Контрольная работа на тему Особенности историзма Н.В.Гоголя на материале повести «Тарас Бульба»

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ.. 3

Николай Гоголь: между украинским местным патриотизмом и
русской национальной культурой   6

Идея русского национального возрождения на плодородной
украинской географии. 7

Включение казачества в состав Российской империи. 13

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.. 16

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ… 17

Введение:

Историзм —
литературоведческое понятие, обозначающее одно из важных свойств художественной
литературы — ее способность в живых картинах, конкретных человеческих судьбах и
характерах передавать облик той или иной исторической эпохи.

Гоголь описывает казачество как мужскую,
не порождающую потомства культуру, которая отдает “Жени, Мати, сестру, братьев”
за узы братства, которые “сильнее даже любви”. Характеризуя украинские народные
песни как “ и поэзия, и история, и отцовская могила”, Гоголь подчеркивает как
единство, так и эфемерную темпоральность и казачий феномен. Он запечатлевает
это видение истории на ландшафте этих плодородных украинских степей: “Сверкает
Черное море; вся чудесная, неизмеримая степь от Тамана до Дуная — дикий океан
цветов колышется одним налетом ветра; в беспредельной глубине неба тонут лебеди
и журавли; умирающий козак лежит среди этой свежести девственной природы”. В
степях, которые примиряют небо и море, географию и историю, Прошлое и будущее,
умирающий казак удобряет целину.

Характерно, что Тарас единый из
полковникив гетмана Остряници не составляет оружия, потому что не верит
преодоленным шляхтичам во главе с их коронным гетманом Потоцьким, понимая, что
шляхта, за которую заступилось православное духовенство, вероломная, сломает
присягу, снова плюндруватиме православные храмы, будет уничтожать крестьянство,
будет сажать на пали казаков. Тарас смотрел будто в воду. В скором времени были
казнен гетман и его ближайшие сподвижники. Историзм гоголевской повести
неопровержимый, несмотря на целесообразное оперирование автором достоверностью
событий и конкретикой в пространстве и времени.

Со страниц произведения возникают
исторические реалии из жизни украинства как накануне, так и после времена
освободительных соревнований, именованных Хмельнитчиной. Залог украинцев на
порабощенной польской шляхтой земли был в самом деле ужасный

Подчинивши по Брестскому соглашению 1596
года православную церковь Ватикана, господствующая элита поворачивала к унии
украинство принудительно, патриотическое духовенство преследовалось, старшина
же казацкая и иерархиурядовци наделялись привилегиями. Православные храмы на
землях польских магнатов казались в аренду богатым евреям. Как следствие такого
реформаторства — жестокие религиозные преследования украинцев, о чем отмечал и.
Срезневський: “ Ужасен был в тот час залог украинцев. Права их были затронуты,
вера пренебрежена, церкви и монастыри, издавна построенные, одни запустели,
другие закрыты…

Простонародье грабили, садили в тюрьмы и
морили голодом. Дети умирали без крещения и очищения от грехов; взрослые жилы
безшлюбно, не знавая ни исповеди, ни причастие Сбытчик. Тайн. Мертвые
погрибались без обрядов”6.

Об этом устами своих героев поведает
Гоголь в “Тарасе Бульбе”:

“Слушайте! Еще не то расскажу: и ксендзы
ездят теперь по всеи Украине в таратайках. Да не то беда, что в таратайках, а
то беда, что запрягают уже не коней, а просто православных христиан. Слушайте!
Еще не то расскажу: уже, говорят жидовки шьют себя юбки из поповских риз…”

“Как! Чтобы жиды держали на аренде
христиан ские церкви! Чтобы ксендзы запрягали в оглобли православных христиан!
Как! Чтобы попустит такие мучение на Русской земля вот проклятых недоверков!
Чтобы вот так поступали с полковниками и гетманом! Да не будетже сего не
будет!”

Гоголь находит в Украине все атрибуты
романтической нации – драматическую географию, красочную историю, народную
поэзию. Тем не менее, он оплакивает и историзирует эти национальные качества как
реликвии или надгробия прошлого и видит политическую фатальность в их эфемерном
и непродуктивном единстве.

Заключение:

В заключении хочется
сфокусировать внимание на такой детали, рассказчик подкрепляет слова Тараса
подтверждением казачьей храбрости и размышлением о циклическом подъеме рек: “Не
малая река Днестр; а как погонит ветер с моря, то вал дохлестывает до самого
месяца. Козаки плыли под пулями и выстрелами, осторожно минали зеленые острова,
хорошенько выправляли парус, дружно и мерно ударяли веслами и говорили про
своего атамана”. С западной границы своих пограничных земель казаки
возвращаются домой. Их бунт — естественное явление, как и зыбь[1].

Их коллективный Союз и
устная история, воплощенная в Тарасе, поддерживает их в их путешествии. Пока он
умирает, они начинают все сначала. Вторая версия повести заканчивается совсем
иначе. Казаки не в состоянии следовать указаниям Бульбы, должны прыгнуть прямо
в Днестр, и два казака погибают в этом процессе. Бульба тоже просыпается перед
благополучно уходящими казаками и взывает к ним, чтобы они помнили его и
возвращались следующей весной; однако его последние слова сосредоточены на
православной вере и обращены к полякам: «Что́ взяли, чортовы ляхи? Думаете,
есть что-нибудь на свете, чего бы побоялся козак? Постойте же, придет время,
будет время, узнаете вы, что такое православная русская вера! Уже и теперь чуют
дальние и близкие народы: подымается из русской земли свой царь, и не будет в
мире силы, которая бы не покорилась ему!» Вместо казачьего единства этот призыв
к будущей русской силе подчеркивает антипольское наследие казачества,
возрождающую силу украинской земли и связующую силу православной веры для “ближних
и дальних народов”. Бульба и рассказчик отвлекаются на огонь, плещущийся у ног
казака, и рассказчик перефокусируется, спрашивая: «Разве найдутся на свете
такие огни, муки и такая сила, которая бы пересилила русскую силу». Тело
Бульбы, сожженное на костре, освобождает русский дух для завоевания мира.

Подчеркивая Русскую
православную (в отличие от польской) вотчину казачьих земель и казацкую
историю, заключительные слова Бульбы во втором издании продолжают связывать
благодатные подвиги украинского казачества с его русским настоящим в мифическом
режиме возрождения. [1]Орест
Сомов О романтической поэзии. Опыт в трех статиях, Санкт-Петербург: ТимИМП
Воспитательного дома, 1823, с. 27.

Фрагмент текста работы:

Николай Гоголь: между украинским местным патриотизмом и
русской национальной культурой

Впервые опубликованная в
сборнике "Миргород" в 1835 году, повесть Гоголя "Тарас
Бульба" посвящена казачьей истории и казачьим землям. Белинский в своей
рецензии на первое издание "Тараса Бульбы" отождествляет Гоголя с
Гомером, поэтом Республиканской Греции и бардовской традиции, а Казаков связывает
с древними греками. Он считает повесть эпизодом из Великой эпической жизни
целого народа. «Если в наше время возможен гомеровский эпос, то здесь он в
своей высшей форме, идеал и прообраз!… Если они говорят, что Энеида отражает
всю греческую жизнь в ее эпический период, то […] не можем ли мы сказать то
же самое о Тарасе Бульбе применительно к Малороссии XVI века? Эпизод из великой эпопеи жизни
целого народа. Если в наше время возможна гомерическая эпопея, то вот вам ее
высочайший образец, идеал и прототип!.. Если говорят, что в «Илиаде» отражается
вся жизнь греческая в ее героический период, то разве […] сказать то же самое
и о «Тарасе Бульбе» в отношении к Малороссии XVI века века?»

Хотя Белинский намекает
на то, что эпическое время еще не настало, он находит эпическую историю России
в “Казаках” Гоголя и цитирует отрывок, описывающий Запорожскую Сечь, главный
Казачий Оплот на Днепре: " Вот откуда разливается воля и козачество на всю
Украйну". Для Белинского Гоголь успешно представлял Украину и казацкую
эпоху в их историческом расцвете. Считая Гоголя преемником Пушкина и
подчеркивая гоголевское использование русского языка, Белинский не сомневается,
что эта повествовательная история теперь является частью и достоянием русского
народа. Когда, по сигналу издания в 1840 году Шевченковского
"Кобзаря", украиноязычные издания угрожали реанимировать эту историю
вне русских национальных и имперских рамок, Белинский был более настойчив в
утверждении, что украинский элемент русского литературного Возрождения был историческим
явлением, возможным только в прошлом[1].

После переезда в Италию в
1837 году, несмотря на высокую оценку Белинского, Гоголь продолжал
пересматривать "Тараса Бульбу" с 1839 по 1842 год. После значительной
доработки в 1842 году в составе собрания сочинений Гоголя был переиздан
расширенный и существенно отличающийся текст. После публикации версии 1842 года
эта позднейшая редакция стала пониматься как более зрелая, каноническая версия
текста, и именно эта версия неизменно была одним из самых читаемых произведений
Гоголя. Между тем первая версия "Тараса Бульбы" томилась в
относительной неизвестности, а критики считали ее недоразвитым произведением,
неудачно смешивающим стили. Однако в первом издании недавно возродился интерес
к современной Украине, и возобновившийся критический интерес сосредоточился на
изменениях между двумя версиями текста Гоголя, причине этих изменений и том,
русифицирует ли вторая редакция украинское казачество первого издания. В то
время как большинство критиков сосредоточились на проблеме русификации, а
некоторые утверждали, что это Гоголевская тактика, чтобы защитить себя от
критики за его изображение России в "Мертвых душах", сами изменения
делают больший акцент на отношениях между казаками, Россией и Польшей, и казаки
остаются исторически отдельным образованием. Вторая редакция значительно
длиннее — двенадцать глав (в первом варианте их девять), и основные изменения
сосредоточены на соотношении казачьего прошлого и русского будущего. Украинское
Казацкое прошлое не сливается с Россией; однако географическое пространство
казачьих степей и пограничных земель подчеркнуто является русской вотчиной. Юн
понимает изменения между двумя текстами как “превращение украинской сказки в
Русский роман” и подчеркивает, что миргородские сказки фокусируются на украинском
прошлом. Юн также отмечает, что изменения в эпической новелле начались с
польских глав, но обрамляют отношения между Польшей и Россией в терминах
“противостояния Запада и России”. В рамках народности, романтизма и
исторического контекста польского восстания и греческой войны за независимость
изменения Гоголя подчеркивают русскую, а не польскую вотчину казачьих земель и
еще больше подчеркивают роль поэта-историка в национально-имперской
консолидации. [1] George
G. Grabowicz, Украина и Россия в их исторической встрече, ред. Петр Потичный, Марк Раефф и др. Аль., Эдмонтон: Canadian Institute of Ukrainian
Studies Press, 1992, с.
233.