Курсовая с практикой на тему Монументальное искусство Н. Андронова

Содержание:

Введение. 3

Глава 1.
Творческий путь. 5

1.1. Биография
Н. Андронова. 5

1.2. «О рисовании и рисунке». 8

1.3. Суровый стиль личности Андронова
Николая Ивановича. 11

Глава 2.
Анализ монументальной живописи Н. Андронова. 18

Заключение. 27

Список
использованной литературы.. 31

Введение:

Творчество Николая Андронова — одно из тех явлений, которые не только
подпитываются мировой известностью, но и приобрели особое значение — высшие
ценности в духовной жизни человечества.

 Актуальность темы произведения
подтверждается тем, что прошлое искусство Николая Андронова неоднократно
изучается на разных уровнях — от популярных монографий до многотомных научных
исследований.

Что-то принципиально новое добавить будет сложно. Однако важность
великого мастера темы определяется тем, что каждый период в его творчестве
раскрывает те аспекты, которые не осознавали его предшественники, каждое новое
поколение находит в его искусстве необходимые духовные блюда, новые духовные
ценности, сравнивает его достижения. в эстетическом познании мира с его
проницательностью, мысленно сравнивает то, что культурное наследие оставило
человечество.

В том, как мы воспринимаем классику, что мы ценим и что в ней открываем,
проявляется наша собственная сущность, определяется наш духовный багаж.

Цель работы: проанализировать творческую деятельность Н. Андронова и
рассмотреть монументальную живопись в его творчестве.

Для достижения этой цели были определены следующие задачи:

1) Изучить пути развития творческих способностей Н. Андронова;

2) Дать представление о монументальной живописи как жанре
изобразительного искусства;

3) Раскрыть особенности монументальной живописи Андронова;

4) Рассмотреть приемы росписи монументальной живописи на примере работы
на фасаде кинотеатра «Октябрь».

Объект и предмет исследования: исследование творчества Николая
Андронова.

Методы исследования: в процессе исследования использовались
сравнительный и культурологический анализ работ монументальной живописи Н. Андронова.

 На основании вышеизложенного
целесообразно разделить работу на 2 главы. Первая посвящена творческому пути Андронова,
а во второй конкретно рассматривается монументальная живопись великого
художника. Таким образом работа состоит из введения, 2 глав, заключения и
списка литературы.

Заключение:

Выставка, посвященная двадцатилетию
творчества Н.И. Андронов побуждает к размышлениям, заставляет вспоминать
прошлое, оценивать настоящее. Оказывается, вклад художника в советское
искусство гораздо значительнее, чем можно было бы ожидать, не видя результатов
его творчества, которые появятся на выставке если не в полном освещении, то
хотя бы в произведениях, характерных для каждого периода развития. .

Оценивая «жесткий стиль», каждый
сегодня понимает, что с его наступлением церемониальная интерпретация темы
сменилась истинным видением жизни со всеми ее победами и трудностями. Именно
такие слова можно сказать о «Строителях Куйбышевской ГЭС» — одной из первых
картин, открывающих новое направление в советском искусстве. Образ в целом и
его персонажи не обладали внешним героическим пафосом. Изменилась сама природа
художественного видения. Художник отвергает грамотность, от голого фактоизма,
ведущего в область творческого обобщения, способного передать истинную
эмоциональную природу изображаемого явления через пластическую выразительность
холста.

Если тема «грубого стиля» не содержала
противоречий с искусством предыдущих десятилетий, то скульптурные принципы
художника демонстративно противоречили некоторым ветхим догматам живописи 1940-х
годов.

В творчестве Андронова периода
«сложного стиля» было пересмотрено отношение к трактовке человеческой личности
в живописи. Вместо индивидуализации персонажей у него есть определенная
типология. Очевидно, что психологизация отступает от внимания к выразительности
поз, пробным жестам, эмоциональным цветовым характеристикам окружающей среды.

Медленный ритм изображения, его
широкие плоскости, плавные очертания всего изображенного на нем, отсутствие
световых контрастов выражают гармоничное, несколько идиллическое восприятие
мира.

Как деревенский художник, художник
часто обращается к деревне и видит в ней, как и многие другие, оживают детские
воспоминания, олицетворение родного пейзажа.

Андронов — разносторонний художник.
Пробовал живопись, монументальное искусство, архитектурное украшение
общественных зданий. Но поскольку здесь речь идет о живописи, следует
остановиться на его исследованиях акварели и темперы, которые, однако, тесно
связаны с опытом работы художника над фреской.

Трактовка пейзажа, глубоко
индивидуальная и в то же время проникнутая высоким гражданским чувством,
характерна для других работ художника. Ощущение первозданной природы своей
родины, ее легендарной и настоящей аутентичности остается главным направлением
его творчества.

Андронов всегда воплощает в своих
картинах то, что составляет содержание нашей духовной жизни — наши мысли,
заботы, мечты. В его произведениях как будто идет постоянное противостояние
идеала и реальности. Андронов умеет удачно совместить эти две, казалось бы,
несовместимые стороны, и найти им просторный пластиковый эквивалент. Это то,
что делает его искусство сильным.

Фрагмент текста работы:

1.2. «О
рисовании и рисунке» Рисование, рисование любым материалом — карандашом, углем, кистью,
мелом, чем-то царапающим — считаю отправной точкой для пластической реализации
художественного мышления, чувства, инстинкта. И рисование не считаю особым
направлением моей работы. Рисунок — неотъемлемая часть процесса рисования. Все
то же самое. На практике я рисую больше, чем рисую. Но этот процесс ничем не
отличается от покраски и других профессиональных дел. Я не разделяю это не
только потому, что рисование — это один из этапов всего нашего ремесла, но
скорее потому, что я пытаюсь раскрыть цветовые возможности, содержащиеся в
любом монохромном материале.

Валера серого, черного, живущая в графите или угле, заставила меня
искать цветовые характеристики на рисунке. При первых прикосновениях, иногда
только в линейном порядке, материал рисунка — бумага, карандаш и эта
возникающая, неуверенная и неуловимая модель увиденного заставляет его забыть
свои желания и волевые желания; заставляют вас подчиняться и внимательно
прислушиваться к внутренней логике материала. Опасаясь, что вы не нарушите
естественный ход, вы нащупываете сначала едва заметные, а затем все более
четкие цветовые планы. Как и во всем — в живописи на мольбертах, в
монументальных вещах, в рисовании моя цель и профессиональная мечта — работать
с планом. Цвето-тональные планы, на мой взгляд, конструктивны в нашем ремесле,
из которых строится рельеф, модель пространства.

Цветовые характеристики рисунка напрямую зависят от модуля или масштаба
(не знаю, как здесь лучше выразиться), которые диктуют материал. Уголь на
рыхлой бумаге — один масштаб рисунка, твердый карандаш на глянцевой бумаге для
заметок — меняется масштаб, меняется само видение и интонация.

Я люблю рисовать два-три своих окна — с натуры, по памяти или
воображению, бетонные окна. В деревне, в Москве. Разное время года, разное
время суток, праздники, будни, трудности, радости …

И каждая наша встреча — окно, бумага, то, что у меня в руках
(фактически, в моих руках) — карандаш, уголь, кисть и так далее — происходит в
разных духовных атмосферах. В создании этой атмосферы решающим моментом
является то, что происходит в мире за окном и перед ним, черным, серым или
любым другим цветом, существо, которое касается белой поверхности бумаги и
сразу же определяет пространственное пространство. (и, следовательно,
раскрасьте) следы его прикосновения, и бумага больше не белая, и в ней началась
жизнь, возможно, не зависящая от меня.

Лошади, скворечники, собаки, дороги, люди рядом — все, что я часто
показываю — они, наряду с карандашом и бумагой, суверенные хозяева; и чем
послушнее мои глаза, тем больше у меня надежды свидетельствовать о жизни.

Размер, формат, фактура листа бумаги будоражат воображение. Они
взаимозависимы от того, что видят в природе. И мои усилия подчиняться материалу
превращают рисование в повседневный процесс. Для меня это естественная
необходимость.

То, что я пытаюсь сказать о рисовании словами, очевидно, либо не очень
ясное, либо слишком общее. Сложность этого повествования состоит еще и в том,
что я глубоко убежден в невозможности вербального изложения пластического
языка. Вот уголок коттеджа, застрявший в далеком черном лесу. и скворечник рычит
и качается на ветру; в сумерках там тревожно лопаются собаки, а мир людей
переполнен заботами о завтрашнем дне. И все это нужно вдавить в лист бумаги,
хрупкий лист, не терпящий насилия и к тому же строго прямоугольный. Нет, я не
могу вам сказать, как у меня получается рисунок, я не могу этого сделать.