Контрольная работа на тему Контрольная работа по дисциплине: «Словесное действие»

Содержание:

Введение……………………………………………………………………………………………. 3

I.  Характеристика
понятия «лирический герой».………………………………….. 4

II. Анализ понятия «лирический герой» в поэзии Сергея Есенина.…………. 8

2.1. Образы лирического героя в поэзии С.А. Есенина.……………………… 9

2.2. Эволюция лирического героя в творчестве С.А.
Есенина.………….. 11

Заключение………………………………………………………………………………………. 13

Список использованной
литературы………………………………………………….. 14

Введение:

Слово есть эссенция
(сущность) филологии. Вся писаная человеческая история есть история
оперирования словом, история словесных действий. Для примера: вначале было Слово[1] – таковы первые строки канонического
евангелия от Иоанна, автобиографическая повесть Ж.-П. Сартра носит название
«Слова», и, наконец, поэзия – этот элитарный вид литературной деятельности олицетворяет
собой филигранное искусство владения словом. «Божественный порядок слов»,
«лучшие слова в наилучшей последовательности» — таковы немногие из имеющихся
определений поэтической сути. И.Ф. Анненский, рассуждая о поэзии, замечал, что
«есть реальности, которые, по-видимому, лучше вовсе
не определять. Разве есть покрой одежды, достойный Милосской богини?»[2].

Лирика является одной из
господствующих форм и тенденций существования и развития поэзии. В истории
русской/российской поэзии лирическое начало является символикой правдивости поэзии,
оно есть «система высказывания лирического “я”».  Лирика «отражает и выражает новый
опыт человеческой личности, борьбы за самостояние человека, за свободное
развитие каждого как условие развития всех. Лирика отразила и конкретные
перипетии этой борьбы»[3]. 3 октября 2020 г. отмечалась
знаменательная дата в истории русской словесности – 125-ти летие со дня
рождения С.А. Есенина (1895-1925 гг.) [4], в творчестве которого
поэтическая лирика обозначена очень ярко, самобытно.

Данная работа посвящена
рассмотрению понятия «лирический герой», а также анализу этого понятия в
поэтическом творчестве С.А. Есенина.    

Заключение:

С
начала XX
в. начала осуществляться перестройка человеческой личности, при этом, в
частности, происходило совмещение категорий «я», «ты», «мы», «вы», «они». Таким
образом, демократизация лирики обусловливалась тенденциями жизни XX века –
свершением  революций не только в
обществе, но и в человеческом сознании. Впоследствии, в 30-е годы XX века в русской советской лирике этот
процесс получил новые основы и небывалые масштабы[1].

Представление
о лирическом герое также не остаётся неизменным и безусловным – под ним уже не
понимается только чисто условное поэтическое «я», которое словно застыло в
канве поэтического произведения. Однако, всё же у хорошего поэта, по замечанию
В.В. Бибихина, не существует различения между самим поэтом и его лирическим
героем, «Если лирик и не называет себя, на первом плане все равно: точка его
зрения <…> В лирике я просыпается, становится другим, оно с удивлением
видит себя»[2].

В
творчестве С.А. Есенина обнаруживает себя, раскрывает национальное
сознание/самосознание русского народа, отличительными чертами которого являются
искренность, стихийность, милосердие, совестливость. Саму же периодизацию творчества
поэта можно рассматривать как последовательную смену форм выражения
поэтического «я». Лирический герой С.А.
Есенина выражает созерцательность и общность народного мироощущения/мышления, а
также тягу к духовному обогащению[3].

Фрагмент текста работы:

I.  Характеристика понятия «лирический герой».

Понятие «лирический
герой» развивалось поступательно, эволюционно. Так, в начале XX в. это понятие
по большей части отождествлялось с исторической личностью автора, в поэзии же
века XXI понятие «лирический герой» является скорее олицетворением имиджа
самого литературного произведения как явления творчески созданного^[1].

Категория
«лирический герой», являясь базовой как для досоветской, так и для
соцреалистической поэзии,  тесно
связывает литературный текст с биографией автора, с его личностью. Трактовки
«лирического героя» в качестве alter
ego
(другого, второго Я, альтернативной личности человека) самого автора составляют
основу психологической и социологической школ российского литературоведения[2].

Лирический
герой – это стержень внутреннего мира лирического произведения, это своего рода
источник поэтической речи. Лирический герой есть поэтическая квинтэссенция
личностно-биографического образа. Авторы, 
творчеству которых имманентна категория «лирический герой», в своих
произведениях воплощают триединство — единство творца произведения, героя этого
произведения и читателя, погружённого в произведение. Таким образом, весь опыт
жизни контекста «автор-герой-читатель» заключается в едином континууме
пространства и времени. Лирический герой литературного произведения «выходит»
из текста, утверждая тем самым безусловное смысловое единство трёх субъектов
литературного мира – автора, героя и читателя, столь необходимое при встрече
человека (читателя) с реальностью во всех её проявлениях – познавательной,
эстетической и этической. 

 Процессы
формирования понятия «лирический герой» активизировались в русском
литературоведении в первой трети XX
в., позднее данный термин приобрёл устойчивое значение. Источником, импульсом
для самого зарождения концепта «лирический герой» стало осмысление в русской
культуре тематики символизма со свойственным ему синтезом «Я» экзистенциального
и «Я» литературного. Действия символистов по объединению экзистенциального
(бытийственного) и литературного начал, невольно обозначили не соответствие
этих начал друг другу. Критическое осмысление несоответствий было положено в
основу парадигмы соответствий экзистенциального и литературного начал, что
вылилось в конечном итоге в концепцию «лирического героя»[3].

Категория
«лирический герой» наполнена следующими значениями «Я»: бездействующее лицо,
литературный и человеческий «голос», отображающий биографию поэта/литератора в
его сочинениях.  

Конкретному
литературоведческому обозначению категории «лирический герой» сопутствовала
обширная работа литературных критиков по осмыслению биографий поэтов, среди
которых И.Ф. Анненский, Ю.Н. Тынянов, Б.М. Эйхенбаум, Л.Я.
Гинзбург, Г.Я. Гуковский, М. О. Чудакова, а также философ-символист Андрей Белый
(Бугаев).

В
статье «Бальмонт-лирик» И.Ф. Анненский при помощи образов «рука» и «перчатка»
обозначает корреляцию, свойственную категории «лирический герой»: «рука» – это
индивидуальное, внутреннее (экзистенциальное «Я»), оно обрамляется внешним — словесным,
лирическим, т.е.  «перчаткой». Рука и
перчатка, будучи подогнаны друг под друга, в точности не совпадают, как в
точности никогда не совпадают внутреннее и внешнее[4].

В
дальнейшем Ю.Н. Тынянов в статье «Вопрос о Тютчеве» положил конец подобному,
«перчаточному» образу в литературоведении, став одним из основоположников
концепции «лирического героя». К самому термину «лирический герой» Ю.Н. Тынянов
приходит посредством вступления в полемику с биографически-психологическим
подходом. В статье «Блок и Гейне», включённой в сборник «Об Александре Блоке»
(сборник увидел свет в 1921 г.), Ю.Н. Тынянов и приводит новое понятие
«лирический герой». Современный литературовед М.О. Чудакова отмечает в данной
связи, что это понятие имеет «большую» литературоведческую ценность». По её
мнению, будучи усвоенным последующей литературно-критической традицией,  понятие «лирический герой», приобретя
«широкую употребительность», было при этом сильно упрощенно.   

Андрей
Белый приходит к понятию «лирический герой» в то же время – в начале 1920-х
годов, а Л.Я. Гинзбург и Г.А. Гуковскому принадлежит заслуга по конкретизации
этого терминологического понятия. Эти авторы закрепили за «лирическим героем»
статус условного «я», обозначив тем самым, что лирическое «я» неравно
биографическому «я» того или иного поэта. Именно такое понимание «лирического
героя» и закрепилось в литературоведении. Л.Я. Гинзбург в работе «О лирике»
обозначает самую суть данного понимания «лирического героя» — переживание
обобщённой личности: «Лирическое переживание или размышление отнесены теперь к
личности (разумеется, обобщенной); изменилось тем самым и возросло значение
лирического субъекта. Элегическое я, порождённое жанровой иерархией, вышло
преображенным из её окончательного распада»[5].