Часть дипломной работы на тему Преступление террористического характера: вопросы квалификации и привлечения к уголовной ответственности

Содержание:

Введение:

Заключение:

Фрагмент текста работы:

Глава
3. Проблемы привлечения к уголовной ответственности за преступления
террористического характера Терроризм в любой форме
признается сегодня угрозой не только международной, но и национальной
безопасности. Это обусловлено степенью и характером общественной опасности
преступлений данного вида, в том числе их влиянием на уровень социальной
напряженности в обществе[1].

Данное положение
подтверждается в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации, где
сказано, что одним из  главных
направлений обеспечения государственной и общественной безопасности является
совершенствование правового регулирования предупреждения терроризма.

Проблемы,
связанные с несовершенством уголовного законодательства и его применения, негативно
сказываются на борьбе с терроризмом.

В научной литературе существует
достаточно большое количество мнений относительно проблем привлечения к
уголовной ответственности за преступления террористического характера.

В виду высокой общественной опасности
указанных преступлений, предлагаем рассмотреть некоторые из них, в совокупности
с путями их решения.

В настоящее время можно говорить о
том, что в УК РФ за ряд преступлений террористической направленности
предусмотрено привлечение к уголовной ответственности с 14 лет.   Среди
последних изменений в УК РФ, которые касались криминализации преступлений
террористической направленности, можно отметить отнесение к преступлениям таких
деяний, как «несообщение о преступлении» (ст. 205.6) и «акт международного терроризма»
(ст. 361)[2].

Некоторыми авторами давно
предлагается дополнить ст. 20 УК РФ.

Дополнения должны касаться
увеличения числа преступлений, ответственность за совершение которых наступает
с 14-ти лет. По мнению Н. Г. Кадникова, лица,
являющиеся пособниками и подстрекателями такого рода преступлений, часто
используют для совершения преступления лиц, не достигших 16-ти лет. Автором
отмечается, что подростки в 14 уже понимают общественную опасность преступлений
террористической направленности, поэтому отсутствуют препятствия для понижения
возраста уголовной ответственности[3].

В настоящее время, в соответствии
со ст. 20 УК РФ, уголовная ответственность наступает с 14-ти лет за следующие
преступления террористической направленности: террористический акт (статья
205), прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности
(статья 205.3), участие в террористическом сообществе (часть вторая статьи
205.4), участие в деятельности террористической организации (часть вторая
статьи 205.5), несообщение о преступлении (статья 205.6), захват заложника
(статья 206), заведомо ложное сообщение об акте терроризма (статья 207).

С одной стороны, ввиду
повышенной опасности преступлений террористического характера, данная мера
кажется вполне обоснованной тем более, с учетом того, что о наличии
общественной опасности таких деяний, действительно, осведомлены и лица не
достигшие 16-ти лет.

С другой стороны, не
ясно, насколько такие меры необходимы, ввиду того, что уголовная
ответственность за немалую часть таких преступлений и так наступает с 14-ти
лет. Здесь законодатель предусмотрел, что к примеру, общественная опасность и
противоправность преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 205 УК РФ очевидна и
для лиц, не достигших 16-ти лет. Можно предположить, что в силу психофизических
качеств, лицо, не достигшее 16-ти лет, не может быть субъектом данной категории
преступлений.

Этот проблемный аспект
уголовной ответственности за преступления террористической направленности
является спорным, и очевидно, что решается он путем внесения или невнесения
изменений в УК РФ.

Также, хотелось бы
отметить еще одну проблему привлечения к ответственности за совершение
преступления, предусмотренного ст. 205 УК РФ.  Это связано с определением формы вины,
которая, как известно, непосредственно влияет на назначение наказания.

При анализе ст. 205 УК РФ
становиться ясно, что лица, совершающие теракт, могут допускать:

а. смерть других людей по неосторожности;

б. наступление иных тяжких последствий по
неосторожности.

Наступление иных тяжких последствий, в данном
случае, является квалифицирующим признаком. Возникает ситуация, при которой
лица, совершившие такое преступление могут говорить о нежелании таких
последствий.

Представляется, что ввиду общественной
опасности данного вида преступления, создающего, при этом, существенную угрозу
наступления тяжких последствий, в том числе смерти людей, необходимо исключить
положение о двойной форме вины из ч. 2 ст. 205 УК и рассматривать действия
террористов как умышленные по отношению к наступившим последствиям[4].

Некоторыми авторами
отмечается и неоднозначность появления в ст. 205 УК ПФ такого квалифицирующего
признака, как умышленное причинение смерти человеку[5]. Отмечается, что  такой квалифицирующий признак, как совершение
убийства, сопряженного с террористическим актом, отсутствует в ч. 2 ст. 105 УК.
То есть, законодатель фактически включает в состав террористического акта
состав убийства.

Такие меры могут быть
объяснены особой общественной опасности преступления и расчетом на усиления
превентивной роли указанной нормы.

Однако,  квалифицированное убийство является более
опасным преступлением. Квалифицированное убийство с террористическим актом
квалифицировались по совокупности: квалифицированное убийство (с учетом
различных пунктов ч. 2 ст. 105 УК) и террористический акт, повлекший тяжкие
последствия.

Однако, с учетом
разъяснений Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 февраля 2012 г. № 1 О
некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях
террористической направленности, если террористический акт повлек умышленное
причинение смерти человеку (либо двум и более лицам), содеянное охватывается п.
«б» ч. 3 ст. 205 УК РФ и дополнительной квалификации по ст. 105 УК РФ не
требует.

Расхождения усматриваются
и в санкциях указанных статей. Так, по ч. 2 ст. 105 УК РФ, предусматривается от
8 до 20 лет лишения свободы с ограничением свободы от года до двух лет, либо пожизненное
лишение свободы, либо смертная казнь. Санкция по п. «б» ч. 3 ст. 205 УК
предусматривает от 15 до 20 лет лишения свободы с ограничением свободы от года
до двух лет либо пожизненное лишение свободы.  Представляется, что при совершении убийства в
процессе террористического акта необходимо применять правила совокупности
преступлений.

Необходимо указать, что
диспозиция ст. 205 УК РФ, предусматривает ответственность за действия, при
этом, некоторыми авторами не исключается возможность совершения
террористического акта путем бездействия.\

Отмечается, что имеет
смысл заменить «действия» на «деяние»[6]. При квалификации по ст.
205 УК РФ возникают проблемы, если преступление совершается в соучастии[7]. К примеру, если лицо не
является членом организованной группы и не входит в ее состав, но оказывает
помощь в осуществлении террористической деятельности, финансируя ее, оно  подлежит уголовной ответственности в соответствии
со статьей 205.1 УК РФ.

Также,  такое лицо должно быть привлечено к уголовной
ответственности за конкретные действия террористической направленности, в
подготовке или совершении которых оно участвовало[8].

Так, ч. 3 ст. 205.1 УК РФ
закрепляет самостоятельное определение пособничества, схожее с закрепленным в ч.
5 ст. 33 УК РФ. Возникает предположение, что нет особой необходимости в
специальной норме для лиц, являющихся пособниками и подстрекателями терроризма.
О. А. Цирит отмечает, что внесение таких положений в УК РФ обосновано желанием
законодателя криминализировать связанные с подстрекательством и пособничеством террористические
деяния[9]. Представляется, что ввиду
высокой общественной опасности преступлений террористической направленности,
сама по себе уточняющая регламентация не вызывает проблем на практике. Однако,
нарушение системности может привести к сложностям в процессе квалификации.

Так, при анализе
Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.02.2012 № 1 О некоторых вопросах
судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической
направленности, становится ясно что в основу квалификации преступной
деятельности пособника положена форма соучастия, а не характер и степень
фактического участия в совершении преступления.

В соответствии с п. 17.1
указанного Постановления, ответственность за пособничество по ч. 3 ст. 205.1 УК
РФ наступает при условии совершения, например, преступления, предусмотренного
ст. 205 УК РФ, и не требует дополнительной квалификации пособничества по ст.
205 УК РФ. Далее отмечается, что пособничество в террористическом акте,
осуществленное участником организованной группы, наступает по ст. 205 УК РФ и
не требует дополнительной квалификации по ч. 3 ст. 205.1 УК РФ.

Здесь же отметим, что
возникают и трудности привлечения к уголовной ответственности по ст. 205.1 УК
РФ, предусматривающей содействие террористической деятельности. С. В. Аверин
указывает, что трудности правоприменения возникают из-за конструкции диспозиции
этой статьи[10].

Так, диспозиция ст. 205.1
УК РФ, указывает на финансирование терроризма, как на одно из альтернативных
действий, которые могут составить объективную сторону данного преступления.
Автор указывает, что  указание на
финансирование терроризма в диспозиции влечет нарушение структуры состава этого
преступления, но и вызывает несоответствие текста диспозиции ст. 205.1 УК РФ ее
названию.

Отметим, что для
квалификации действий лица, связанных с финансированием терроризма важно,
осознание лицом факта, что материальные средства будут в последующем предназначаться
для осуществления террористических целей. Отсутствие осознания данного факта
исключает уголовную ответственность за финансирование терроризма[11].

Возможно, что необходимо
выделять финансирование терроризма в отдельный состав преступления для предупреждения
проблем квалификации и привлечения к уголовной ответственности.

Относительно проблем
привлечения к уголовной ответственности за пособничество терроризму, можно
отметить следующее. В ч. 3 ст. 206 УК РФ предусмотрена ответственность за
захват или удержание лица в качестве заложника, если это деяние совершено
организованной группой либо повлекло по неосторожности смерть человека или иные
тяжкие последствия. В ч. 3 ст. 205.1 УК РФ прямо говорится о пособничестве
преступлению, предусмотренному ч. 3 ст. 206 УК РФ, что предполагает
квалификацию содеянного по указанной статье.

 Однако в указанном выше Постановлении Пленума,
такая квалификация предлагается только по ч. 3 ст. 206 УК РФ. А если в
результате пособничества захвату заложника наступили последствия в виде смерти
человека по неосторожности или иные тяжкие последствия, а соучастие
осуществлено группой лиц по предварительному сговору, пособник подлежит
ответственности по ч. 3 ст. 205.1 УК РФ. Возникает вопрос о целесообразности
включения ч. 3 ст. 206 в перечень ч. 3 ст. 205.1 УК РФ[12].

Важно, что ч. 3 ст. 205.1
УК РФ предусматривает санкцию в виде лишения свободы на срок от 10 до 20 лет,
тогда как ответственность по ч. 3 ст. 206 УК РФ представляет собой лишение
свободы на срок от 8 до 20 лет с ограничением свободы на срок от одного года до
двух лет. Это позволяет сделать вывод что пособнику может быть назначено более
строгое наказание, чем исполнителю, что делает первого более опасным участником
преступления.

 С одной стороны, представляется, что данное
обстоятельство противоречит общим нормам уголовного права, сущности института
соучастия. С другой стороны, кажется верным назначение наказание не за
формальную роль в преступлении, а за фактическую, с оценкой реальной значимости
действий для совершения преступлений террористической направленности, поскольку
важно наказание с учетом всех обстоятельств, характеристик соучастников.

Исследуя проблемы
уголовной ответственности за совершение преступлений террористической
направленности и их квалификации, была отмечена проблема соответствия ст. 205.1
и 205.2 УК РФ в части соотношения призывов и склонения к совершению
преступлений террористической направленности. Это объясняется тем, что призыв
по сути является формой склонения, что создает конкуренция между нормами. Для
устранения проблем привлечения к уголовной ответственности и квалификации
необходимо определить отличительные черты составов.

М. П. Пронина отмечает,
что признак публичности является обязательным для наличия состава преступления,
предусмотренного ст. 205.2 УК РФ, и отсутствует в ст. 205.1 УК РФ[13].

Постановление Пленума
Верховного Суда от 09.02.2012 № 1, указывает, что «призывы определяются с
учетом способа, обстановки и места совершения деяния, но при этом не несут
конкретики и практической направленности, т.е. не предполагают фактического
склонения к совершению преступлений террористической направленности и
предполагают наличие как минимум двух человек».

В то время как «склонение
к  террористической деятельности носит
четкий персональный характер». С учетом того, что при вовлечении в совершение
преступления террористической направленности действия виновного четко
сосредоточены на формировании у вовлекаемого умысла на совершение деяния, ее
установление должно выступать в качестве обязательного элемента процесса
доказывания.

Проблемным аспектом Толстобров
А. А. отмечает, что проблемным аспектом привлечения к уголовной ответственности
за совершение преступления, предусмотренного ст. 205.2 УК РФ, является
определение субъекта преступления, когда материалы, содержащие публичные
призывы к террористической деятельности или связанные с пропагандой теории
терроризма, размещены в сети «Интернет».

Многие интернет-ресурсы в
настоящее время размещаются за пределами Российской Федерации, да и с учетом
современных технологий в ряде случаев обнаружение субъекта преступления
затруднительно или вовсе невозможно[14]. Таким образом, для
установления лица, совершившего преступление, предусмотренное ст. 205.2 УК РФ в
сети Интернет, и дальнейшего привлечения его к уголовной ответственности,
необходимо  совершенствование технических
средств, направленных на его поиск и идентификацию.

Возникают проблемы при
квалификации действий при публичном оправдании терроризма, поскольку термин
«оправдание» трактуется по-разному. Он может быть истолкован как понимание
причин определённого поведения и как выражение конкретной поддержки такого
поведения. Поэтому бывает достаточно сложно разграничить публичное оправдание
терроризма от конституционного права граждан на выражение своего мнения.

Еще одним проблемным
аспектом является привлечение к уголовной ответственности за преступление,
предусмотренное ст. 205.3 УК РФ, а именно за прохождение обучения в целях
осуществления террористической деятельности. Субъективная сторона данного
преступления характеризуется виной в форме прямого умысла. Соответственно,
виновный осознает, что проходит обучение, приводящееся с целью осуществления
террористической деятельности, и желает проходит такое обучение.

Однако, ввиду развития
современных технологий, при привлечении к уголовной ответственности,
правоприменитель может столкнуться с проблемами установления и доказывания
виновности, особенно, если  лицо
знакомится с такими обучающими материалами, размещенными в сети «Интернет»[15]. Достаточно сложно установить
субъективную сторону такого преступления, а это уже влечет проблемы привлечения
к уголовной ответственности.

Комиссаров В. С.
отмечает, что на практике часто возникают проблемы при квалификации данного
преступления, связанные с соотношением норм, предусмотренных ст. 205.3 и ч. 2
ст. 208 УК РФ. Статья 208 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за
участие в незаконном вооруженном формировании, которое может выражаться в
различных действиях, в том числе в таких действиях, как прохождение обучения
военному делу.

Автор указывает, что
квалификация в этих случаях должна завесить как объективных, так и субъективных
факторов. Так, если обучение и дальнейшее прохождение военной службы
происходило в одном незаконном вооруженном формировании и без цели, указанной в
диспозиции ст. 205.3 УК РФ, совокупность отсутствует, и содеянное
квалифицируется лишь по ч. 2 ст. 208 УК РФ.

В ситуациях, когда
обучение происходило в специальном диверсионно‑ террористическом центре
(лагере) или даже в самом незаконном вооруженном формировании в целях
осуществления террористической деятельности, и виновное лицо впоследствии
продолжило свое участие в незаконном вооружен‑ ном формировании (например,
участвовало в боевых действиях), содеянное будет образовывать совокупность
преступлений, предусмотренных ст. 205.3 и ч. 2 ст. 208 УК РФ[16].

Москалев Г. Л. отмечает
проблемой привлечения к уголовной ответственности по ст. 205.3 УК РФ, является
и узкое формулирование объективной стороны преступления по отношению к
приготовлению к преступлению[17]. Так, ч. 1 ст. 30 УК РФ
предусматривает любые формы создания условий для совершения преступления, а ст.
205.3 У К РФ говорит лишь об одной из них – прохождении обучения. Этот факт
обусловил следующие правила квалификации, указанные в Постановлении Пленума
Верховного суда от 09.02.2012 № 1, а именно: «если наряду с прохождением
обучения лицо совершает иные действия, направленные на создание условий для
осуществления конкретного тяжкого или особо тяжкого преступления
террористической либо иной направленности, то указанные действия дополнительно
квалифицируются как приготовление к данному преступлению».

Таким образом, лицо, в
случае прохождения обучения и, к примеру, приискания соучастников в целях
совершения преступлений террористической направленности, понесет двойную
ответственность: содеянное будет квалифицировано по совокупности за
соответствующее преступление со ссылкой на ч. 1 ст. 30 У К РФ и по ст. 205.3 У
К РФ. Автор справедливо указывает,  что
это противоречит принципу справедливости в понимании, закрепленном в ч. 2 ст. 6
УК РФ.

В ходе исследования
проблем привлечения к уголовной ответственности за преступления
террористической направленности, нами было отмечено, что для каждого из состава
таких преступлений, характерны свои сложности.

При правоприменении
возникают проблемы привлечения к уголовной ответственности и за преступление,
предусмотренное ст. 205.4 УК РФ, а именно за организацию террористического
сообщества и участие в нем[18].

Часть 1 указанной статьи
предусматривает альтернативные варианты деяния:

1. создание
террористического сообщества;

2. руководство
террористическим сообществом, его частью или входящими в такое сообщество
структурными подразделениям.

Однако, диспозицией
данной статьи не охватывается создание части террористического сообщества или
входящих в него структурных подразделений (либо участие в них). Следовательно,
при совершении таких действий каким-либо лицом, могут возникнуть проблемы
привлечения к уголовной ответственности. отсутствие такого действия в
диспозиции статьи, несомненно, является законодательным пробелом.

Одной из целей создания террористического
сообщества, согласно диспозиции ст. 205.4 УК РФ является поддержка терроризма.
Согласно примечанию к данной статье, под поддержкой терроризма понимается
оказание услуг, материальной, финансовой или любой иной помощи, способствующих
осуществлению террористической деятельности. Исходя поддержка терроризма –
достаточно широкое понятие, включающее в себя любые действия, которые могут
способствовать осуществлению террористической деятельности. Так, при
привлечении лица к уголовной ответственности и квалификации действий по ст.
205.4 УК РФ, ввиду отсутствия четкого закрепления понятия поддержки терроризма,
правоприменитель может очень субъективно оценивать факт наличия или отсутствия
такой цели. При установлении цели поддержки терроризма автоматически
устанавливается причастность лица к террористическому сообществу. Однако, само
вхождение лица в террористическое сообщество представляет собой
непосредственное участие лица в деятельности террористического сообщества или
совершении преступлений, что исключает любые услуги информационного и
консультативного характера, так как это не является непосредственным участием.

Представляется, что
необходимо законодательно закрепить более развернутое определение поддержки
терроризма, это поможет избежать ошибок квалификации. Важно отметить, что в УК
РФ отсутствуют понятия террористического сообщества и террористической
организации. Ясно, что все лица в той или иной форме участвующие в
террористической организации будут рассматриваться в качестве соисполнителей совершаемых
преступлений  террористической
направленности без ссылки на ст. 33 УК.

Вместе с тем, включение  в УК ст. 205.1 (содействие террористической
деятельности) не учитывает наличие в  Общей
части УК РФ норм о понятии приготовления к преступлению, пособничества и видах
соучастников[19]. Также, некоторые ошибки,
допущенные при дополнении УК РФ ст. 205.6, предусматривающей уголовную
ответственность за несообщение о преступлении, усложняющие привлечение к
уголовной ответственности[20].

Во-первых, ст. 205.6
помещена в главу 24 «Преступления против общественной безопасности» раздела IX
«Преступления против общественной безопасности и общественного порядка».

Получается, что в
настоящее время непосредственным объектом несообщения о преступлении являются
общественные отношения по обеспечению общественной безопасности. Хотя, по
смыслу данной статьи непосредственным объектом должны являться интересы
правосудия, но в данной статье они – дополнительный объект. По своей сути,
несообщение о преступлении – разновидность прикосновенности к преступлению. Получается,
что причастность к несообщению о преступлении не находится в
причинно-следственной связи с самим преступлением и прямо не посягает на
общественную безопасность.

Несообщение о
преступлении никак нельзя признать формой соучастия, даже если оно заранее
обещано, ввиду того, что лицо не дает обещания содействовать совершению или
сокрытию преступления. Лицо никак в этом не участвует, не сообщая органам
власти о преступлении. Представляется, что здесь нет угрозы непосредственно
общественной безопасности. Вероятнее всего, вред наносится общественным
отношениям по обеспечению деятельности правоохранительных органов по раскрытию
преступлений, а также интересам правосудия, как мы упоминали ранее.

Исходя из сказанного
выше, статья, предусматривающая ответственность за несообщение о преступлении
должна быть закреплена в главе 31 «Преступления против правосудия» раздела X
«Преступления против государственной власти».

Такое размещение
указанного преступления создает некоторые казусы, к примеру, в примечании 2 к
ст. 205.2 УК РФ,  несообщение о
преступлении отнесено именно к террористической деятельности, что, представляется
неверным[21]. Во-вторых, вызывает
вопросы и объективная сторона данного состава преступления[22]. Состав преступления
формальный: наступления каких-либо общественно опасных последствий не
требуется.

Деяние — бездействие, то
есть несообщении о лице (лицах), которое по достоверно известным сведениям
готовит, совершает или совершило хотя бы одно из преступлений террористического
характера.

Исходя из буквального
толкования, криминализировано несообщение о конкретном лице или лицах, а не о
факте преступления. Получается, что если лицо не знает преступника, но знает достоверно
о совершаемом или совершенном террористическом преступлении, то оно не подлежит
уголовной ответственности. То есть, несообщение о преступлении не наказуемо,
если нет информации о лицах, его совершающих. Очевидно, что это противоречит
самой цели введения данного состава в УК РФ. При этом, затрудняется и
правоприменение.

Однако, на наш взгляд,
самым субъективным условием ответственности за несообщение является
достоверность известных лицу сведений.

Достоверность
данных определяется следующими признаками:

а. конкретность данных;

б. данные известны точно;

в. данные ее вызывали сомнения в подлинности.

Получается, что если данные не были
конкретными, были сомнительными и лицо сомневалось в их достоверности, то
состав преступления отсутствует.

Здесь возникает вопрос:
каким образом определить, обладало ли лицо достоверными сведениями, были сомнения
разумными или нет, имеет ли значение, на чем основаны догадки и предположения?
Установление этих обстоятельств является несомненным препятствием на пути к
привлечению к уголовной ответственности[23].

Наряду с этим, важно
учесть объем достоверных сведений, которые обязано сообщить лицо. Он
определяется в зависимости от конкретных обстоятельств дела, при этом, при
буквальном толковании ст. 205.6 УК РФ, сведения должны содержать  информацию исключительно о лице, готовящем,
совершающем либо совершившем преступление, а не о факте преступления, если
обладающему такими сведениями лицу не известно, кто именно причастен к его
совершению[24].

М. С. Кириенко отмечает,
что действия, выразившиеся в несообщении достоверных знаний о готовящемся или
совершенном преступлении в последнем случае, могут влечь лишь моральное
порицание и не охватываются ст. 205.6 УК РФ[25].

На практике возможны
случаи, пересечения сообщения о преступлении с интересами самого лица, как бы
обязанного сообщить. когда сообщение о преступлении может пересекаться с
личными интересами лица.

Так, субъектом
преступления, предусмотренного ст. 205.6 УК РФ не может быть лицо, для которого
сообщение о преступлении влечет его изобличение в совершении другого
преступления[26].
Данное мнение основано на праве лица не свидетельствовать против самого себя,
закрепленном в Конституции Российской Федерации (ст. 51). Наряду с этим, по мнению
А. Ю. Сичкаренко расширяет список лиц, которые не могут являться субъектом
данного преступления.

Так, к ним автор относит
адвокатов и священнослужителей, при условии получения ими сведений о
преступлении в ходе соответствующей деятельности[27].

Еще одной проблемой
привлечения к уголовной ответственности за совершение преступления,
предусмотренного ст. 205.6 УК РФ можно считать отсутствие указания в статье на
заранее данное обещание не сообщать о преступлении.

В научной литературе есть
два противоположных мнения относительно этого факта.

1. нет значения, обещало
ли лицо заранее не сообщать о преступлении, его действия в любом случае
квалифицируются по ст. 205.6 УК РФ[28].

2. если лицо заранее
обещало не сообщать о преступлении, то его действия необходимо квалифицировать
по ч. 2 ст. 205.1 УК РФ, по аналогии с укрывательством[29]. Очевидно, что указанная нами
норма УК РФ требует изменений и дополнений уточняющего характера, исключающих
все возникающие вопросы, ведущие к проблеме привлечения к уголовной
ответственности за преступления террористической направленности.

В связи с технологическим
развитием, имеет тенденцию к росту преступление, предусмотренное ст. 207 УК РФ.
Это деяние давно не воспринимается обществом как обычное хулиганство. Характер
и степень общественной опасности заведомо ложного сообщения об акте терроризма
учтены законодателем, что выражается в установлении возраста уголовной
ответственности за его совершение – с 14 лет.

При этом, проблемы
привлечения к уголовной ответственности за совершение преступления,
предусмотренного ст. 207 УК РФ, также проявляются на практике.

В диспозицию указанной
статьи были внесены изменения, предусматривающие в качестве составообразующего
признака хулиганские побуждения. С одной стороны, указание на совершение
данного преступления из хулиганских побуждений привело к искусственному и неоправданному
устранению преступности заведомо ложного сообщения об акте терроризма,
совершенного до вступления рассматриваемых изменений в законную силу, по иным,
кроме хулиганских побуждений, мотивам.

С другой стороны указание
на совершение данного преступления из хулиганских побуждений привело к тому,
что с учетом условности и неопределенности данной категории, суды вынуждены при
квалификации содеянного по ч. 1 ст. 207 УК РФ сводить к «незначительному
поводу» самые разнообразные мотивы и цели совершения преступления[30]. Таким образом,
необходимость наличия хулиганских побуждений игнорирует в целом
террористический характер заведомо ложного сообщения, несмотря на его
общественную опасность.

Представляется, что
исключение из диспозиции ст. 207 УК РФ хулиганских побуждений позволит
объективно отразить террористический характер и общественную опасность такого
преступления. Более того, это решит проблему привлечения к ответственности лиц
совершивших заведомо ложное сообщение не из хулиганских побуждений, а к примеру
из личных мотивов.

А. Н. Игнатов отмечает,
что указание в диспозиции ч. 1 ст. 207 УК РФ на заведомо ложное сообщение
именно о готовящихся взрыве, поджоге или иных действиях, что исключает
ответственность за ложное сообщение о уже совершаемых террористических
действиях. По мнению автора, необходимо изменение диспозиции данной в части
указание на заведомо ложное сообщение «о готовящихся или совершаемых»
преступных действиях[31].

Наряду с этим, автор
отмечает, с учетом характера заведомо ложного сообщения об акте терроризма
важно упомянуть о том, что такие способы совершения преступления, как рассылка
писем с неизвестным веществом, оставление подозрительных предметов и механизмов
в местах массового пребывания людей и т.п., не охватывается составом преступления,
предусмотренного ст. 207 УК РФ, поскольку не содержат никакого сообщения
(сведений) об угрозе совершения действий, создающих опасность гибели людей, причинения
значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных
последствий.

То есть, отмечается, что
возможно создание ложной обстановки совершения террористического акта, за что
ответственность не предусмотрена данной статьей, хотя это можно рассмотреть как
форму сообщения. Автор предлагает расширить диспозицию статьи следующим
образом:

 «1. Заведомо ложное сообщение о готовящихся или
совершаемых взрыве, поджоге или иных действиях, создающих опасность гибели
людей, причинения значительно