных национальных культур, проблема понимания
и преодоления противостояния была актуальна и значима всегда. Поэзия, вводя в собственный
мир образы и идеи Корана, немало способствовала более тесному и глубокому взаимопониманию.
Ярким примером этого стал поэтический его перевод на русский язык, осуществленный
В. Пороховой. Впервые голос ислама во всем объеме зазвучал на языке русской поэзии
и стал более понятен русскому сознанию.

Способность
и желание учиться у другого — результат преодоления культурного эгоизма. Поэзия
как один из наиболее интимных способов и форм выражения духа культуры, обращаясь
к образам иной культуры, способствует взаимопониманию, преодолению чувства настороженности
и осознанию единства человеческого рода.

Траектория цикла
обрисовывает в общих чертах ряд вопросов, касающихся Пушкина: человек и Бог, свобода
нравственного выбора и судьбы, мгновение и вечность, смерть и бессмертие, конечность
и бесконечность, субъективное восприятие мира и его объективного бытия. По сути
все это извечные темы в любой культурной среде.

Человек в огромном
мире земли и космоса в целом является центральным вопросом бытия. Высшие, объективные
законы вселенной раскрыты в священных книгах, позволяя в трудностях и невзгодах
жизни полагаться на всеобщую вечную мудрость.

Внутреннее единство «подражания Корану»
обусловлено морально-философским смыслом. Все стихотворения цикла посвящены пониманию
сути различных явлений Бытия. В сочетании с микромирами отдельных «подражаний» открывается
космос вечной мудрости.

Величие и разумная неизменность вечных
законов Бытия, божественная воля — лейтмотив всех девяти стихотворений. Смирение
и терпение являются величайшими добродетелями, поскольку они дарят спасение и укрепляют
бразды жизни. Земная жизнь — это испытание. Каждый волен выбирать свой путь. Те,
кто не принимают веру, обречены бродить во тьме.

Миссия привести людей «к свету» возложена
на пророка: «Спокойно возвещай Коран, // Не
понуждая нечестивых!»

Каждое «подражание» как моральная заповедь имеет свой источник
в священных книгах — Коран и частично в Библии, как результат универсального человеческого
опыта и мудрости. Принцип выбора заповедей определяется поиском новых идей и форм.

Синтез различных жанровых элементов характеризует не только цикл
в целом, но и его стихи. Единство морально-философской концепции и архитектоники
«подражаний Корану» основано на интеллектуальной и этической целостности всего текста.

Процесс творчества протекает, как всегда у Пушкина, в контексте
обширных литературных, культурных и философских традиций.

«Пророк» явился развитием художественной темы
7-го стихотворения «Подражаний», которое, в свою очередь, явилось интерпретацией
поэтом одной из глав Корана. Будучи христианином, Пушкин совместил в своем произведении
мотивы исламские с ветхозаветными, тем более, что эпоха пророчества в священных
книгах отражена примерно одинаково. Многие сюжеты и образы Корана – вторичны, по
сравнению с Ветхим Заветом, поэтому деление художественных «мотивов» поэта по их
религиозной принадлежности — несколько искусственно.

 Полагаясь
на изученный материал, можно предположить, что межкультурные связи в литературе
XIX века приобретали все больше положительную коннотацию.
Русская культура просила чего-то нового, необычного, это было обусловлено временем.
Культура мусульманского Востока послужила таковой, в частности Коран способствовал
более свободному изложению настроений общества и писателей данного периода.

А.С. Пушкин в межкультурном диалоге «примерил»
культуру востока на себя, поэт находился в поисках себя, мироздания, своих истоков.
Он обрел гармонию изучая и подражая Корану, тем самым налаживая межкультурную коммуникацию
как внутреннею, так и внешнюю.

На наш взгляд в контексте русской литературы
того времени А.С. Пушкин проявил себя более ярко и лаконично. Своим творением «Подражание
Корану» проявил высшую степень межкультурных коммуникаций, уважения к другим национальностям
и их культурным ценностям.

Фрагмент текста работы:

Глава I. Образ мусульманина в русской литературе

1.1. Понятие межкультурного диалога Одной из конкретных форм взаимодействия
качественно различных культурных образований является диалог культур, который в
последнее время привлекает все больше внимания.

Диалог культур является важной и неотъемлемой
частью каждой нации, каждой страны. Диалог пронизывает всю нашу жизнь. На самом
деле это средство общения, условие взаимопонимания людей. Взаимодействие культур,
их общение является наиболее благоприятной основой для развития межэтнических, межэтнических
отношений. Межкультурный диалог проявляется в разных сферах. «Он является необходимым
условием для научного поиска истины и процесса творчества в искусстве. Диалог —
это понимание вашего «я» и общение с другими. Он универсален, общность общечеловеческого
диалога общепризнана»[1].

Основной формой межкультурного взаимодействия в условиях глобализации является
диалог культур, социокультурный аспект которого раскрыт в трудах Б.Г. Ананьева,
М.М. Бахтина, В.С. Библера, П.С. Гуревича, М.С. Кагана, Б.Ф. Ломова, Л.П. Якубинского,
Ю. Хабермаса и др.

Согласно их взглядам, процесс диалога представляет собой взаимный обмен идеями,
представлениями, концепциями, главная цель которого заключается в стремлении понять
партнера, оставаясь при этом не его противником, а оппонентом.

Исходя из этого, диалог представляет чрезвычайно важную форм взаимодействия
культур, поскольку позволяет раскрыть их уникальность, осознать собственные особенности,
понять иные культурные ценности, способы постижения мира, определить смыслы человеческой
жизни. [1] И. Ермаков «Ислам в
русской литературе» М. 1999.