Курсовая с практикой на тему Мир русской усадьбы в романе И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева»

Содержание:

Введение. 3

Глава 1. Теоретические аспекты исследования мира
русской усадьбы и место творчества И.А. Бунина в нем. 8

1.1. Мир русской усадьбы в литературе. 8

1.2. И.А. Бунин – жизнь и творчество. 19

Глава 2. Теоретические аспекты исследования мира
русской усадьбы в романе И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева». 25

2.1. Бунин-эмигрант как писатель «усадебного романа». 25

2.2. Анализ мира усадьбы в романе «Жизнь Арсеньева». 29

Заключение. 40

Список литературы.. 42

Введение:

Настоящее исследование посвящено изучению «усадебного
мифа» в романе И. Бунина «Жизнь Арсеньева». В центре внимания находится
изображение усадьбы как квинтэссенции гибнущего рая в жизни и судьбе главного
героя романа – Алексея Арсеньева, а также его родных.

Не случайно именно тема усадьбы стала главным объектом
исследования. Герой начинает свое повествования с самого раннего детства,
которое непосредственно было связано с родным домом и людьми, его населявшими:
«Я все больше замечаю быт усадьбы, все чаще бегаю в Выселки, был уже в
Рождестве, в Новоселках, у бабушки в Батурине…» (стр.24). Несмотря на то, что
место проживания семьи Арсеньевых не один раз сменялось, усадьба и родной край
всегда оставались важнейшими составляющими жизни героя.

В своей книге «Остафьево: Литературные усадьбы XIX
века», В.И. Новиков пишет: «Русская классическая литература – от Державина до
Бунина – тесно связана с жизнью дворянской усадьбы. Именно там Великие писатели
(Пушкин в Захарове, Лермонтов в Тарханах, Блок в Шахматове) уже в детстве
познакомились с живым источником народности. Они созревали как личности в
условиях усадебного быта и впоследствии всю жизнь были связаны с этим бытом. В
“деревне” жили прототипы их героев»[1].

Тема усадебного мифа как объекта исследования
относительно молода. Тем не менее, к ней наблюдается повышенное внимание
историков, культурологов, искусствоведов, филологов. Об этом свидетельствует
ряд научных трудов в литературоведении рубежа XX-XXI веков. В 1992 году было
возрождено Общество изучения русской усадьбы, упраздненное в СССР, которое
содействовало публикации научных и популярных изданий, включающих периодические
(сборник «Русская усадьба», «Жизнь в усадьбе» и др.).

Немалый вклад в осмысление русской культуры внес В.Г.
Щукин, обосновав фундаментальные положения касаемо усадебного текста русской
литературы[2]. Усадьба зачастую рассматривается нераздельно от
садово-паркового пространства, так как она непосредственно входит в него, а
значит, является такой же частью Аркадии, рукотворного рая. Поэтому нередко в
исследованиях, посвященных садово-парковому искусству, можно найти те основные
понятия, которые дают представление о роли усадьбы в жизни человека. Так,
например, Д.С. Лихачёв в своей книге «Поэзия садов», говоря о садах, утверждает
их значение как «универсальной целостной системы, выражающей философские и
эстетические представления эпохи», как отражение ее идеологии и настроений. В
таком же ключе рассматривается и усадьба, ее форма и содержание по отношению к
личности непосредственно с ней связанной[3].

Широко представлена суть исследуемой темы в книге
«Жизнь усадебного мифа: утраченный и обретенный рай», написанной историком
литературы Е.Е. Дмитриевой и историком театра О.Н. Купцовой. Авторы задаются
вопросами о том, откуда взялась романтизация усадебного пространства, почему
оно мыслится одновременно как «приют, родовое гнездо – и вместе с тем, как
театральная сцена», и, наконец, «какой комплекс впечатлений чувственного и
интеллектуального свойства она вызывает»? В книге раскрывается жизнь русской (и
зарубежной) усадьбы от самого ее зарождения – второй половины XVIII – до начала
XX в. Хронологически
самые ранние тексты русской усадебной литературы относятся к 1760–1770-м годам,
самые поздние — к 1920–1930-м. Внимание уделяется также «усадебным романам»
писателей-эмигрантов, что важно в рамках нашей темы. Е.Е. Дмитриева и О.Н.
Купцова дали  полное представление об
усадьбе как некоем универсуме с постоянными элементами, семантика которых,
однако, изменялась в процессе смены культурных кодов.

Обширная монография «Русская усадьба и Европа», редактором которой является О.А. Богданова, включает
статьи 24 авторов, распределенные по трем проблемно-тематическим разделам:
диахронический взгляд на русскую усадьбу, усадьбы русской эмиграции, усадьбы
европейских стран. Как утверждают авторы, важнейшей темой книги является поиск
истоков феномена русской усадьбы в мировой культуре наряду с ее вовлеченностью
в спектр аналогичных явлений в других национальных
литературах (греческой, польской, английской, бельгийской)[4].

 Усадьба — одно из важнейших явлений русской
культуры, насчитывающее около века научных и более двух столетий художественных
размышлений. Однако, как это ни парадоксально, при его изучении исследователи
используют определения столетней давности И. И. Срезневского и В. И. Даля.
Сформированные под влиянием определенного культурно-исторического контекста с
доминирующими в нем "реалистическими" тенденциями, эти определения
уже не могут содержать всех известных в настоящее время форм существования и
смысла феномена усадебной культуры[5].

 Накопленный опыт изучения усадьбы как
исторического явления и произведения искусства (архитектура, ландшафтное
искусство, живопись, кино, литература) позволяет констатировать необходимость
создания современного определения усадьбы на основе интерактивного культурного
подхода.

Этимологически слово "усадьба"
близко к ряду слов с корнем "сад" ("сажать") — занимать
твердое, статичное положение. В. Даль определяет" усадьбу " как
усадебный двор с прилегающими постройками различного назначения, садом и
огородом. При этом он уточняет, что само слово "усадьба" имеет
западное происхождение, а "усадьба",
"усадьба"-среднерусское.

Первое активное проявление интереса к
усадьбе как явлению национальной культуры приходится на конец XIX-начало XX
века.

Особенностью этого этапа проявления
интереса к усадьбам является восприятие через призму художественной культуры.
Усадебный мир начинает активно использоваться в литературных произведениях как
особая среда для формирования личности человека. В это время происходит смена
акцентов в восприятии помещичьей жизни: осуждение крепостного права с его
тиранией, праздностью и развратом уступает место поэтизации и идеализации
господского образа жизни. В результате усадьба становится одним из символов
утраченного Золотого века русской культуры. Она связана с темами памяти
предков, началом и концом жизненного пути человека. Они находят разнообразное
преломление в мотивах детства и первой любви, жертвоприношения, рождения и
смерти…

Актуальность работы: актуальность данного
исследования заключается не в изучении усадебного быта и даже не столько в
выявлении закономерных мотивов усадебной жизни в литературе людей рубежа ХIХ- ХХ вв., сколько в
попытке привлечь внимание к осмыслению значимости русской усадьбы для
современного человека через призму видения И.А.Бунина — писателя,
сформированного усадебным миром, наблюдавшего его постепенное исчезновение еще
в дореволюционное время, а затем и гибель в катастрофические 1920-е годы,
испытавшего эмиграцию. Именно И.Бунин в своем первом и последнем романе выразил всю
степень значимости феномена усадьбы для русского характера и русской культуры.

Целью работы является анализ мира русской усадьбы в романе
И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева».

Объект исследования: роман 
И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева».

Предмет исследования: анализ усадебного
быта и бытия в романе И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева».

Задачи:

1. Познакомиться с «усадебным
мифом» русской литературы

2. Рассмотреть особенности жизни и
творчества И.А.Бунина эмигрантского периода.

3. Осуществить анализ мира
усадьбы в романе «Жизнь Арсеньева».

Метод исследования — историко-литературный и
поэтологический.

Структура работы: работа состоит из введения,
двух глав, заключения и списка использованной литературы. [1] Новиков В. И. Остафьево: литературные судьбы XIX века / В. И.
Новиков.  М. : Ломоносовъ, 2012. С.78. [2] Щукин В. Г. Российский гений просвещения [Текст] : исследования в
области мифопоэтики и истории идей / Василий Щукин.  Москва. : РОССПЭН, 2007.  С. 320 [3] Русская усадьба и
Европа: диахрония, ностальгия, универсализм: Коллективная монография / Сост.,
отв. ред. и автор предисл. О.А. Богданова. — М.: ИМЛИ РАН, 2020. — С.23. [4]
Русская
усадьба и Европа: диахрония, ностальгия, универсализм: Коллективная монография
/ Сост., отв. ред. и автор предисл. О.А. Богданова. — М.: ИМЛИ РАН, 2020. —
С.23. [5]
Русская
усадьба и Европа: диахрония, ностальгия, универсализм: Коллективная монография
/ Сост., отв. ред. и автор предисл. О.А. Богданова. — М.: ИМЛИ РАН, 2020. — С.70.

Заключение:

Специфика изображения русского провинциального культурного пространства
XIX века в литературе писателей-эмигрантов первой волны являет собой
определённый феномен.

 Автобиографическая проза Русского
Зарубежья первой половины ХХ в. — вообще особое явление в истории
отечественного словесного искусства. Потеря писателями Родины, стремление
воскресить её в художественном слове, чтобы запечатлеть её  лучшие стороны и черты для передачи
последующим поколениям, определила появление таких произведений, как «Жизнь
Арсеньева» И. Бунина, «Лето Господне» и «Богомолье» И. Шмелёва, «Путешествие
Глеба» Б. Зайцева, «Дюжина ножей в спину революции» А. Т. Аверченко, очерков и
рассказов Н. Тэффи и других произведений, которые позже вошли в золотой фонд
отечественной литературы.

Реальное культурное пространство провинциальной России конца XIX — начала
ХХ века получило своё новое рождение в литературе Русского Зарубежья. Россия
для них стала подчас идеализированным воспоминанием.

Провинция, как города, так и имения, усадьбы в произведениях И. А.
Бунина, Б. Зайцева, Тэффи выступает как пространство, формирующее внутренний
мир и мировосприятие героев. Включённость малого пространства в большое,
бесконечности — в пределы одного дома, вечности — в пределы секунды, характерна
и для автобиографического романа «Жизнь Арсеньева» И. А. Бунина.

Усадьба у
Бунина — это не просто место действия, а полноценный герой произведения со
своим характером и постоянно меняющимся настроением. В первых произведениях
Бунина загородные дома неразрывно связаны с культурными традициями дворянства,
налаженным бытом и своими обычаями. На дачах всегда тихо, зелено, сыто и
многолюдно. Такова усадьба в рассказах «Танька», «На хуторе», «Антоновские
яблоки», «Деревня», «Суходол».

Важное место занимает произведение «Жизнь Арсеньева». Этот роман стал
наиболее значительным произведением Бунина эмигрантской поры.

 Он носил итоговый характер,
обобщая явления и события почти полувековой давности. В ранних,
подготовительных набросках к нему Бунин писал: «Жизнь, может быть, дается нам
единственно для состязания со смертью, человек даже из-за гроба борется с ней:
она отнимается от него имя – он пишет его на кресте, на камне, она хочет тьмой
покрыть пережитое им, а он пытается одушевить его в слове». И. А. Бунина
называют последним русским классиком, представителем уходящей дворянской культуры.

 Его произведения действительно
проникнуты трагическим ощущением обреченности старого мира России, близкого и
родственного писателю, с которым он был связан происхождением и воспитанием.
Художнику были особенно дороги те черты прошлого, которые несли на себе печать утонченного
дворянского восприятия красоты и гармонии мира.

Фрагмент текста работы:

Глава 1.   Исследование мира русской усадьбы и место
творчества И.А. Бунина в нем

1.1. Анализ мира
русской усадьбы в литературе Что такое «русская усадьба», как можно определить это понятие? В словарях
и справочниках XVII-XX веков исследователи дают разную трактовку этому явлению.
Например, в словаре В.И. Даля усадьба определяется как «господский дом на селе,
со всеми ухожами, садом и огородом»[1].

В данном определении, достаточно лаконичном и точном, определены две
неизменные составляющие – дом и сад. В разные эпохи русской поместной жизни эти
элементы могли изменять свой внешний вид (сад, например, от классицистического
до английского), но концепция их оставалась неизменной.

В России усадебная культура сложилась достаточно поздно — во второй
половине XVIII века. В 1762 году императором Пётром III был издал указ об
освобождении дворян от обязательной государственной службы. С этого времени
дворянин стоял перед выбором: посвятить себя службе или удалиться в деревню и
заняться хозяйством. Большинство помещиков выбрали для себя второе.
Исследователи выделяют период бытования усадеб с XVI- начала XX в. (1917 г.). Пик процветания
дворянских гнезд приходится на период с середины XVIII и до 1861 года
(крестьянская реформа). «Усадьба – это особый организм, модель культуры,
которая встраивается в пространстве как архитектурная модель мира. В этом ее
всеобъемлющее воздействие на душу человеческую»[2].

В XVIII – первой половине 19 века, мир усадьбы представлен как
идиллический хронотоп, а уже после реформы 1861 года, в русской жизни
наблюдаются два противоположных процесса: усадебная культура постепенно
приходит в упадок (одним из первых исследователей этого явления был И.Н.
Врангель, который в своих трудах рассматривал упадок усадебной культуры, гибель
усадьбы), но в тоже время, феномен русской усадьбы получает воплощение в
художественных произведениях в виде «усадебного текста». По мнению Ю.М.
Лотмана, текст (в данном случае усадебный текст) «входит в отношения с
соположенными текстами культуры – усадебной архитектурой, садово-парковым
искусством, музыкой, кодексом поведения – и является генератором смыслов, на
которые в определенных условиях могут намекать соположенные тексты»[3].

Парковая культура была богата и разнообразна. Архитектурное убранство —
беседки, павильоны, гроты, эрмитажи, театры, оранжереи, фермы, вольеры, мостики
— дополняла зелень: аллеи, боскеты, газоны, клумбы, галереи. Кривые, причудливо
переплетающиеся аллеи, обсаженные стриженым кустарником, представляли собой
настоящие лабиринты. Многочисленные пруды, бассейны, речки, ручьи, каналы,
водопады, фонтаны «наводняли» усадьбу. В водоемах купались, катались на лодках,
на искусственных островах устраивали пикники. В прудах разводили рыбу для
барского стола.

Предусмотрительно расставленные в укромных уголках парка стулья, скамьи,
лавки, сбитые из досок или сплетенные из березовых сучьев, как будто приглашали
во время прогулки присесть и отдохнуть в тени деревьев, предаться мечтам,
объясниться в любви.

Особая роль в украшении парков отводилась скульптуре. Статуи античных
богов и мифологических героев (Аполлона, Юпитера, Марса, Венеры, Геракла),
исторических личностей (Цезаря, Цицерона, Гомера, Александра Македонского),
аллегорические изваяния («Меланхолия», «Дружба», «Любовь», «Америка», «Азия»)
были разбросаны по всему парку. Поближе к водоемам устанавливали фигуры водяных
божеств — Нептуна, Наяд, рядом с цветниками — растительных: Флоры, Дафны; у
виноградников — скульптурные изображения Бахуса, Селена.

Богатый, многообразный мир садов и парков не был ограничен архитектурой,
скульптурой, зеленью и водой. Здесь обитали многочисленные птицы и
звери. Для них отводили специальные вольеры. Пение соловья; лебедь, плывущий по
водяной глади, олень, мелькнувший вдалеке между деревьями, — все это создавало
идиллическое настроение единения с природой. В целом усадьба являла собой образ
Аркадии — созданного фантазией античных поэтов места беззаботной и счастливой
жизни, полной празднеств и развлечений.

Частью светского ритуала, формой общения с друзьями и соседями,
просто отдыхом и развлечением дворян были многочисленные усадебные праздники.
Богатые приемы демонстрировали гостям благополучие хозяина, его радушие и
гостеприимство. Проходили они и в усадебном доме, и на свежем воздухе. В парке
имелась особая аллея игр с качелями, каруселями, кегельбаном. Летом были
популярны прогулки по саду, катания на лодках, стрельба из луков и ружей по
мишеням; зимой ~ катанья с ледяных гор. Многие помещики — заядлые охотники — держали в своих усадьбах своры дорогих
охотничьих собак, имели коллекции отличных ружей.

Ни один праздник не обходился без музыки. Некоторые богатые
помещики, как мы уже знаем, имели собственные оркестры, составленные из
крепостных музыкантов. В XVIII в. в русских усадьбах часто можно было
услышать роговую музыку: каждый инструмент (рог) мог излить звук лишь одной
тональности, и задача музыканта состояла в том, чтобы в нужный момент сыграть
свою ноту. Раньше оркестры из 30 и более музыкантов по звучанию напоминали
орган. Современники утверждали, что роговая музыка была слышна на расстоянии
нескольких верст.

Иные праздники в усадьбах продолжались по несколько дней, а количество
гостей, принимавших в них участие, исчислялось сотнями. На грандиозные
празднества, которые устраивали в Кусково, собиралось до 30 тыс. человек, съезжались
до 2800 карет. Обычно праздник начинался с утра и продолжался, чуть ли не до
рассвета — длительные застолья, балы, спектакли, концерты сменяли друг друга и
завершались великолепным фейерверком.

Описания
таких поместий часто встречаются в отечественной классической литературе: многие важные
события происходят именно в усадебных или дачных декорациях, в тенистых аллеях и садах. Сравним их. Одним из известных жителей усадьбы был Лев Толстой. Его
жизнь вращалась вокруг семейной усадьбы Ясная Поляна, где он воспитывал своих
детей, основал школу для крестьянских детей и работал над рукописями. Русская усадьба стала для Толстого не просто домом, где
проходят счастливые детские годы, но и местом, где закаляется характер. Его
взгляды на устройство усадебного быта и образ жизни в целом легли в основу
мировоззрения молодого помещика Константина Лёвина — одного из героев романа
«Анна Каренина»[4].

«Дом был
большой, старинный, и Лёвин хотя жил один, но топил и занимал
весь дом. Он знал, что это было глупо, знал, что это даже нехорошо
и противно его теперешним новым планам, но дом этот был целый мир для
Лёвина. Это был мир, в котором жили и умерли его отец и мать.
Они жили тою жизнью, которая для Лёвина казалась идеалом всякого совершенства
и которую он мечтал возобновить с своею женой, с своею
семьей»[5].

Для
Лёвина усадьба — это не только благодатная почва для ностальгии,
но и средство заработка, возможность обеспечить себе и своей
семье достойное существование. Только ухоженное и крепкое хозяйство могло выжить в новой
России. В толстовской усадьбе не было места для изнеженных
Онегиных — они сбежали в города. В деревне остался настоящий
хозяин, которому чужда леность: «Лёвин ел и устрицы, хотя белый
хлеб с сыром был ему приятнее»[6].

Обитатели провинциальных дворянских гнезд Ивана Тургенева —
просвещенные и образованные люди, осведомленные о культурных и общественных
событиях. Братья Кирсановы сделали из старого
родительского дома фешенебельный особняк: привезли туда мебель и скульптуры,
разбили вокруг него сады и парки, вырыли пруды и каналы, возвели садовые
беседки и беседки.

Во времена юности Тургенева усадьба считалась местом, где дворянин
мог спрятаться от высшего общества, отдохнуть душой и телом. Однако писателю
было не по себе — как будто поместье, как оплот надежности и спокойствия, скоро
исчезнет. Уже тогда в его произведениях появлялись описания разлагающихся
усадеб — так он представлял себе будущее помещичьей культуры России.

«А Павел Петрович
вернулся в свой изящный кабинет, оклеенный по стенам красивыми обоями
дикого цвета, с развешанным оружием на пестром персидском ковре,
с ореховою мебелью, обитой темно-зеленым трипом, с библиотекой
renaissance (с франц. «в стиле эпохи Возрождения». — Прим. ред.)
из старого черного дуба, с бронзовыми статуэтками на великолепном
письменном столе, с камином…[7]»

«Лаврецкий вышел
в сад, и первое, что бросилось ему в глаза, — была
та самая скамейка, на которой он некогда провел с Лизой
несколько счастливых, не повторившихся мгновений; она почернела,
искривилась; но он узнал ее, и душу его охватило
то чувство, которому нет равного и в сладости,
и в горести, — чувство живой грусти об исчезнувшей
молодости, о счастье, которым когда-то обладал»[8].

Ветхие коттеджи из произведений Тургенева нашли отражение в
творчестве Антона Чехова. Заброшенная или разрушенная усадьба как
место событий фигурирует почти в каждом его рассказе ("Три сестры",
"Вишневый сад", "Дом с мезонином").

Сам Чехов не был
«птенцом дворянского гнезда», в 1892 году он вместе
с семьей переехал в запущенную и неудобную усадьбу
в Мелихово. Например, в рассказе «Дом
с мезонином» от былого помещичьего богатства остались только дом
с мезонином да темные парковые аллеи, а вот жизнь хозяев
подстраивается под новую эпоху: одна из дочерей навсегда покинула родителей,
а вторая теперь «живет на собственные деньги», чем очень гордится.

Понятие «миф дворянского гнезда» введено в научный оборот
В.Г.Щукиным, который выделил следующие особенности усадебного текста:

1) соотнесенность содержания с мифом усадьбы как утрачиваемого
(или утраченного) рая;

2) усадебный хронотоп, т.е. состояние счастливой безмятежности и
покоя в замкнутом пространстве обустроенной природы;

3) душевные переживания и впечатления героев, изображение которых
трудно себе представить вне описаний природы (сведенной к пространству усадьбы
с окрестностями), причем негативно-минорное настроение героя контрастирует с
полнотой бытия и несравненной красотой природы;

4) меланхолический лирический подтекст, служащий для создания
специфического настроения отрадно-ностальгической грусти;

5) идиллико-элегическая жанровая модальность, зачастую переходящая
в мелодраматизм; [1] Зинаида Шаховская. В поисках Набокова. Отражения. М.:
Книга, 1991.  С.25. [2] Звягинцева Марина Михайловна. Русская
усадьба как культурноисторический феномен : 24.00.02 Звягинцева, Марина
Михайловна Русская усадьба как культурноисторический феномен : Дис. … канд.
культурол. наук : 24.00.02 СПб., 1997  С.
19 [3] Лотман, Ю.М.
Структура художественного текста/Ю.М. 
Лотман// Текст и функции.  Москва,
1970.  С. 132 [4] Русская усадьба и
Европа: диахрония, ностальгия, универсализм: Коллективная монография / Сост.,
отв. ред. и автор предисл. О.А. Богданова. — М.: ИМЛИ РАН, 2020.   С.23. [5]  Сады российской поэзии (от символизма до
постмодернизма)  : монография / А. Г.
Разумовская ; Инт русской лит. (Пушкинский Дом) Российской акад. наук,
Псковский гос. унт.  СанктПетербург :
НППринт, 2014.   С.68. [6]  Сады российской поэзии (от символизма до
постмодернизма)  : монография / А. Г.
Разумовская ; Инт русской лит. (Пушкинский Дом) Российской акад. наук,
Псковский гос. унт.  СанктПетербург :
НППринт, 2014.   С.65. [7]
Лотман, Ю.М.
Структура художественного текста/Ю.М. 
Лотман// Текст и функции.  Москва,
1970.  С. 132 [8] Сады российской поэзии (от
символизма до постмодернизма)  :
монография / А. Г. Разумовская ; Инт русской лит. (Пушкинский Дом) Российской
акад. наук, Псковский гос. унт. 
СанктПетербург : НППринт, 2014.  
С.65.