Контрольная работа на тему «Органон» Аристотеля

Содержание:

Введение 3
1. Влияние работы «Органон» 4
2. Философия логических произведений Аристотеля 7
3. Логика Аристотеля 10
Заключение 12
Список использованной литературы 13

Введение:

Введение
Древние комментаторы сгруппировали несколько трактатов Аристотеля под названием Органон («Инструмент») и расценили их как составляющие его логические произведения:
• Категории
• На интерпретации
• Предыдущая Аналитика
• Задняя аналитика
• Темы
• О софистических опровержениях
На самом деле, название «Органон» отражает гораздо более позднюю полемику о том, является ли логика частью философии (как утверждали стоики) или просто инструментом, используемым философией (как думали поздние перипатетики); Называть логические произведения «Инструментом» — это способ принять сторону в этом вопросе.
Сам Аристотель никогда не использует этот термин, и при этом он не дает большого указания на то, что эти конкретные трактаты образуют какую-то группу, хотя между Темами и Аналитикой часто встречаются перекрестные ссылки.
С другой стороны, Аристотель рассматривает априорную и последующую аналитику как одну работу, а «О софистических опровержениях» — последний раздел или приложение к темам).
К этим работам следует добавить риторику, которая явно заявляет о своей зависимости от Темы.
Целью работы является изучение работы «Органон» Аристотеля.

Заключение:

Модальная логика Аристотеля, впервые опубликованная в 1995 году, представляет собой интерпретацию логики Аристотеля, утверждая, что правильное понимание системы зависит от понимания ее связи с метафизикой. Ричард Паттерсон разрабатывает три поразительных тезиса в книге. Во-первых, существует фундаментальная связь между логикой Аристотеля о возможности и необходимости и его метафизикой, и то, что эта связь выходит далеко за рамки общепризнанной связи с научной демонстрацией и связана с более фундаментальным различием между существенными и случайными свойствами субъекта.
Во-вторых, взгляды Аристотеля на модальную логику очень сильно зависят от его метафизики, не жертвуя строгостью. В-третьих, однажды осознав природу отношений, можно лучше понять некоторые подлинные трудности в системе логики и оценить ее сильные стороны с точки зрения целей, для которых они были созданы.
Все, что было сделано в логике до Аристотеля – это было всего лишь подходами, попытками уяснить отдельные методы и принципы, без какой-либо их систематизации и объединения в единую стройную систему. В трактате «О софистических опровержениях» Аристотель пишет: «в искустве красноречия имелось многое и давно сказанное.
Что же касается учения о умозаключениях, то мы не нашли ничего такого, что было бы сказано до нас, а должны были сами создать его с большой затратой времени и сил.
Аристотель сделал фундаментальное для всей логики открытие, вводя переменные. Тем самым было показано, что логика – это не есть конкретное учение о конкретных вещах или терминах, а логика – наука о законах силлогизмов, выраженных в переменных. Изучая различные суждения, формальная логика отвлекается от их конкретного содержания, выявляя структуру, общую для различных по содержанию предметов.

Фрагмент текста работы:

Влияние работы «Органон»
Органон использовался в школе, основанной Аристотелем в лицее, и некоторые части работ, кажется, представляют собой схему лекции по логике. Настолько, что после смерти Аристотеля его издатели (например, Андроник Родосский в 50 г. до н.э.) собрали эти произведения.
После распада Западной Римской империи в пятом веке большая часть работ Аристотеля была потеряна на латинском Западе. Категории и О толковании являются единственными значительными логическими работами, которые были доступны в раннем средневековье. Они были переведены на латынь Боэцией.
Другие логические произведения не были доступны в западном христианском мире, пока не были переведены на латынь в 12 веке. Однако оригинальные греческие тексты были сохранены на грекоязычных землях Восточной Римской империи (Византия). В середине двенадцатого века Джеймс Венеции перевел на латинский язык «Последнюю аналитику» из греческих рукописей, найденных в Константинополе [5].
Книги Аристотеля были доступны в ранней Арабской империи, и после 750 г. н.э. у мусульман большинство из них, включая «Органон», были переведены на арабский язык, иногда через более ранние сирийские переводы. Их изучали исламские и еврейские ученые, в том числе раввин Моисей Маймонид (1135–1204) и мусульманский судья Ибн Рушд, известный на Западе как Аверроэс (1126–1198); оба были родом из Кордовы, Испания, хотя бывший покинул Иберию и к 1168 году жил в Египте.
Все основные схоластические философы написали комментарии к Органону. Аквинский, Окхем и Скот написали комментарии к интерпретации. Окхем и Скот написали комментарии к категориям и софистическим опровержениям. Гроссетесте написал влиятельный комментарий к Posterior Analytics.
В эпоху Просвещения возникло возрождение интереса к логике как к основам рационального исследования, и в ряде текстов, наиболее успешно в «Порт-королевской логике», был отточен аристотелевский термин «логика» для педагогики. В течение этого периода, хотя логика определенно основывалась на логике Аристотеля, сами произведения Аристотеля реже были основой для изучения.
В этот период существовала тенденция считать логические системы дня завершенными, что, в свою очередь, без сомнения подавило инновации в этой области. Однако Фрэнсис Бэкон опубликовал свой Novum Organum («Новый Органон») как смертельную атаку в 1620 году. Иммануил Кант думал, что после работы Аристотеля больше ничего не изобретать, а известный историк логики Карл фон Прантл утверждал, что любой логик, который говорил что-то новое о логике, был «смущен, глуп или извращен». Эти примеры иллюстрируют силу влияния, которое имели работы Аристотеля на логику. В самом деле, он уже стал известен учёным (средневековым христианским ученым) как «Философ» из-за влияния, которое он оказал на средневековую теологию и философию. Его влияние продолжалось в период раннего Нового времени, и Органон был основой школьной философии даже в начале 18-го века. Начиная с логических нововведений 19-го века, в частности разработки современной логики предикатов, аристотелевская логика на некоторое время потеряла популярность среди многих философов-аналитиков [2].
Однако историк логики Джон Коркоран и другие показали, что работы Джорджа Буля и Готтлоба Фреге, положившие начало современной математической логике, представляют собой продолжение и расширение логики Аристота и никоим образом не противоречат и не заменяют ее. Бул полностью принял и одобрил логику Аристотеля, и Фреге включил квадрат оппозиции Аристотеля в конце своего новаторского Begriffsschrift, чтобы показать гармонию его теории с аристотелевской традицией.
Аристотель, кажется, признает в большинстве, если не во всех работах «Органона», что логика не продуктивна для знания в самом широком смысле. Например, принципы / первые предпосылки, которые обосновывают любую науку в «Последней аналитике», которую он признает, будут получены из эмпирического опыта (избыточность, учитывая, что эмпейрия — это ГК для опыта). В Темах предпосылки исходят из того, что принято (endoxa) мудрыми, учеными или людьми в целом.
Однако, если мы заинтересованы в приобретении знаний на основе опыта, мы должны быть готовы к тому, чтобы получить квалификацию. Таким образом, именно в формулировании запроса нам могут помочь риторические принципы. Аристотель в «Риторике» (2007) часто призывает инструменты «Органона» (часто ссылаясь на темы и диалектику, которая сама зависит от остальной части этой коллекции). Но Риторика имеет дело с судебными и совещательными вопросами, а не с тем, что «обязательно так», а с тем, что «может быть и другим» [4].
Во времена Аристотеля риторика была искусством, которое использовалось в выступлениях перед публичными собраниями, в которых в Афинах были десятки, сотни или даже тысячи свободных людей.
До того, как эти собрания рассматривались в качестве присяжных, стороны должны были отстаивать свои интересы; ведущие граждане города также выступали перед ассамблеями во время обсуждения вопросов управления и государства.
Важно признать, что Аристотель не предлагает «Органон» в качестве руководства для юридической практики. Юридическая практика — это область риторики. В то время как он ожидает, что логика сыграет роль в риторическом исполнении, он определяет роль других форм доказательств, включая «инартистические доказательства» — pisteis atechnoi, документальные доказательства и свидетельские показания — и «художественные доказательства» — pisteis technoi, апеллирует к эмоциям аудитории и авторитету / авторитету говорящего. До сборки ни одна проблема не является чисто дедукционной, и каждая проблема может быть «иной» [1].
Ни один из примеров Аристотеля в «Органоне» не касается судебных или совещательных вопросов. Что должно делать государство? Виновен ли истец? Вместо этого в книгах, посвященных логике, для сравнения используются элементарные суждения. Логические трактаты Аристотеля нуждаются в аккуратных и железных помещениях, помещениях, которые обычно недоступны в реальных задачах.
В «Органоне», как правило, тоже нет тележки с вероятностями, но аргументы из-за вероятностей и являются предметом судебного и совещательного обсуждения.
Это не значит отрицать ценность логических трактатов, когда могут быть приняты приемлемые предпосылки (будь то первые принципы, эндокса или вероятности). Но сам процесс создания таких предпосылок сам по себе не является функцией логики, в то время как это риторический хлеб с маслом.